Геннадий Мельников - Дынная муха

• Название: Дынная муха
• Автор: Геннадий Мельников
• Издательство: ТОО «Атом» : КЛФ «Ветер времени»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991

Комиссия в составе четырех астронавтов расследует обстоятельства таинственной гибели биологической экспедиции на Септиме.

---

Геннадий Мельников Дынная муха

«Детям младшего школьного возраста смотреть перед сном нежелательно.»

(Ремарка к видеоролику «Флора и фауна Септимы»).

— Здравствуйте! — сказал Манаев, входя в небольшое помещение конференц-зала, предоставленное ему администрацией станции для знакомства с экипажем звездолета.

Три астронавта поднялись с мест и ответили на приветствие.

— Меня назначили председателем комиссии по расследованию обстоятельств гибели второй смены на Септиме, — продолжил вошедший, когда они, сдвинув кресла, расположились за квадратным столом. — Вы, я думаю, уже слышали об этом происшествии?

— В общих чертах, — ответил Черных.

— Этого вполне достаточно, — определил Манаев. — Детали будут выяснены специалистами, которые появятся здесь чуть позже час.

«Килограммов сто пятьдесят земных в нем будет, — подумал Янин, стараясь не слишком пристально разглядывать председателя, — видать, фигура не только о смысле «фигуры», если транспортируют через всю Галактику такую массу».

Высокий, массивный, с вьющимися темными волосами, с трудом умещающийся в кресле, Манаев кого-то Янину напоминал…

— В таком случае, — несколько резковато начал Черных, но, напружинив желваки, сдержался и понизил тон, — я все-таки хотел бы еще раз услышать о происшедшем, пусть даже без деталей, но от Вас лично.

Манаев, вероятно, был уведомлен о некоторой прямолинейности характера капитана звездолета, поэтому спокойно информировал:

— Две недели назад от штурмана Горбуновой поступило экстренное, под грифом «03», сообщение, что кроме нее, вся вторая смена, работавшая в экваториальной части Септимы, погибла.

— Кто еще был с нею? — спросил Шадрин.

— Миронов, Сидоренко и Буриков, — ответил Манаев и продолжил: — Они погибли в тот момент, когда, загнав вездеход под силовой колпак, вышли наружу, сняли гермошлемы и открыли люк грузового бункера.

— Что было в бункере вездехода? — спросил Черных.

— На этот раз они собирались отловить горного козла, так условно было названо одно из животных Септимы, но Горбунова почему-то сообщила не о козле, а, как ни странно — о его чучеле, которое сна якобы обнаружила в бункере, когда выбежала из посадочного модуля и увидела, что ее товарищи мертвы. После ее сообщения ей было приказано ничего не предпринимать, загерметизироваться в штурманской рубке и ждать нас.

— Насчет чучела запрашивали Горбунову? — поинтересовался Янин.

— Нет, — ответил Манаев. — Дело в том, что Горбунова, вероятно, тоже погибла. Вот последняя запись, считанная с магнитофонов штурманской рубки посадочного модуля.

Манаев достал карманный кассетник, включил его, и сразу же пронзительный женский крик: «Буриков жив!.. Он идет к трапу! (Что-то упало на пол, зашуршало)… А я держу их там!» (Торопливые удаляющиеся шаги).

— Это все, — закончил Манаев, пряча кассетник.

— А причем здесь чучело? — резко спросил Черных.

— Этот вопрос вы зададите специалистам, когда они закончат расследование, — в стиле капитана ответил Манаев и остался очень доволен своим ответом.

В заключение он сказал:

— В начале я подчеркнул, что комиссия прибудет на Септиму следом за нами, а это значит — после того, как мы сможем гарантировать безопасность работы ее специалистам.

«Да он же вылитый Оноре де Бальзак!» — наконец вспомнил Янин, кого внешне напоминал ему Манаев.

Посадочный модуль звездолета опустился в четырех километрах от точно такого же стандартного модуля, который стал последним базовым лагерем второй смены.

Манаев не вмешивался в действия астронавтов, пока они производили работы по установке лагеря и наведению защитного силового поля над ним по программе «действия в зоне повышенной опасности», но настоял, чтобы в первую поездку к базовому лагерю второй смены его сопровождал биолог Шадрин, которого Черных по каким-то соображениям хотел оставить дежурить с Яниным на модуле, а самому ехать. Капитан, очевидно, располагал четким набором определенных комбинаций — кому с кем ехать, а кому с кем оставаться — и после некоторого раздумья решил отправить с Манаевым Янина и Шадрина, оставшись на модуле один.

