Тимоти Финдли - Если копнуть поглубже

• Название: Если копнуть поглубже
• Автор: Тимоти Финдли
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94145-232-2

Тимоти Ирвин Фредерик Финдли, известный в литературных кругах как ТИФФ (1930–2001) — один из наиболее выдающихся писателей Канады, кавалер высших орденов Канады и Франции. Его роман «Войны» (The Wars, 1977) был удостоен премии генерал-губернатора, пьеса «Мертворожденный любовник» (The Stillborn Lover, 1993) — премий Артура Эллиса и «Чэлмерс». Т. Финдли — единственный канадский автор, получивший высшую премию Канадской литературной ассоциации по всем трем номинациям: беллетристике (Not Wanted on Voyage, 1984), non-fiction (Inside Memory: Pages from a Writerʼs Workbook, 1990) и драматургам (The Stillborn Lover, 1993). Мировую славу ему принес роман «Паломник» (Pilgrim, 1999), удостоенный сразу нескольких престижных канадских премий. «Если копнуть поглубже» (Spadework, 2001) — последний роман Т. Финдли — своего рода объяснение в любви г. Стратфорду и Шекспировскому театральному фестивалю, в котором он сам не раз принимал участие и как организатор, и как актер, и как драматург.

---

Люк перестал копать, вынул похожий на тряпку платок и вытер лицо и шею.

Гриффин пригубил вино.

— Нам нужна стабильность, дорогой. Я одна воспитываю Уилла. И, слава богу, есть еще Мерси. А ты и сейчас уже появляешься здесь нечасто. Я понимаю, это не твоя вина, — поспешно добавила Джейн. — Мне тоже не удается бывать дома столько, сколько хотелось бы. Но именно я должна гарантировать: если что-то пойдет не так, для нас все останется по-прежнему. Для нас для всех.

— Джейн, мне не нужен дом, — сказал Гриффин. — По крайней мере, теперь. — Он понизил голос, чтобы не услышал Люк: — Купить этот дом, учитывая мое финансовое положение, значило бы загнать себя в ловушку. А я не хочу в ловушку. Слишком рано. И на этом я закрываю тему. Просто еще слишком рано.

Он откинулся на спинку стула.

Джейн была раздавлена.

Что он подразумевает под ловушкой? Ее, Джейн? Их семью? Уилла, Мерси, Редьярда? Счастливые дни, прожитые вместе?..

— Ловушка?

Гриффин поднялся.

— Пойду приму душ. Потом я ухожу.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

Джейн отвернулась.

— О’кей, — пробормотала она. — Прекрасно. Конец истории.

Ничего не ответив, Гриффин взял свой пустой стакан и вернулся в дом, Редьярд остался с Джейн.

Я… не заплачу. Все пройдет. Я больше не стану поднимать эту тему. Пока. Надо вести себя умнее. Он волнуется — тревожится о следующем сезоне: пригласят его снова или нет и какие дадут роли…

И все-таки Джейн была расстроена. Она не видела никаких причин, почему бы ей самой не купить этот дом.

Провались пропадом, эта его ловушка. Будь проклята.

Она, Джейн, сумеет найти выход. И откроет дверь в дом номер 330 по Камбриа-стрит, Стратфорд, Онтарио, где сидит сейчас на задней веранде, глядя на спящих ворон.

Джейн посмотрела вверх и, сама того не сознавая, принялась сквозь слезы считать на небе звезды.

— Стоп, — прошептала она себе.

Но продолжала считать и какое-то время не могла остановить поток слез. Все это слишком напоминало ее собственный побег из ловушки детства: семейные деньги, на роду написанная доля стать женой какого-нибудь владельца плантации и покорно повторить судьбу матери — рука, безвольно вложенная в руку отца Джейн при венчании, и последующая череда нежеланных детей, нежеланных светских обязанностей и привилегий. Добро пожаловать в Плантейшн, штат Луизиана, — царство хлопковой коробочки, хлопковой королевы и хлопкового вредителя, водяного щитомордника, — хотя о последнем обычно никто не вспоминал. И теперь еще царство табака. С начала 50-х, после изобретения искусственного волокна, табак стал конкурировать на полях с хлопком, и деньги потоком хлынули в Дельту. О господи, как она все это ненавидела и хотела одного — сбежать. На Север. Только на Север. Как можно дальше от настырных собственнических голосов и цепких собственнических пальцев — мое, мое, мое — наши дети, наша земля, наше положение в обществе. И Ора Ли Терри повернулась спиной ко всему этому, щелкнула каблучками своих рубиново-красных лодочек и стала просто Джейн.

А если обзавестись собственным домом — поселиться вдали от прошлого, тогда ты действительно в безопасности. Нет больше ни цепких пальцев, ни настырных притязаний. Свобода. Свобода от мертвого груза минувшего.

4

Воскресенье, 5 июля 1998 г.

В этот день жара стояла совершенно убийственная.

Джейн решила расположиться на кухне — там работал потолочный вентилятор и была открыта задняя дверь. Платье на Джейн было светло-голубое — одно из четырех, заказанных по Канадскому каталогу Л. Л. Бина. Медовые волосы она собрала в короткий хвостик и перевязала голубыми лентами, как в детстве. Две ленты — сверху и снизу.

