Леонид Васильев - Древний Китай. Том 2: Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

• Название: Древний Китай. Том 2: Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)
• Автор: Леонид Васильев
• Издательство: Восточная литература
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-02-018103-Х

Том 2 трехтомника «Древний Китай» посвящен событиям периода Чуньцю (8–5 вв. до н. э.). Основное внимание уделено характеристике структуры китайского общества, в частности проблемам древнекитайского феодализма и дефеодализации чжоуского Китая.

---

Что касается рассуждений насчет пищи, то логика Учителя не совсем убеждает. Но без доверия людей управлять ими и достигать при этом ощутимых результатов невозможно. Существенно добавить к сказанному, что пытающиеся завоевать доверие людей представители верхов сами должны быть безукоризненными и постоянно самоусовершенствоваться. Учитель сказал: «Если можешь совершенствоваться сам, какие сложности могут быть в делах управления? Но если сам не в состоянии усовершенствоваться, как сможешь выправить поведение других?» [94, XIII, 13; 212, т. I, с. 132].

Итак, истинный цзюнь-цзы, кандидат в умелые администраторы аппарата управления Поднебесной, обязан хорошо знать людей и уметь повести их за собой, завоевав их доверие. Он должен быть сам образцом поведения и демонстрировать возможности и успешные результаты постоянного самоусовершенствования, дабы на его благом примере люди учились, какими нужно быть и как надо себя вести. Но кроме всего этого он обязан также знать и многое из того, что можно было бы назвать техникой и технологией власти. Учитель уделял немало внимания и этому.

Так, он давал дельные советы представителям луского дома Цзи: управляя, «поступайте правильно», а также подбирайте достойных и способных помощников и, опираясь на них, прощайте им мелкие погрешности [94, XII, 17; XIII, 2; 212, т. I, с. 118 и 126–127]. Ученику Цзы Ся (Шан), получившему должность, Конфуций посоветовал не спешить с принятием важных решений, стараться вникнуть в суть дела и в любом случае не перегружать себя мелочами, чтобы не утонуть в них [94, XIII, 17; 212, т. I, с. 134]. Вообще хороший чиновник должен уметь слышать и видеть, отбрасывать сомнительное и недостоверное, рискованное и опасное, осторожно высказывать свое мнение и тем более действовать. Только тогда он может достигнуть успеха [94, II, 18; 212, т. I, с. 15]. Истинное искусство управления в том, чтобы, собрав и сконцентрировав основное, реализовать его на практике [94, XII, 14; 212, т. I, с. 121].

Как и составители второго слоя «Шуцзина», Конфуций настаивал на том, чтобы чиновник в случае нужды смело возражал правителю. «Не обманывайте его! Возражайте ему!» — наставлял он Цзы Лy [94, XIV, 23; 212, т. I, 149]. Учитель считал недопустимым задвигать в тень умных и способных, которых всегда следовало выдвигать на авансцену: «Цзан Вэнь-чжун не украл ли чужое место? Знал ведь о достоинствах Хуэя из Люся, а не рекомендовал его на должность!» [94, XV, 13; 212, т. I, с. 162–163] (стоит напомнить, что Цзана Учитель явно недолюбливал).

Как легко убедиться, Конфуций был теоретически очень неплохо подготовлен к тому, чтобы занять высокую должность. Не имея ее, он щедро делился своими соображениями по поводу того, как следует управлять людьми. Вопреки собственному и весьма разумному тезису «не будучи на службе, не рассуждай о политике!» [94, VIII, 14; 212, т. I, с. 77], он считал себя вправе быть в этом смысле исключением. Теоретически изучив проблему умелой администрации, разработав ряд важных понятий и правил поведения, связанных с управлением людьми, он имел на это моральное право. К великому его сожалению, таким моральным правом все и ограничивалось. На большее Конфуцию рассчитывать не приходилось. Единственное, что ему оставалось, так это постоянно напоминать о себе, что он и делал по мере сил. «В Поднебесной давно уже нет дао, — говаривал он своим ученикам, — и поэтому само Небо использует [вашего] Учителя как колокол!» [94, III, 24; 212, т. I, с. 28].

Колокол Конфуция звучал громко и звонко, но услышан был далеко не сразу. Прошли века, прежде чем идеи Учителя стали широко распространенными и легли в основу официальной идеологической доктрины Китайской империи.

