Вера Космолинская - Коронованный лев

• Название: Коронованный лев
• Автор: Вера Космолинская
• Жанр: Исторические приключения

Хроники станции «Янус». Первый том дилогии «Deus ex Machina».

Основное время действия — 16-й век. Вокруг да около Варфоломеевской ночи. Причем она — не главная проблема…

---

Легенда действительно была старинной, отец только придал ей некогда свою форму. И именно из-за этой сказки я начал когда-то пробовать сочинять сам. А теперь меня некстати начали одолевать вопросы, на которые я прежде просто не обращал внимания. Персонажа легенды звали Артуром. По преданию, происходило это намного раньше воцарения Карла Великого и значит, задолго до написания знаменитой «Истории» Гальфрида Монмутского, после которой, как считается, это имя стало популярным в Европе. Было ли оно популярным еще до Гальфрида? По крайней мере, здесь оно было. «Лев златой на красном поле» — когда-то наш герб был именно таким, и именно из этой истории взялись корона, которой увенчали героя, и камень в когтях — символ захваченной горы. Но изображение должно было утвердиться куда позже — в те времена, задолго до крестовых походов, еще не приходилось говорить о настоящей геральдике. Но какие-то символы — личные, на печатях и знаменах — были всегда. И во льве нет ничего необычного — не так далеко и Фландрия и Брабант — кругом на гербах львы в разных ипостасях. А если придерживаться той версии, что черный лев Фландрии появился из старого изображения медведя, то медведь как раз и есть Артур, как любят объяснять исследователи. Не исключено, что откуда-то оттуда Артур и появился. А интересно, куда потом подевался дракон? Будучи наслышанным о подвигах противника, враг «отступил с большими потерями, рассеялся и впал в ничтожество», как написали бы создатели «Всемирной истории в изложении „Сатирикона“». По крайней мере, дракон с таким именем нигде и никому уже не досаждал. Потому никто и не подвергал сомнению, что деяние было достойным, а не каким-то плевым пустяком. То же, что произошло на самом деле, обычно трактовалось как некое локальное отражение нашествия гуннов. Но если брать именно гуннов, а не кого-то еще — легендарная хронология, да и терминология в этом все-таки сильно плавала, то не было ли это частью битвы на Каталаунских полях, что тоже происходило совсем неподалеку или ее отголоском. И тогда это происходило еще даже до того Артура, который известен как король бриттов. Ого! Как интересно-то…

Диана то и дело проносилась мимо по обочине галопом. Спокойно ей в седле не сиделось. А мы с Раулем припомнили старые планы и решили, что все-таки надо будет наведаться в Новый свет и схватиться по дороге с какими-нибудь алжирскими пиратами. Изабелла решила составить нам компанию. Пираты ей были без надобности, а вот животный и растительный мир Нового света ее очень даже интересовали, как она вскользь обронила: «пока там не все вымерло». Представив себе дикую картинку — Изабеллу, с блеском одержимости в глазах героически продирающуюся с мачете через дебри Амазонки, я подумал, что алжирские пираты, это, в сущности, просто дети.

Пару раз мы останавливались, устраивая короткие пикники в особенно приятных местах — сперва в прозрачном сухом перелеске, смягчавшем разгоревшийся августовский полдень, а после на солнечном склоне, неподалеку от ручья.

И понемногу, пока солнце неторопливо ползло к западу, мы приближались к нашему привычному перевалочному пункту — гостинице мэтра Бонифаса Гастона, личности весьма уважаемой в округе.

«Румяная пулярка», так называлось заведение — и выглядела, и была предприятием приличным и солидным. Добротный, довольно большой дом, покрытый румяной (иначе и не скажешь) черепицей, ухоженные деревянные службы, невысокий щеголеватый заборчик, выкрашенный в зеленый цвет. Просто образчик респектабельности. За чистотой скатертей и нравов мэтр Бонифас Гастон, крупный обаятельный толстяк и здоровяк, следил ревностно. Ходили упорные слухи, что мэтр — благородного происхождения и отец его принадлежал к весьма знатному роду. Но, вот к какому именно — тут все тонуло в тумане, высказывались даже предположения, что мэтр Гастон приходился незаконнорожденным сыном самому Франциску Первому. Как бы то ни было, мэтр Гастон был удивительно обаятелен, начитан и умен для трактирщика.

Подъезжая к «Румяной пулярке», мы застали ее хозяина с осоловевшим видом прислонившимся к калитке. Жаркая погода вкупе с жаром очага и наплывом посетителей в последние дни, возымели свое действие. Учитывая невероятную округлость благородного трактирщика, неудивительно, что ему требовалось иногда сделать несколько хороших глотков воздуха. Мэтр Гастон извлек из кармана штанов изрядных размеров носовой платок и сосредоточенно потер им покрасневшее лицо, плешь на макушке и четыре солидных подбородка, плавно переходящих в грудь и плечи. Русые кудряшки на его голове весело встопорщились. Толстяк потряс платком в воздухе как енот-полоскун и, спрятав его, покрутил головой, обозревая окрестности. Тут он заприметил нашу ораву и заметно всполошился, однако, приглядевшись, либо несколько успокоился, либо просто взял себя в руки и вышел на дорогу встретить нас как добрых знакомых.

