Кэти Стаут - Привет, я люблю тебя

• Название: Привет, я люблю тебя
• Автор: Кэти Стаут
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-092899-6

Грейс Уайлде – дочь известного продюсера, а ее брат – знаменитый на весь мир музыкант. Богатая музыкальная семья распадается на части, когда брат Грейс попадает в беду. Чувствуя свою вину, девушка сбегает от своего прошлого в школу-пансион в… Южную Корею. Оказавшись так далеко от дома, Грейс с облегчением вздыхает – она мечтает только о том, чтобы порвать все связи с музыкальной индустрией, и готова начать жизнь с чистого листа.

И тут в ее жизни появляется Джейсон – брат ее соседки по комнате и… корейская суперзвезда!

---

Ага, нас уже двое.

Вот и все, что она сказала. Естественно, я могла бы и не рассказывать о том, что назвала его музыку дрянной…

Я догоняю группу девочек, кажется, китаянок, слушаю их болтовню и смех и наблюдаю, как яркие рюкзаки подпрыгивают у них на спинах в такт шагам. У меня в груди полным цветом распускается зависть. У них не только есть компания, чтобы ходить до учебного корпуса, они прекрасно освоились здесь, хотя и приехали из другой страны. А что есть у меня? Только вчерашние воспоминания о том, как Софи водила меня по территории, да карта кампуса, напечатанная такими крохотными буковками, что нужен микроскоп, чтобы их прочитать.

Я достаю айпод и вставляю в уши наушники. В меня вливается музыка «The Black Keys»[11] – бальзам для моих натянутых нервов. Джазовый ритм наполняет меня уверенностью, не дает остановиться на полпути и заорать во все горло, чтобы кто-нибудь посадил меня на самолет и отправил обратно в Америку.

Плохо, что я не хожу на уроки вместе с Софи – у нее совсем другое расписание и мы с нею нигде не пересекаемся.

Мой первый урок – классный час. Мне удается найти кабинет и сесть на место за десять минут до начала. Я с облегчением вздыхаю. Кабинет очень похож на кабинеты в моей старой школе, хотя, возможно, этот чуть поменьше. Он постепенно заполняется учениками, говорящими на разных языках и представляющими самые разные части света. Американцев я не вижу, но надежды их встретить у меня, в общем-то, нет. Еще в первый день мистер Ванг сказал мне, что в этом году в школу поступил только один американец, то есть я, и двое закончили ее в прошлом. Вот такая арифметика.

Наш учитель приходит последним, распахивает дверь так, что она ударяется о стену. Шаркая и глядя в пол, он поднимается на кафедру, с грохотом бросает портфель на стол и наконец-то поднимает глаза, нервно оглядывая каждого из нас.

– Доброе утро, – говорит он со слабым британским акцентом. – Добро пожаловать на классный час. Меня зовут мистер Йон. Теперь вы – класс и так будете учиться до конца года.

Он принимается объяснять структуру корейской школы, и как мы будем проходить различные курсы, и что нам придется бороться за звание лучшего ученика класса. Я уверена, что на своем классном часе Софи выслушивает тот же треп, но при этом впитывает каждое слово и уже готова заткнуть за пояс остальных учеников, чтобы стать номером один.

Мистер Йон устраивает перекличку и называет мою фамилию правильно – Уайлде, произнося конечное «е» как самостоятельный слог. Затем он всесторонне разъясняет, как надо вести себя в классе, и все такое прочее – бла, бла, бла. Я слушаю вполуха и уже думаю о следующем уроке, корейском. Может, учить другой язык будет проще, если я в него погружусь.

Я едва удерживаюсь от усмешки. Ничто не может облегчить мне изучение языка. По десятибалльной шкале моя способность к языкам равняется десяти в минус двенадцатой степени.

Я все еще переживаю из-за своих будущих неудач, когда звенит звонок, и кабинет наполняется гулом голосов. В отличие от американской школы, где ученики переходят из класса в класс, здесь мы остаемся на местах, меняется только учитель.

Я рассеянно листаю пустую тетрадь, пытаясь выглядеть занятой и не встречаться взглядом с одноклассниками. Все места в классе заняты, кроме двух за первой партой. И еще одного рядом со мной. Мы сидим за партами по двое, и у всех есть соседи… кроме меня.

– Эй! – раздается чей-то голос, и я поднимаю голову.

Ко мне повернулась девочка за передней партой и что-то говорит на языке, который я не понимаю.

Мой лоб покрывается испариной, и я несколько мгновений в ужасе смотрю на нее, прежде чем набираюсь духу сказать:

– Прости, но я не понимаю.

– Ой, извини, извини. – С трудом сдерживая улыбку, она отворачивается, и они вместе с соседкой начинают хихикать и украдкой поглядывать в мою сторону.

Я с сожалением понимаю, что у меня горят щеки, но меня спасает появление учителя.

– Прошу, рассаживайтесь по своим местам, – говорит он высоким голосом с сильным акцентом и поднимается на кафедру.