Надев скафандры, — манаевский, по всей видимости, был изготовлен по спецзаказу, — они втроем уселись в вездеход и, задраив верхний люк, выехали из-под силового колпака защитного поля через проход, обозначенный для них капитаном.

Пока ехали эти четыре километра, подминая гусеницами редкие кустики жесткой травы, Шадрин воспользовавшись моментом, прочитал для Манаева небольшую лекцию об особенностях фауны и флоры Септимы.

Поверхность планеты — сплошные кратеры с довольно-таки высокими и обрывистыми краями. Это, плюс разряженная атмосфера, способствовали тому, что эволюция растительного и животного мира во многих изолированных друг от друга кратеров шла разными путями…

Метрах в ста пятидесяти от посадочного модуля второй смены Янин притормозил вездеход, опасаясь врезаться в невидимый силовой барьер, и на первой скорости двинулся к такому же вездеходу, стоящему с открытым люком.

— Силовое поле отключено, — сказал водитель, посмотрев на индикатор.

— Стоп! — приказал Манаев. — Дальше потопаем ногами, а то перепашем все следы.

Янин остался внутри вездехода для подстраховки, Манаев и Шадрин вышли на поверхность.

И вот что они увидели.

Миронов и Буриков лежали в проеме открытого люка посадочного модуля лицами вниз, будто их сзади толкнули в спины. Сидоренко, вероятно, в последний момент сорвался с трапа и лежал комом внизу у опоры.

Конечно, тогда невозможно было определить, кто из погибших Сидоренко, Буриков или Миронов — это сделали позже члены комиссии, разгерметизировав застежки на скафандрах и достав индивидуальные опознавательные жетоны. По обнаженным головам узнать их не представляло никакой возможности потому, что голов, как таковых, не было… Они превратились во что-то бесформенное, покрытое лишь кожей и набитое чем-то похожим на опилки, как у непонятно кем изготовленных жутких чучел.

— Что это? — шепотом, так не соответствующем ему, спросил Манаев.

— Личинки, — ответил Шадрин. — Вернее, не сами личинки, а пустые оболочки от них.

— Чьи личинки? — снова спросил Манаев биолога.

— Вероятно, вот этой мушки, — указал Шадрин на сиреневый холмик в шлюзе посадочного модуля.

Это действительно были небольшие мухи с сиреневыми крыльями. Их, закоченевших, будто смели веником в одну кучу. Такая же куча сухих мух лежала возле раскрытого грузового бункера вездехода второй смены.

— Нужно вынуть из модуля «черный ящик», — сказал Шадрин, — но это лучше получится у Янина.

— Желательно ничего не трогать, — возразил Манаев. — Мы отвечаем в данный момент только за безопасность.

— Возможно, что в «черном ящике» есть запись о том, чего мы должны опасаться, — привел Шадрин веский довод, с которым Манаев не мог не согласиться.

Пока председатель комиссии производил съемку участка базового лагеря на видеокамеру, Янин, которого подменил Шадрин в вездеходе, сходил в посадочный модуль, переступив через трупы, и вскоре возвратился с блестящим толстым диском, в котором было записано почти все, что касалось работы, жизни и смерти экипажа второй смены.

— Итак, — сказал Манаев, когда все вновь собрались в центральном отсеке их посадочного модуля, — подведем первые итоги. Слово биологу Шадрину.

Тот машинально хотел было подняться, чтобы докладывать стоя, — так на него подействовал официальный тон председателя комиссии, — но, улыбнувшись, остался сидеть.

— Я ознакомился с теми участками записи из «черного ящика», которые сделал биолог Миронов о фауне этого кратера и конкретно — о дынной мухе, которую мы обнаружили на месте происшествия.

— Дынная муха? — удивленно переспросил Янин. — А точно подмечено! Я в детстве, когда жил в деревне, слышал такое название. Эта самая муха, земная естественно, откладывает в спелые дыни личинки, которые развиваясь, выедают мякоть до самой кожицы.

— Продолжайте, — сказал Манаев Шадрину.

— У меня лично нет никакого сомнения, что причиной гибели второй смены явилась дынная муха, но совершенно не понятно — каким образом она смогла это проделать. В записях Миронова сказано, а у меня нет оснований ему не верить, что дынная муха живет не более двух секунд, так распорядилась Природа, для соблюдения какого-то, пока еще нам неизвестного, равновесия. По сроку, отпущенному дынной мухе на жизнь, она чем-то напоминает нашу бабочку-однодневку. Вы обратили внимание, что сиреневые кучи находились от погибших астронавтов и от чучела горного козла на расстоянии не более пяти метров? — это как раз то, что способна пролететь дынная муха за столь короткую жизнь.