Вера Космолинская - Час до конца света

• Название: Час до конца света
• Автор: Вера Космолинская
• Жанр: Короткие истории

Сборник фантастических рассказов и миниатюр 2006–2012 гг.

---

Смерть — это полбеды. А вот то, что жизнь спит глубоким сном — это хуже.

Но я тоже ничего не делаю. Я тоже часть этого Города, чьи границы все сужаются, свет над которым все меркнет. Я праздно размышляю, и только. Я не вижу выхода.

* * *

— Приветствую тебя, светлая Фаенна, — сказал я с улыбкой, вставая с кресла и закрывая книгу.

Фаенна тоже улыбалась, открыто, без обычной для нас настороженности или подозрительности. Она знала, что вызывает во мне только добрые чувства, и тоже мне доверяла, даже если нам доводилось встречаться без сопровождающей нас охраны. Вот как сейчас, в моей библиотеке, куда она зашла совершенно запросто, оставив свою свиту где-то снаружи, а может и вовсе от нее отбившись. На боку у нее висел не то легкий меч, не то длинный кинжал — ее собственное привычное оружие, не фамильное. Она была весела и бодра, на груди у нее висел изящный серебряный охотничий рог, и судя по высоким сапогам, рейтузам и короткой, почти совсем мужской тунике, она наверняка и впрямь явилась только что с охоты.

— Доброго утра тебе, Морион. Я зашла сказать тебе спасибо. Вчера ты спас положение. Я неожиданно погорячилась, и если бы ты не вмешался, сегодня была бы опять война между кланами.

Я с шутливым поклоном предложил ей сесть в кресло напротив, отделенное от меня низеньким столиком. Появился слуга, внося кубки и кувшин, вырезанные из цельного хрусталя, с амброзией — особым легким цветочно-медовым вином.

Фаенна присела на самый краешек, кажется, поборов в себе желание лихо усесться на подлокотнике. Вот в ком действительно много жизни.

— С кем бы Хоннор ни начал войну, — усмехнулся я, — с тобой — в последнюю очередь.

— Вот уж не знаю, — чуть нахмурилась Фаенна, теребя цепь с плоскими звеньями, на которой висел рожок. — Мне не нравится Оливин. Скверно, когда Хранитель Башни принимает сторону кого-то одного из нас. Такого не должно происходить, но… У меня зарождаются подозрения.

Я первым поднял кубок с амброзией и пригубил.

— Оливин — старейший из нас, Фаенна, — проговорил я негромко. — Он был свидетелем тому, что наши дома почти пали, были почти уничтожены той ужасной эпидемией. Его самого беда обошла стороной, а мы — слишком молоды для того, чтобы быть настоящими принцами. По крайней мере — так думает он. Если власть наша падет — кто подхватит ее?

— Хранитель Башни.

— Верно. Он почуял запах власти, когда все кругом рушилось. Ему уже трудно отказаться от мыслей, что тогда пришли ему в голову. Мы — дети, которыми нужно управлять, или вовсе пренебречь, ненастоящие принцы — досадная помеха. Война между нами была бы ему только на руку. Пока Хоннор проявил благоразумие и отказался от своих небывалых притязаний, но что будет потом? Его тщеславие будет вновь и вновь растравляться умелыми подталкиваниями.

Фаенна смотрела в сторону.

— Да, я тоже это поняла. Наш враг — не Хоннор, или не столько Хоннор, как именно наш Хранитель нравов и традиций.

Мы немного помолчали. Принцесса блуждала рассеянным взглядом по книжным полкам.

— Скажи, Морион, в твоей библиотеке есть запрещенные книги?

— Разве они есть не в каждом Доме? — улыбнулся я.

— Говорят, что Дом Хрусталя всегда был более склонен к ересям, чем другие. И чаще всех противостоял Алмазной башне, объявлявшей охоту то на ведьм, то на вредные знания или произведения искусства. Хрусталь почти так же прозрачен, как алмаз, — Фаенна посмотрела сквозь кубок.

— Но совсем не так тверд.

Принцесса вздохнула.

— Не будем говорить о камнях. Ты знаешь, что я хотела сказать.

— Да, книги остались, но их очень мало. Были и у нас принцы, которые с радостью уничтожали то, что собирали их предки. Я читал некоторые из них. И никогда не мог толком понять, из-за чего их запретили. То, что в них написано, мы часто видим во сне. По-моему, это всего лишь дневники сновидений забытых принцев. Только мифы, мечты, безумные грезы. Ничего больше. Для любого, кроме нас, это просто тарабарщина. Ты никому не сможешь тут объяснить, что такое цвет, яркие краски.

— А если это были не сны, Морион?

— Что? — спросил я будто через силу.

— Что, если когда-то все это было? Если в мире было больше света, жизни, было много городов, а не один Город, окруженный хиреющими землями. И даже звезды были не только белыми, но золотыми, голубыми, багряными?..

Она замолкла с выражением боли на лице. Я тоже чуть не застонал. Знакомые, но непривычные слова резали не только слух, но и мозг, вызывая чисто физическое невыносимое напряжение, чуть сладкое, но большее мучительное.

