Джон Рид - Вдоль фронта

• Название: Вдоль фронта
• Автор: Джон Рид
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9950-0544-5

Мемуары «Вдоль фронта» американского писателя и публициста Джона Рида, посланного военным корреспондентом на Балканы и в Россию в 1915 году, являются результатом поездки по восточной окраине воюющей Европы во времена Первой мировой войны. Поездка должна была продолжаться три месяца, но затянулась больше чем на полгода: побывав во Львове (Лемберге), автор попал в «великое русское отступление».

Книга интересна не только блестящими правдивыми зарисовками мрачной и своеобразной «фронтовой жизни»; в ней ясно ощущается перерастание благодушного пацифизма автора в горячий принципиальный протест против империалистического характера войны.

---

Велика была наша радость, когда мы вновь почувствовали себя в стране «настоящих», честных людей.

Поезд пробирается вверх, минуя Рущук, – полутурецкий с его минаретами, широкими черепичными крышами, крестьянами, разряженными в широкие шаровары, красные кушаки и тюрбаны, – и въезжает в полосу мощных предгорий, вздымающихся все выше к югу, по направлению к хребту.

Мимо нас проезжает свадебная процессия на четырех телегах, на волах. Телеги битком набиты кричащими и поющими мужчинами и девушками; в руках у них весело развеваются бумажные флаги и ленты, и вся толпа горит на солнце пестротой своих нарядов, белизной рубашек и золотом запястий и ожерелий. Впереди на осле едет человек, бьющий в большой барабан, и целый отряд молодых всадников гарцует по полю, крича и стреляя в воздух…

Наступает ночь, холодная ночь горных высот, и вы просыпаетесь утром, торопливо спускаясь вниз по извивающемуся узкому ущелью, рядом с шумливым горным потоком, среди высоких скал, покрытых кое-где пятнами пастбищ, на которых пастухи в домотканной коричневой одежде пасут коз, вырисовывающихся стройными силуэтами на фоне неба. Вы спешите мимо лощин, где примостились маленькие деревеньки, совсем турецкие по виду: мелькают красные черепичные крыши, затененные густой зеленью фруктовых деревьев. Наконец горы расступаются, и вы видите Софию, увенчивающую собой небольшой холм, похожую на игрушечный городок красного и желтого цвета, возглавляемую золотым куполом собора, с нависшей над ней тенью гор.

Как поразительно несходны между собой Бухарест и София! Прозаичный, скромный городок, улицы его окаймлены практично выглядящими некрасивыми домами и вымощены булыжником. Над головой бегут телефонные провода, везде снуют и звонят трамваи. Вы могли бы принять его за кипящий деловой жизнью новый городок Западной Америки, если бы не встречали кое-где древней мечети или развалин византийских построек, если бы вам на глаза не попадались грязные площади, переполненные сидящими на корточках крестьянами в тюрбанах. Есть только один отель, где фактически останавливаются все приезжие, – это «Grand Hôtel de Bulgarie» рядом с «Grand Cafè de Bulgarie», где журналисты выдумывают новости, магнаты устраивают заговоры и всяческие комбинации, адвокаты занимаются шантажом, а политики свергают министров. Если вы желаете получить интервью с премьером или с одним из министров (а в одном случае, который я знаю, – даже с королем), вы просто адресуетесь в «Гранд-Отель» к мальчику-слуге и просите его вызвать нужное лицо к телефону. А если вы не хотите этого сделать – просто займите столик в «Гран-Кафе», – все они, наверно, зайдут туда в течение дня…

София – маленький городок, радушный и доступный. Непритязательный царский дворец расположен как раз в центре, национальный театр – кварталом дальше, парламент или собрание – через два квартала в другом направлении, а рядом с ним – министерство иностранных дел, собор и святейший синод. Все сколько-нибудь значительные люди живут здесь.

К вечеру горожане наряжаются в луч шее платье и прогуливаются по Улице «Царя-освободителя» до Парка «Принца Бориса».

Это торжественный семейный парад деревенских жителей с женами, дочерьми, возлюбленными и ребятишками. Женщины одеты по прошлогодней деревенской моде. В толпе много офицеров, одетых в ловко сшитую, практичную форму, созданную для походной жизни, и умеющих, как видно, воевать.

Отряды дюжих солдат в островерхих шапках тяжело шагают по мостовой, распевая протяжные, похожие на гимны, песни, вроде тех, которые вы слышите в русской армии…

С темнотой становится холодновато, так как София лежит на тысячу футов над уровнем моря, и ровно в восемь толпа расходится по домам ужинать. Нет ни одного ресторана, помимо отеля, пища очень проста и непритязательна; яичница с ветчиной и шпинат – вот любимые болгарские кушанья. Позднее вы можете сидеть в национальном казино, в общественном саду и пить пиво под звуки хорошего военного оркестра, или вы можете слушать бесконечные болгарские диалоги в городском театре. Имеется один мюзик-холл, под названием «Новая Америка», – мрачное место, где тяжеловесные комики и плохо сложенные танцовщицы приводят в восторг раскатисто хохочущих крестьян, приехавших в город покутить.