Глава 10. От Чуньцю к Чжаньго: трансформация Чжоуского Китая

Переход от периода Чуньцю к следующему за ним Чжаньго занял немало времени. В попытках строго обозначить момент, когда один из этих этапов древнекитайской истории сменил другой, специалисты, как правило, значительно расходятся между собой. Практически, если принять во внимание все имеющиеся варианты, речь идет о большей части V в. до н. э. — во всяком случае, с момента смерти Конфуция (479 г. до н. э.) до окончательного распада сильного Цзинь на три большие части (403 г. до н. э.). Не пытаясь уточнять, но учитывая все мнения, я хотел бы обратить внимание читателя на сам процесс трансформации, сопровождавшийся ощутимыми переменами, изменениями во многих сферах жизни Китая.

В некотором смысле процесс перемен шел на протяжении едва ли не всего периода Чуньцю, особенно в конце этого периода, чему было уделено немало внимания в предшествующих главах. Однако накопление и динамика перемен на определенном рубеже привели к серьезным качественным изменениям. Именно они и произошли в V в. до н. э., найдя свое формальное отражение в смене исторических эпох. Не касаясь проблем периода Чжаньго (характеристике его будет посвящен третий том), попытаемся обозначить параметры и раскрыть общий смысл трансформации чжоуского Китая на рубеже VI–V и в V в. до н. э. Суть этой трансформации в дефеодализации Китая.

Заключительная часть главы шестой, в которой было дано описание едва ли не самого важного, что являл собой чжоуский феодализм (имеются в виду войны и все необходимое для их успешного ведения), уже частично затронула эту проблему. Речь шла о тенденции к изменению характера войн на рубеже Чуньцю — Чжаньго в связи с экономическими и демографическими процессами, которые вели к изменению характера общества и соответственно к переменам в военном деле. Войны становились делом не столько аристократов с их колесницами, сколько полупрофессионального большого войска, в котором задавали тон крупные пехотные соединения и принимали участие в сражениях одновременно десятки и сотни тысяч воинов. Да и сами армии все более отчетливо превращались из орудия выяснения отношений в борьбе за престиж и авторитет рвущихся к власти аристократов в средство территориальной экспансии централизованных и активно соперничающих друг с другом государств.

Децентрализованная политическая система феодализма быстрыми темпами изживала себя, а ее место занимали сильные централизованные государства с хорошо налаженной административной властью правителя и его чиновников.

Реформы в царствах как показатель перемен

Ключевыми моментами в процессе перемен в более или менее развитых обществах обычно являются реформы. Потребность в них возникает тогда, когда в жизни общества что-то меняется или необходимо изменить. Иногда эта потребность связана с критическими ситуациями, иногда является результатом накопления определенных ожиданий либо небольших изменений. Подчас реформа предпринимается с целью обретения военных или политических выгод. В любом случае реформы являются чем-то вынужденным, навязанным стечением обстоятельств и потому практически неизбежным. Проведение их по большей части не зависит от доброй воли лидеров, хотя эта добрая воля и тем более государственный ум, знание ситуации и понимание того, в чем нуждается общество, всегда являются залогом успеха реформ. В источниках периода Чуньцю обо всем этом сохранилось немало сведений.

Наиболее ранний и детально разработанный проект реформ приписывается Гуань Чжуну, который пришел к власти в царстве Ци в качестве главного министра гегемона-ба Хуань-гуна в 685 г. до н. э. О нем достаточно подробно рассказано в первой главе. При характеристике предложенных Гуань Чжуном реформ — как они изложены в «Го юе» — отмечалось, что многое в них представляется для начала VII в. до н. э. анахронизмом и выглядит приглаженной схемой, типичной для более позднего времени, для конца Чжоу. В частности, вызывает серьезные сомнения возможность административно расчленить все население царства на строго фиксированные низовые ячейки-группы по пять семей в одной из схем и по 30 — в другой.

Конечно, в принципе можно представить военизированную структуру из отделений по пять воинов, взводов по 50 человек и рот по 200 (10 рот в каждом из 15 сянов, на которые предлагалось делить воинов столичной зоны; остальные 6 сянов приходились на ремесленников и торговцев, а иного населения быть не должно). Можно даже предположить, что первая из схем Гуань Чжуна была попыткой восстановить то, что реально существовало в западночжоуское время во второй столице Лои, где некогда базировались восемь армий чжоуского вана, давно уже канувшие в Лету. Но вот вторая схема с ее деревенским населением, структурированным в общины по 30 семей, волости-цзу, сяны и уезды-сяни — явный анахронизм. Нечто в этом роде могло появиться лишь во второй половине периода Чжаньго в рамках упорядочивавшегося к тому времени административного деления централизованных государств (наподобие того, что осуществил в царстве Цинь в середине IV в. до н. э. Шан Ян), но никак не в феодальной структуре начала периода Чуньцю с ее уделами и кормлениями.