Дэвид Сэперштейн - Кокон

• Название: Кокон
• Автор: Дэвид Сэперштейн
• Издательство: Эрика
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-85775-017-2

В бассейне неподалеку от одного из домов для престарелых «дремлют» особое коконы, оставленные с незапамятных времен инопланетянами. Несколько стариков, случайно искупавшихся в этом бассейне, ощущают необыкновенный омолаживающий эффект…

(Одноименный фильм удостоен премии «Оскар» Американской киноакадемии).

---

Домом для Амоса Брайта был Антарес. Это была планета в созвездии, которое на Земле назвали Скорпионом. Исходя из здравого смысла она должна была быть оставлена жителями тысячи лет назад, но цивилизация Антареса была древней, высокоразвитой, и антаресцы научились использовать свою ледяную планету довольно хорошо. Их мир был физически холодным. На поверхности он казался необитаемым. Лед покрывал всю планету, а на полюсах был слой льда, толщиной более пятидесяти миль, сквозь который должен был бы пробиться всякий, пожелавший очутиться на поверхности планеты.

Нужно было спуститься на глубину еще восьмидесяти миль под поверхность планеты, чтобы достичь мест, где вода не замерзала. Отсюда начиналась умеренная зона планеты. Она очень напоминала Землю, с той лишь разницей, что на Земле климатические зоны располагались по се поверхности, в горизонтальном измерении и температура зависела от расстояния от солнца и высоты над поверхностью местности. А на Антаресе все зависело от глубины. Жара определялась вертикально. Чем ближе к центру планеты, тем было теплее. Так что тепло и энергия но Антаресе поступали изнутри. (На большинстве же планет жизнь зависели от энергии, приходящей извне, обычно от близлежащей звезды.)

Именно это обстоятельство формировало базис мышления, внутренней философии на Антаресе. Исследование биологических процессов привело к быстрому развитию энергетических и жизненных центров у антаресцев, вещества, называемого на Земле, мозгом. Телепатическое общение было простым. Но хорошо развитый антаресский мозг мог сдвигать горы и управлять космическими кораблями. Он также мог растворить лед и вновь его заморозить в тысячные доли секунды.

Амос позволил себе помечтать о доме и от того стал чуточку выше. Джек Фишер подумал, что, вероятно, Амос выпрямился или потянулся. Они дошли до внешней задней двери комплекса «Б». Дверь открылась, хотя Амос не прикоснулся к кнопке.

Внутри было прохладно. Они шли по незаконченному коридору. Джек подумал, что странно кондиционировать воздух на данном этапе сооружения здания. Потом он заметил, что сеть кондиционирования не завершена, и почувствовал, что слева от него, со стороны, где шел Амос Брайт, было холоднее. Когда он приближался к пришельцу, становилось еще холоднее. Амос как бы сам являлся установкой для кондиционирование воздуха.

Они завернули за угол и остановились у лестницы. Опять открылась дверь, и они стали подниматься вверх по ступенькам на второй этаж. Они вошли в коридор и Джек увидел, что и он недостроен. Он также заметил, что прохлада перестала исходить от Амоса, потому что теперь они находятся в зоне, где действует система кондиционирования. Они дошли до двери окрашенной в голубой цвет и Амос остановился.

— Мы зайдем пока сюда. Другие должны подготовить кое-что прежде, чем мы вскроем первый кокон. Вы голодны?

Джек ответил:

— Да, и кроме того, мне холодновато.

— Да, конечно, — сказал Амос. — Вы скоро привыкнете к этому, я Вам это обещаю. В этой комнате Вам будет хорошо. — Он открыл дверь, на этот раз рукой, и пригласил Джека войти. Тот так и сделал, и Амос последовал за ним.

Глава восьмая

— Четыре, бам… два, треск… Соп[3]. — И тишина.

Роза Льюис и Бесс Перлман взглянули друг на друга через стол. Был ход Мари, Грин и она смотрела на свой набор костяшек в глубоком раздумье.

Первой заговорила Алма Финли.

— Давай же, Мэри. Ты играешь уже два месяца. И тебе пора бы научиться.

Мэри подняла глаза. На лице было выражение обиды..

— Я пытаюсь сыграть партию, какой раньше не играла, и мне кажется, что зашла в тупик.

Бесс наклонилась к ней и посмотрела на ее игральные кости. На минутку она задумалась, с потом посоветовала Мери сделать соп и сыграть в открытую.

Мэри посмотрела на костяшки мах-джонг[4] перед собой, улыбнулась, поняв, что она может сыграть так, как ей посоветовала Бесс.

— Спасибо, Бесс. Мне кажется, что ты должна быть еврейкой, раз так здорово разбираешься в этой игре.