Зеленоглазая, с правильными чертами лица, Джейн не была ни красивой, ни уродливой. Она была соблазнительной — возбуждала интерес. Что это за женщина, окутанная молчаливой тайной? — спрашивали себя люди. Тем, кто ее плохо знал, казалось, будто Джейн просто тихо существует в тени мужа-актера, сына Уилла и театральной профессии. Большую часть времени она проводила в мастерской или в бутафорском отделе театра — затаившись в тишине, словно самой судьбой ей было предназначено вечно оставаться незаметной.

Но все это не имело отношения к действительному положению вещей. В жизни Джейн хватало не только обыденного, но и невероятного. И тем не менее на улице, на работе, даже с друзьями, по выражению ее лица ни о чем подобном невозможно было догадаться.

А сегодня с утра объявился Трой. Из ниоткуда.

Возник совершенно внезапно. Она даже не могла вспомнить его фамилию. Просто Трой — из школы в Плантейшне — из времени всеобщих влюбленностей. Ни тебе звонка, никакого предупреждения. Ничего. Свалился как снег на голову.

Она была в другом голубом платье — потемнее этого. Сидела за кухонным столом, раскрыв перед собой альбом, расстегнув все пуговицы, подвязав груди снизу красной лентой в горошек, и наслаждалась прохладой от вентилятора.

Гриффин играл утренник. Мерси согласилась пожертвовать своим выходным и гуляла с Уиллом и Редьярдом в парке. А Джейн решила посидеть одна и поломать голову над загадкой святого Георгия.

В это время раздался звонок в дверь.

Кто бы это мог быть?

Джейн застегнула платье, прошла через столовую и гостиную к передней застекленной двери. За дверью стоял мужчина в белой рубашке поло и белых теннисных шортах. Смутно знакомый. Короткие волосы, плотный, спортивный.

Джейн открыла дверь:

— Вам кого?

Гость повернулся к ней лицом.

— Трой!

— Привет! — не улыбнулся, нахмурился.

— Мы с тобой лет десять не виделись.

— Пятнадцать.

— Давай заходи. Рада тебя видеть! — Сейчас, вспоминая эти слова, Джейн поморщилась — шею и плечи свело, словно судорогой. — Не могу поверить, что ты в Канаде, провинция Онтарио, город Стратфорд. Что ты здесь делаешь? — Она пропустила его в прохладу дома. Не в театр же он приехал смотреть пьесы? Это мог сделать кто угодно, только не Трой.

— Приехал повидаться с тобой.

В его признании было нечто будоражащее. Но, отметила про себя Джейн, у нее это чувство больше относилось к прошлому, чем к настоящему. А почему бы ему не захотеть повидаться? Мы были знакомы все детство — и потом, до самого моего отъезда.

Она пригласила его войти и предложила выпить. Говорили немного, тем не менее Трой явно не собирался уходить. Наоборот, от него исходило ощущение некого ожидания. Но чего? И для чего?

Джейн покормила его обедом — подала тарелку супа и сэндвич. Сама она уже поела вместе с Уиллом и Мерси. Теперь они, скорее всего, в беседке, что в парке у реки. Эти ежедневные спокойные минуты были для Джейн истинным даром свободы, который она очень ценила. Уилл и Мерси, наверное, наблюдают, как Редьярд гоняется за белками, и она наконец может уединиться с бокалом вина. Блаженство. Просто зверское блаженство. И вот оно нарушено.

Господи! Пятнадцать лет. Школа начала 80-х.

В ту пору Трой разбил ее сердце. Хотя теперь она понимала, что разбивать особенно было нечего. Ничего потрясающего в судьбе Джейн до тех времен не случалось, и она в каком-то смысле отвернулась от жизни. Застенчивая, думающая — ищущая, — она рано испытала боль. Это не касалось секса. Дело было в ее невероятно претенциозной, тщеславной матери, столь же невероятно застенчивом, почти незаметном отце, в ее жалких братьях и сестре, которые, как и она, страдали от того, что мать деспотично распоряжалась судьбами своих детей вопреки их желанию. Слишком много денег и недостаточно воли. Чрезмерно много прошлого и никакого настоящего. Деньги, традиции и безнадежные начинания удушают, сделала вывод Джейн, когда наконец сбежала с Юга. Каждые две недели она повторяла это в различных вариациях доктору Фабиану, который, стараясь обеспечить ей нормальную жизнь в будущем, принуждал ее признаваться во всех слабостях и даже поражениях.

А потом появился Трой. В первый раз она увидела его на теннисном корте в местном клубе. Уже в двенадцать лет он проявлял способности и талант к игре. Казалось, теннис у него в крови. Судьба была благосклонна к Трою: он родился в удачное время, к тому же крепким и сильным, и поэтому считал, что ему особенно стараться ни к чему. Приходишь, играешь и выигрываешь, говорил он с неизменной улыбочкой. Но после шестнадцати такое отношение стало губительным. Трой начал пропускать тренировки. Потерял форму и сломался. Это заняло всего два года. Все ждали, что он выиграет Кубок Дэвиса, Уимблдон и другие турниры «Большого шлема». Но ничего подобного не случилось. Он потерялся в глазах людей и потерялся на корте. Кто-то однажды заметил: «Недостаточно просто иметь талант — нужен еще талант, чтобы обладать талантом».