Класс успокаивается, и я с облегчением выдыхаю. Однако через пару секунд дверь со скрипом распахивается, и все, в том числе и я, поворачиваются на звук. Я вижу в дверном проеме знакомую фигуру в джинсах- скинни, красной майке и красных кроссовках, и у меня падает сердце.

Джейсон кланяется.

– Прошу простить меня, сэр, – говорит он без малейшего смущения или робости. – Сегодня утром я плохо себя чувствовал и не смог прийти на классный час.

Девчонки за первой партой начинают шептаться, за моей спиной тоже слышится шепот. Класс наполняется негромким гулом. Взгляды всех девчонок устремлены на Джейсона, как будто он – воплощение их грез. И меня от этого просто тошнит.

Да, он знаменит. Но не превозносите его, люди! Если вы поговорите с ним пять минут, вы увидите, какой он противный.

Учитель отмахивается от извинений Джейсона.

Какая-то девочка достает из чехла мобильный, делает фото и тем самым переключает на себя внимание учителя. Он хмурится.

Пожалуйста, уберите телефоны, – грозно говорит тот, и девочка съеживается. – Хочу напомнить всем, что правилами школы запрещено делать фотоснимки на территории школы, особенно фото… – Его взгляд перемещается на Джейсона: —.учеников, которые не стремятся привлекать к себе внимание. Неподчинение школьным правилам является основанием для исключения.

Я в изумлении поднимаю брови, но учитель больше ничего не говорит, и я гадаю, каким образом Джейсону удалось добиться, чтобы весь персонал школы следил за тем, чтобы удовлетворялись его интересы и ученики не разглашали, что он тут скрывается. Уж не подкупом ли?

Джейсон стоит у двери, и я понимаю, что у него еще нет своего места за партой. Он сканирует класс, и мой пульс учащается, когда я осознаю, что он выбирает из трех свободных мест – двух за первой партой и одного рядом со мной.

Он проходит мимо первой парты, и я догадываюсь, куда он направляется.

Не может быть! Конечно, отчитать кого-нибудь, высказать все, что думаешь, напрямую – это здорово, но потом обязательно чувствуешь сожаление. Пусть он и вел себя оскорбительно по отношению ко мне, но он не заслужил обидных слов о своей группе.

Я сижу, уткнувшись взглядом в свою тетрадь, и кручу в пальцах розовый карандаш. Джейсон садится, и я наклоняю голову так, чтобы волосы заслонили меня от него. Он ничего не говорит, ничем не выказывает, что мы знакомы, и мое раздражение усиливается. Ведь он знает, кто я такая? Чертова единственная во всей школе американка и единственная белая хипстерша в округе!

Нет, он просто игнорирует меня.

Я быстро обнаруживаю, что учитель – как выяснилось, его зовут мистер Сэ, – еще зануднее, чем мистер Йон, и я вынуждена с удвоенным вниманием слушать, что он говорит, так как акцент у него очень явный.

– Откройте учебники на странице пять, – говорит он. – Сначала мы поговорим о стилях вежливости в корейском языке.

Я пробегаю взглядом страницу, затем заглядываю в следующие главы, где полно знаков и символов, которые больше похожи на рисунки, чем на буквы. Даже английские транскрипции рядом с корейскими буквами сбивают меня с толку – буквы соединяются и разъединяются, образуя совершенную тарабарщину из звуков и слогов, и я даже не представляю, как их произносить.

У меня только от этого ум заходит за разум, а это лишь первый день!

– Первый стиль называется Хасосэ-Че, – продолжает учитель. – Он использовался, когда человек обращался к королю или к официальному лицу, но сейчас он больше нигде, кроме Библии, не употребляется. Следующий уровень Хапси-Че, и называется он «формально-вежливый».

Он продолжает говорить, но я уже отсутствую на уроке. Я смотрю в окно и пускаю свои мысли в свободный полет.

– Выполните в паре упражнение на странице шесть, – говорит мистер Сэ, врываясь в мои размышления. – Прочтите задание и решите, какой уровень речи вы бы использовали при общении с этим человеком.

Черт. Зря я не слушала. Я кошусь на Джейсона, своего соседа по парте, и морщусь. А ведь придется с ним заговорить. Не могу же я игнорировать его, делая вид, будто он не игнорирует меня. Замечательно!

Угрызения совести встают комком у меня в горле, и я их проглатываю.

– Ты… хоть что-нибудь понимаешь?

Он таращится в учебник и молчит.

– Это же совсем тупой вопрос, – шепчу я. – Ты же кореец. Что ты вообще тут делаешь?

Вокруг нас другие ученики бойко обсуждают задание, а я жду объяснений. Кстати, а что я делаю на этом уроке? Мне ведь не обойтись без репетитора. И это не сулит ничего хорошего моему среднему баллу.

– Почему в языке так много уровней вежливости? – спрашиваю я у Джейсона в надежде, что он смилостивится надо мной. – Не понимаю.

– Это связано с уважением, – отвечает он, чем шокирует меня. – Ты хочешь показать свое уважение к людям, которые занимают более высокое социальное положение, чем ты, или старше по возрасту.