Алма засмеялась. Она лучший игрок в этой компании, хотя и не еврейка. Бесс и Роза объявили ее почетной еврейкой, когда она их вчистую обыграла всего после трех уроков по игре в мах-джонг. Она было непревзойденной картежницей и блестяще научилась играть в мох-джонг. Оно подсчитывала костяшки так же, как карты и поэтому всегда имела шансы на успех. Она играла процентками[5]. Еще до того, как Джо был вынужден уйти на пенсию, они несколько раз побывали в Лас-Вегасе. Она всегда одерживала победу за игровым столом благодаря превосходному умению все рассчитывать. Джо любовался ею в такие моменты, хотя ему всегда казалось, что в следующий раз фокус не выйдет. Он никогда не разрешал ей проигрывать более, нескольких сотен долларов. Но и при этом ей удалось накопить на банковском счете, о котором Джо и не ведал более десяти тысяч долларов благодаря своим выигрышам.

Мэри стукнула косточкой, проведя соп, и игру продолжили.

— Запад (Вест) — сказала Бесс.

— Получите мах-джонг, — откликнулась Алма и продемонстрировав свою руку с выигрышем.

Роза недоверчиво посмотрела на нее и сказала:

— Вне сомнения, когда-то в твое белое англосаксонское протестантское прошлое проник еврей… или так, или ты врешь.

Алма засмеялась опять.

— Это мог быть житель Востока.

Это породило новую волну смеха. Бесс Перлман подумала, что надо' поговорить с Мэри и уточнить, что считать еврейским признаком, а что нет. Здесь для таких выяснений было не время и не место.

Они скинули костяшки на середину стола и стали их переворачивать и перемешивать для новой игры.

Алма сказала:

— Джо говорил мне, что бассейн скоро заполнят водой.

— Сегодня, — ответила Бесс. (Бесс относилось к числу неразговорчивых женщин.) — Мой Артур утверждал, что Бен сообщил это сегодня.

Роза посмотрела на Мэри и переспросила:

— Точно? Это будет сегодня?

— Да, — ответила Мэри. — Бен говорил мне, что сегодня у него встреча с управляющим, и что бассейн заполнят после его визита к мистеру Шилдсу. Иметь с этим человеком дело это просто целый крестовый поход, но когда муж говорит о чем-нибудь что будет сделано, обычно так оно и бывает.

Бен действительно был человеком слова и дела. Он был лидером, и, пока Мэри не почувствовала себя личностью, она во всем подчинялась Бену Грину. Иногда он был предельно надоедлив. Но это не было его виной. Это он ей доказал в день, который ей никогда не забыть. Они были женаты двадцать два года, и трое их детей уже вылетели из гнезда. Младшей было девятнадцать, и она была студенткой Корнельского университета, где изучала биологию моря. Средний покоился на Арлингтонском кладбище. Он был призван в армию и отправлен служить своей стране во Вьетнаме где и погиб. Ее старшая дочь была замужем и собиралась сделать Мэри и Бена бабушкой и дедушкой. Она была на шестом месяце беременности и жила в Чикаго. Звали ее Патриция, она была замужем за Майклом Киипом, многообещающим менеджером компании «Дженерал Фудс».

Один из майских дней 1965 года Мэри проводила в привычном режиме. Бен проснулся, встал и ушел из дому около семи утра. Было уже одиннадцать, но она еще не вставала. Она услышала, как ключом открыли входную дверь, голос Бена, зовущий ее. Мэри откликнулась: «Я здесь». Он вошел в комнату, посмотрел на нее. Потом, покачав головой, подошел1 к большому стенному шкафу и достал свой большой дорожный чемодан.

Она его спросила:

— Куда ты собираешься? Сегодня пятница.

— Я должен ехать в Лос-Анджелес сегодня пополудни. Меня не будет до конца следующей недели. Нам предстоит провернуть кучу дел по этим новым нефтяным счетам. — Говоря это, он продолжал укладываться. Она сразу же почувствовала себя очень подавленной и одинокой, но вдруг ей в голову пришла идея:

— Что, если мне поехать с тобой? — спросила она.

На мгновение он перестал упаковываться и попросту вытаращился над нее. Он знал, то, что он скажет, будет жестоко, но сделать это было необходимо. Он искренне любил свою жену, но в мыслях его она давно превратилось в безмозглое существо. Ее жизнью всегда были дети, дом и забота о нем, Бене. Теперь это было в прошлом. Дети разлетелись. Один был уже похоронен. Мэри превратилась в соню… бездельницу и продолжала опускаться. Бен знал женщин старше Мери, работавших в фирме. Они были энергичными и возбуждающими. Мэри стала развалиной… и, если такой образ жизни продолжится, станет лишь вопросом времени его разрыв с женой. Он решил, что настало время прямо сказать ей об этом. Он любил ее, но проявил малодушие, когда надо было бороться за нес. Годы относительно легкой жизни в окружении детей и домочадцев притупили у Мэри дух борьбы. Ее восприятие окружающего отстало от жизни на целое двадцатилетие.

Бен сел на край кровати.