— Это все только сны Фаенна, — пробормотал я, и почувствовал, как напряжение чуть отпускает. — Каждый из нас через это проходит. Раньше старшие усмиряли наши фантазии, которые прежде знали сами, не позволяя чересчур увлекаться. И были правы. А если это даже и правда, то что мы можем изменить? Этот мир уже слишком стар. И думать об этом — только лишняя головная боль.

— Ты не думаешь так.

Я промолчал, прижавшись к спинке кресла и глядя в темно-серый потолок.

— Ты так же молод, как и я, и еще не укрощен этой бесцветной жизнью. И нет больше тех, кто пытался нас усмирить, внушая, что все так и должно быть.

— Почему ты так уверена?

Она вдруг встала.

— Едем со мной, Морион. Я должна показать тебе что-то.

— Что?

— Узнаешь. Далеко за гранью Города.

— Насколько далеко?

— В трех днях пути.

— Нет.

— Почему нет?

— Это безумие. Мы не можем оставить Город. Тем более, вдвоем, оставляя за спиной лишь врагов. Едва узнав об этом, Оливин и Хоннор этим непременно воспользуются.

— О демоны, — вздохнула Фаенна. — Неужели ты не хочешь узнать того, что может перевернуть всю нашу жизнь?

— Мы легко можем просто потерять эту самую жизнь.

Она помолчала, раздумывая и чуть хмурясь.

— Что ж, как знаешь. Тебе никогда нельзя было отказать в благоразумии, этим-то ты и хорош. Быть может, когда-нибудь ты передумаешь. Дай мне тогда знать, если успеешь. А я, пожалуй, попробую разузнать все сама. И даже если у меня ничего не выйдет, я хотя бы попытаюсь…

И она направилась к двери. Слова ее были произнесены мягким тоном, и даже если она была разочарована, она тоже была достаточно благоразумна для того, чтобы признать справедливость моего отказа и согласиться с ним. В конце концов, я был бы безумцем, или негодяем, поощряя ее и позволяя так рисковать собой… Едва он взялась за ручку двери, я вскочил с кресла.

— Подожди!

Она остановилась, обернувшись выжидающе и, кажется, чуть насмешливо. Тонкая серебряная бровь завораживающе изогнулась.

— Хорошо, ты права, — сказал я, чуть скрипнув зубами. — Мы все устали от этой жизни. Наш мир ничтожен, и границы его все сужаются! Но подожди хоть неделю, чтобы мы могли как-то подготовить Дома к своему отсутствию. Мы не можем бросить их и Город просто так. В конце концов, мы — принцы.

Она медленно, медленно снова улыбнулась.

— Я знала, что ты это скажешь. Хорошо. Через неделю?

Я снова скрипнул зубами.

— Обещаю, — сказал я.

Какая разница, как сходить с ума?

— Фаенна, — окликнул я. — Но ты хотя бы намекнешь мне, что это?

Она как-то беспокойно огляделась.

— Мне не хотелось бы делать это здесь.

— В этом Доме? — уточнил я.

— В этом Городе, — ответила она. — Но и в Доме тоже. Просто я не знаю его так хорошо как свой, и потому не могу доверять этим стенам. Быть может, у меня… Но я знаю, что требую слишком многого. Традиции трудно сломать. То, что я это делаю, говорит отнюдь не в пользу моего ума! — Она рассмеялась. Я с улыбкой покачал головой.

— Но я тебе все-таки доверяю, Морион. Надо же кому-то доверять, пусть мы и принцы.

Фаенна ушла. Я снова взял отложенную книгу — очень древнюю, с рассыпающимися страницами, но и она была всего лишь списком, наверняка не единожды искаженным. Ее автор — Рен Альтерн, легендарный колдун, был проклят. А сама книга возглавляла все старинные перечни запрещенных книг. Потом она исчезла даже из них — считалось, что все экземпляры уничтожены.

Я никогда не мог понять, что в этой книге такого уж ужасного. По-видимому, в Альтерне была сильна кровь принцев — его книга была о цвете, об огне и жаре, породивших мир, а затем чуть не разрушивших, и о тьме и холоде, и последних временах. У всех предсказателей все ведет к последним временам. Вот что есть, что видите, то вам и будет крышкой!

Я фыркнул, захлопнул книгу, поднявшись прошел к полкам и поставил том в ряд совершенно одинаковых переплетов, среди бездарных сочинений о морали какого-то очередного Хранителя Башни. В основном о том, почему есть лишь один Город, град избранных, окруженный тьмой внешней.

Бред еще почище колдовских пророчеств.

Фаенне удалось взволновать все мои мысли и чувства. Прежде, чем сделать что-то еще, я прошел к потайной двери за полками, и вышел из библиотеки никем не увиденный. Прошел пустующей галереей к себе, сбросил дорогие одежды и выискал что попроще, скорее подобающее какому-нибудь пусть относительно благородному, но маленькому человеку, не имеющему ни значения, ни забот. И пошел прогуляться, используя для выхода, в основном, ходы в стенах.