— Далеко ли, добрые господа, путь держите? Не угодно ли отведать тушеных кроликов с морковкой? — с шутливо церемонным поклоном поинтересовался трактирщик. — Не почтите ли наш скромный кров своим благородным присутствием?

— Всенепременно, почтеннейший трактирщик, — благосклонно откликнулся отец на это приглашение, вполне достойное какого-нибудь рыцарского романа, не обязательно выходящего из-под пера Сервантеса, — и кроликов мы тоже почтим.

— Добро пожаловать, высокочтимые господа и дамы! — маленькие глаза мэтра лучились благожелательной улыбкой. — И прошу простить, если не все наши услуги окажутся на высоте.

— Откровенно говоря, — негромко пожаловался мэтр Гастон, лично ведя под уздцы отцовского коня, когда мы въезжали во двор, — со всеми этими праздниками просто морока. И боюсь, не всегда удается вовремя избавиться от нежелательной публики.

— Вот как? — сказал я, спешиваясь. — Вам помочь?

— Нет, нет, — оживился мэтр Гастон, несколько склоняясь, чтобы не разговаривать с воздухом над моей головой. Теперь, когда я смотрел на него, стоя на земле, он, как обычно, удивлял меня своим огромным ростом. Его непомерная толщина всегда создавала иллюзию, будто он намного ниже, так же как баобаб на картинке кажется укороченным. — Сейчас-то, слава богу, все в порядке, а вот вчера нежданно-негаданно нагрянула компания наших недавних лучших друзей — гугенотов, человек этак в дюжину…

Сбруя на лошади Огюста резко зазвенела, трактирщик, ничего не замечая, продолжал:

— Мне-то все равно, кто они, но молодцы, видать, были уже крепко навеселе и как-то уж очень настаивали на том, что их истинная вера позволяет им получать бесплатно все, что им нравится, обижать посетителей и совершенно непочтительно относиться к дамам. Наверное, один бы я не справился. На мое счастье, здесь был маркиз де Клинор, очень приятный, благовоспитанный молодой человек со своей свитой, вы его, конечно, знаете. — Клинор был настолько приятен и благовоспитан, что просто удивительно, как он не избрал всерьез духовную стезю — у него были все шансы получить к этому времени кардинальскую шапку, а то и оказаться уже папой римским. — Он их и прогнал, так что, почти никакого ущерба мы не понесли. А сегодня днем нас посетил наш известный буян — барон де Дизак. Хорошо, что он нас покинул за несколько часов до вашего появления.

— Вот как? — поинтересовался Огюст, взглянув на меня.

Трактирщик взмахнул рукой, с извиняющимся видом.

— Уж простите, что я так говорю, но мир в моем доме очень для меня ценен!

Я пожал плечами, не выказав к сообщению никакого интереса. Огюст тоже пожал плечами. Действительно, что тут может быть интересного? Нет славы в победе над слабейшим.

Тем временем, наших лошадей увели в конюшню, а мы вошли в просторный зал на первом этаже гостиницы, пропитанный самыми аппетитными запахами и уставленный уютными деревянными столами.

— Что ж, — сказал мэтр Гастон, — пойду, потороплю зятя с ужином, а этот парень, — он поманил рукой слугу, — покажет вам ваши комнаты. Доставить ли вам ужин наверх или вы предпочтете спуститься в общий зал?

— Мы спустимся, — ответил отец и оглядел компанию, — если никто не пожелает персонально уединиться.

Огюст едва было не пожелал, но передумал. Настроение у него было не ахти, но чем оставаться наедине со своими мыслями, лучше уж посмотреть на окружающий мир, относясь к нему как к препарату на предметном стекле. А вдруг в нем промелькнет что-то, за что его можно будет поймать как кота за хвост и призвать к ответу?

Не считая комнат для слуг, наше общество заняло четыре комнаты на втором этаже. Все же, габариты «Пулярки» были ограничены, так что мы разошлись подвое, не считая отца, который сам сошел за двоих.

Когда мы спустились, было совсем еще не темно, «Пулярку» заливал золотисто-румяный вечерний свет. Но пока мы сидели, окошки понемногу закрывались от сумеречной прохлады и потихоньку зажигались огоньки масляных ламп и свечей, по стенам заплясали фантастические гротескные тени, глядя на которые каждый бы понял, что он тоже в сущности лишь призрачное сказочное чудовище, занесенное неведомо куда неведомым ветром. Тушеные кролики удались на славу, равно как и молочные поросята, пулярки и пироги, на которые у меня уже не хватило сил. Несколько проезжих дворян составили нам компанию. Я не запомнил их имен, но все были довольно приятными собеседниками. Мы немного поболтали с ними ни о чем, от природы до Плутарха, и поделились новостями сомнительной свежести.