Число лиц, говорящих по-английски, изумительно. Почти все политические лидеры получили образование в Робертс-Колледже – американской миссионерской школе в Константинополе. Робертс-Колледж имел такое сильное влияние в Болгарии, что после объединения страны и основания королевства в 1885 году он был провозглашен «колыбелью болгарской свободы». Вот почему в Софии так много американского и почему в болгарской политике так видны американские методы – хотя бы в деле взяточничества. Но имеются и другие, еще более могущественные влияния. Болгария – ближайшая к Константинополю страна и была подвластна туркам дольше, чем другие страны на Балканах. Язык полон турецкими словами, а жизнь – турецкими обычаями. Затем Россия освободила Болгарию, и это повернуло весь ход болгарского развития в сторону ее мощного славянского брата. Существовали также группы интеллигентов, боровшихся за освобождение Македонии, впитавших республиканские идеалы во Франции. Болгарские офицеры, ученые, учителя, журналисты и политики учились за последние пятнадцать лет почти исключительно в Германии.

В часе езды на автомобиле от Софии лежит типичное болгарское село. Полями вокруг него владеют сообща все его жители и они же их возделывают. Исключением являются монастырские земли на холме.

Бурливый горный поток, ниспадающий в ложбину, заставляет вертеться колеса четырнадцати мельниц, на которых крестьяне перемалывают свое зерно. Так как все мельницы работают по одной цене, и та из них, которая расположена всех выше, стоит почти всегда без работы, то крестьяне пришли к соглашению и совместно с монахами решили упразднить все четырнадцать мельниц и построить одну большую, электрическую и находящуюся в общем владении.

Большие, удобные дома с красными черепичными крышами и деревянными или каменными стенами выстроились вдоль широких, мощеных улиц. Жители кажутся довольными и зажиточными, так как в Болгарии каждый крестьянин имеет право владеть пятью акрами земли, составляющими его неотъемлемую собственность; здесь, так же как и в Сербии, нет богатых людей.

В конце улицы расположена большая, прекрасная школа, где преподают учителя, получившие образование в Германии.

Село связано с городом телеграфом, телефоном, железной дорогой и шоссе. Такое наличие организации и прогресса видно по всей Болгарии.

Болгары в общей массе лояльны, честны и легко поддаются дисциплине, в противоположность анархически настроенным сербам. Века турецкого гнета помогли им стать послушными в руках организатора.

Я знаю три насмешливых притчи, рассказываемых о болгарах крестьянами других балканских стран в течение семисот лет, – они иллюстрируют характер болгарина лучше, чем все, что я мог бы сказать.

Болгарин, косивший свой луг до позднего вечера, отправился домой, вскинув косу на плечо. Подойдя к колодцу, он нагнулся и увидел в нем отражение луны. «Боже милостивый! – воскликнул он. – Луна упала в колодезь, я должен спасти ее». Он сунул косу в колодезь и потащил, но коса зацепилась за камни на дне колодца. Он все тащил, тащил и тащил. Вдруг камень сорвался, и он упал навзничь. Над ним в небе сияла луна. «Вот, – сказал он, облегченно вздохнув, – наконец-то я ее выручил».

Четыре болгарина, идя по полю, подошли к иве, склонившейся над прудом. Ветер шелестел листьями, и крестьяне остановились послушать. «Дерево разговаривает», – сказал один. «Что оно там толкует?» – спросил другой. Остальные два почесали головы. «Ему, наверно, пить хочется», – сказал один из них. Исполненные жалости к бедному, жаждущему дереву, болгары залезли на ветку и постарались окунуть ее в воду. Ветка сломалась, и они все утонули.

Болгарская армия, как говорится в рассказе, в течение двух лет осаждала Константинополь без малейшего результата. Был созван совет, на котором решили снести стены города. Для этого солдаты окружили город, привязали себя к стенам и начали тянуть. Они тянули и потели изо всех сил, тянули так сильно, что их ноги начали врастать в землю. Почувствовав, что что-то начинает поддаваться их усилиям, вся армия закричала: «Держись! Еще наддай немножко! Тащи! Она задвигалась».

Первоначально болгары были монгольским племенем, они завладели Балканским полуостровом в седьмом столетии и смешались со славянами, которых там нашли. При легендарном царе Симеоне они путем завоеваний создали кратковременную «империю», границы которой простирались от Адрианополя к устью Дуная, к северо-западу она включала всю Венгрию и Трансильванию, а к югу шла до Адриатики, захватывая Боснию, Герцеговину, Черногорию, Сербию, Албанию, Элир и Фессалию, а на востоке Фракию. Двести лет спустя такая же «империя» была основана тоже легендарным сербским царем Душаном, причем она занимала ту же территорию, и царь Душан покорил болгар. В тринадцатом столетии настало опять господство болгар, а в четырнадцатом – пришел черед сербов.