Дарья Беляева - Ночной зверёк

• Название: Ночной зверёк
• Автор: Дарья Беляева
• Жанр: Ужасы и Мистика

В некотором тоталитарном царстве-государстве, где быть злым означает быть мертвым, умница и неудачница Амти пытается выжить и найти свое место. В общем секс, расчленёнка и семейные ценности

---

— М-м-м, потому что в прошлый раз, когда я спросила тебя об этом, ты сказал, что слышишь на улице крики о помощи.

— Но кто-то кричал!

— Нет, никто не кричал. А в следующий раз ты сказал, что тебя уносит ветер.

— Но было ветрено.

— Да. Но — нет.

— Теперь я хочу, чтобы мы жили вместе и все такое…

Но она его уже не слушала. Подхватив сумку, Яуди вышла из комнаты.

— Выпей, — донесся до него ее голос из коридора. — То, что в стакане. А больше ничего не пей. По крайней мере, спиртное.

Из коридора до него донесся шум, когда она захлопнула дверь, и все в мире будто стихло, кроме торжествующей песенки козы. Шайху посмотрел на стакан, взял его, повертел в руках записку. А потом залпом выпил солоновато-кислое содержимое.

Гадость какая, подумал Шайху. Он оделся, неторопливо, потому что торопиться не позволяло похмелье, вылез на кухню. Шайху с трудом воспроизводил в памяти вчерашний вечер, но был убежден, что вечер этот удался. На кухне остались два стакана с недопитыми коктейлями, которые Шайху, видимо, мешал, когда они уже вернулись из клуба. Шайху, совершенно забыв о том, что говорила Яуди, допил оба. Вот от этого сразу стало легче. Он принялся напевать что-то себе под нос, пытаясь соорудить завтрак. За окном проносились машины, утро только-только вступило в свои права, и небо за домами типовой застройки все еще розовело.

Невинное, розовое утро, подумал Шайху, надо бы смешать себе такой коктейль. Наверняка, есть коктейли с таким названием, а если нет, то всегда можно придумать.

Его неторопливые размышления прервал звонок в дверь. Шайху спешно поставил в раковину стаканы, пошел открывать. Он не боялся Псов, в конце концов, у него был папа, который от всего его защитит.

Он и стоял на пороге, но вид у него был далеко не приветливый.

— Привет, пап! — сказал Шайху. — Я не запустил квартиру, просто горничная придет вечером, а…

Но папа молча отстранил его и прошел вперед. У него была резкая походка, порывистые движения и жесткий взгляд. Шайху никогда не жалел, что пошел больше в маму. Впрочем, маму Шайху вообще-то никогда не видел, она умерла при родах. Все, что Шайху получил от нее — имя и гены. В остальном, конечно, он был папиным сыном.

Шайху любил своего папу, хотя и не был согласен со всеми вещами, которые папа делал. Папа был человеком, всю жизнь разрывавшимся между эмоциями и жадностью. Папа был человеком, который любил его, Шайху, что бы Шайху ни делал. Папа любил его, ведь Шайху был единственным, что напоминало о его умершей жене. Папа любил его, хотя Шайху был Инкарни.

— Все в порядке? — спросил Шайху.

— А ты не видишь? — рявкнул папа. Он никогда так не разговаривал, и Шайху не знал, как среагировать. Когда папа обернулся, Шайху увидел, что глаза у него покрасневшие, как будто он заболел.

— Вижу, — согласился Шайху, стараясь папу не злить. И тогда папа сказал:

— Собирайся. Ты отсюда уезжаешь. Я нашел для тебя жилье. Буду платить тем людям, чтобы они тебя защищали.

— Каким людям?

— Инкарни.

— Ты отдаешь меня Инкарни?!

Отец Шайху был авторитарным человеком, и Шайху привык просто делать то, что он говорит. Но на этот раз папа, кажется, сам не слишком понимал, что делать.

Они сели на кожаный, дорогой диван, Шайху вытянул ноги, а его папа сжал руками виски.

— Шацаровские собаки заинтересовались тем, откуда у меня сверхприбыль. Помнишь ты…помог мне?

Шайху кивнул, он действительно помог отцу, когда его магия исказилась. Не то чтобы сильно помог, просто среди того, что производило отцовское предприятие были сигареты, а ведь сигареты и без того вызывают зависимость, и папа сказал, что ничего особенного не случится, если…

Впрочем, Шайху знал, что случится. И ему хотелось, и ему нравилось, и ему, честно говоря, полагалось ставить людей в зависимость от разных разрушительных вещей. Он получил от этого удовольствие, а отец до сих пор получал от этого деньги. Не сказать, что прежде отец не был богат или что в их финансовом положении появилась какая-то существенная разница, но Шайху гордился тем, что сделал для его бизнеса.

Шайху не чувствовал угрызений совести и даже не чувствовал угрызений совести по поводу того, что не чувствует угрызений совести.

— Они хотят проверить. Весь совет директоров и их семьи. Шацар дал добро, я звонил ему, но он и слышать не хочет ни о чем. А ведь я его племянник.

Он будто пытался отвлечься, рассуждая об ослаблении семейных уз, тема эта его явно нисколько не волновала, губы будто шевелились сами, а мысли папы были далеко.

— Ну, я бы сказал, что он был мужем тети Эмны, чей ты племянник, но с тех пор, как она умерла…

Папа резко перебил его:

— Через пару недель, Шайху. Это тайная информация, я никогда ничего дороже не покупал. Мне нужно, чтобы тебя здесь не было.

— Ладно, я перееду.

— Нет, Шайху. Мне нужно, чтобы тебя нигде не было. В нашем Государстве спрятаться тяжело, если жить…на поверхности.

Шайху округлил глаза.

— Ты что убить меня хочешь? Убить и закопать?

Папа не засмеялся, только скривился, так что скорее было похоже, будто он съел что-нибудь кислое. Папа посмотрел на него, глаза его, казалось, покраснели еще больше.

— Нужно подстроить твою смерть. А тебя я отправлю в безопасное место.

Сердце у Шайху забилось часто одновременно от злости и страха.

— То есть, ты использовал меня, а теперь бросаешь?!

— Я не бросаю… — начал было папа, а потом замолчал.

— Ты лишишь меня всего! Ты не думал, что у меня здесь есть жизнь? Друзья? Девушка?

Отец слушал, вид у него был пристыженный, а потом он вдруг рявкнул:

— Жизнь, которую ты тратишь на…что? На то чтобы бухать и развлекаться?! Ты пьяный, Шайху? Ты и сейчас пьяный? Ты представляешь, что это для меня знать, что твой сын — Инкарни!

— Конечно, вы с мамой сделали неправильного сына, поэтому давай ты спрячешь его подальше после того, как он сделал единственное, на что годится?

И тогда папа врезал ему со всей силы, впервые в жизни, и Шайху почувствовал вкус крови во рту, а Амти вздрогнула и проснулась. Эли причесывалась, сидя на кровати. Амти вспомнила Яуди из своего сна, подалась вперед, к Эли, выхватила у нее расческу.

— Давай помогу.

— Давай, — сказала Эли. — Доброе утро. Волнуешься? М?

— Где твой мужик? — спросила Амти прежде, чем услышала шум воды из ванной.

— А где твой? — спросила Эли. — Стоп, знаю. Под подушкой.

— Слушай, он просто очень умный и мне нравится его читать. Что ты привязалась ко мне? Ты просто хочешь меня доставать?

Амти слишком сильно рванула расческой вниз, но Эли этого даже не заметила. А может быть, Амти сделала это не так сильно, как ей казалось.

Из ванной вышел, неся в руках ее зубную щетку вчерашний красавчик. Лицо его, потеряв былую бессмысленность, потеряло и часть красоты.

— Привет, — сказал он.

— Положи мою щетку!

— Ага, — сказал он небрежно. — Но я ей зубы почистил.

— Фу!

— Шадлаш, — потребовала Эли. — Давай-ка вали отсюда. Брысь!

— Да не проблема, Эли. На празднике встретимся.

Шадлаш выглядел обычным парнем, который приводит себя в порядок на утро после случайной ночи. И одевался он вполне обычно.

— Может, он маньяк? — прошептала Амти.

— Не, — сказала Эли.

— Тогда что с ним не так?

Что было не так с Шадлашем обнаружилось, когда он ушел. Из ванной пропали щетка Амти, очечник, зубная паста и упаковка пластырей.

— Ты привела в дом вора?!

— Ну, — сказала Эли. — Он Инкарни, как и мы. Я обещала ему лучший секс в его жизни, не могла же я отказать, когда узнала, что он ворует!

— Мой очечник!

— Ты все равно не снимаешь очки.

Амти поправила очки, на носу, наверняка, осталось красное пятно, Амти ведь в них заснула. Но и хорошо, а то ведь Шадлаш мог украсть у нее очки, и что бы она делала? Заказывала их на рынке за собственное мясо? Или врезалась бы в стену, пытаясь сбежать сегодня на празднике?

Амти привела себя в порядок в ванной, помылась, воспользовалась зубной пастой и щеткой Эли, раз уж Эли привела в дом вора, и вздохнула. Вот и все, могло так случиться, что начался ее последний день.

— Ты мелкая королева драмы, — сказала Эли, когда Амти поглаживала перчатку Шацара, как котенка, которого видит в последний раз. — Нам даже в худшем случае ничего не грозит. Ну, выгонит нас Царица из замка, но мы же маленькие девочки и не участвуем ни в чем. Даже то, что знали и не выдали, в принципе, довольно логично. Они же взрослые, а мы подростки.

Амти поигралась с мыслью о том, чтобы выдать всех своих, вовсе не для собственного спасения, не из трусости, а из привычной и жуткой соблазнительности тупой жестокости.

Она вздохнула, а потом сказала:

— Но ведь все это чудовищно опасно для них. Ты когда-нибудь думала, чего они хотят добиться?