Урфин Джюс - Зарисовки.Сборник

• Название: Зарисовки.Сборник
• Автор: Урфин Джюс
• Жанр: Эротика

В этой книге собраны произведения невероятного  Урфина Джюса, пишущего в таких жанрах, как: гет, слэш (яой), ангст, PWP, POV, повседневность, фэнтези и другие. Но в каком бы жанре не было бы написано произведение, оно всегда не оставляет равнодушным - " Ты жизнь, ты танец на краю. Твоих грехов не умаляю. Одной стопой за край стою. Толкнёшь - умру, поймёшь - взлетаю".

Предупреждения: слэш (яой), нецензурная лексика, 18+.

---

Не может же этого быть?

5

Я спешу к Марку. Сегодня один из тех дней, когда ждать я больше не могу. Меня уже трясет и лихорадит. Хочется пить. Хочется стянуть с себя раздражающую одежду. Чтобы холодный ветер хоть на мгновение бы остудил горящую плоть.

Нет!

Я застываю, подстреленный увиденным. Мой Марк обнимает парня. Не скрываясь, посреди двора. Он что-то весело говорит ему и, целуя в лоб, нежно оправляет челку, падающую на глаза. Я могу пережить его женщин, могу пережить, наверное, его любовников. Но вот этой нежности, которая сквозит в его движениях, которой пропитан его взгляд, обращенный к этому парню… не могу. Но я мазохист. Я смотрю, хотя что-то внутри меня с треском ломается и пропитывает всю душу грязной злостью. Я смотрю на этого парня, отмечая, что он выше Марка и наполнен какой-то внутренней энергией. Я даже тут чувствую ее. Понимаю, что такие, как он, не умеют быть снизу. И это осознание будто молотом бухает в висках. Двигаюсь на автомате, подхожу в тот самый момент, когда машина этого парня скрывается за поворотом, а Марк провожает ее с улыбкой, наполненной нежностью.

Сжимаю его локоть и не могу сказать ни слова оттого, что злость душит меня, перехватывая горло, поэтому молча тяну его в сторону квартиры.

– Это кто? – кое-как выплевываю из себя вопрос.

– Это Егор. Мой брат.

Пара фраз, и я вдруг чувствую, как эмоциональный коллапс рассасывается, растекаясь физической болью по всему телу. Я как-то махом оседаю, жалко улыбаюсь, и меня трясет. Больше не могу. Я больше не могу молчать. Чувствую, как слезы горячим стыдным потоком катятся по лицу. Чувствую, как в голосе проскальзывает дрожание и прорываются всхлипы. Мне стыдно… Мне страшно… Но молчать я больше не могу. И я вываливаю на Марка лавину своих чувств. Признаюсь, что люблю. По его потемневшему лицу и складке между нахмуренных бровей понимаю, что происходящее ему совсем не нравится.

– Пей, – Марк протягивает коньяк.

Жадно вливаю в себя это пойло, переходя в состояние полного душевного оцепенения. Это странно, но сейчас мне почти все равно, что скажет мне Марк. Может быть, потому что заранее знаю ответ, может быть, потому что подсознательно к нему готов.

– Вик, я не хотел этого, – Марк «не разочаровывает». – Мне хорошо с тобой. Но любовь… Нет. И без вариантов. Мне уже за тридцать. Я планирую жениться и хочу детей. Хочу своего продолжения, хочу жить ради кого-то. Вообще гомосексуальные отношения никак не вписывались в мою действительность. Раньше, до твоего появления, это было просто баловство, новый опыт, может быть – испорченность. Я у тебя первый. Но и ты у меня, можно сказать, первый. Раньше это были просто тела. Ты первый, кого я вижу и чувствую, как личность, как человека. Это необычно. Не знаю как, но ты меня втянул в нечто такое, что осознать и квалифицировать как-то не получается. Просто ворвался и взрываешь мой мир ко всем чертям собачьим.

– Гомосексуальным? – я в недоумении смотрю на Марка, вдруг осознав, что это и правда нетрадиционные отношения. Почему-то раньше я не соотносил себя с этим. Это было что угодно. Желание, страсть, похоть и наконец любовь… Но все то, что я чувствовал, никак не вписывалось в понятие «гомосексуальные отношения».

– А как это по-твоему еще называется? – я вижу, что Марк понимает мое внутреннее состояние.

Я смущаюсь. Гомосексуальные… Это фраза вдруг хлестанула меня по нервам.

– У любви нет пола, возраста, социальных позиций, – пожав плечами, продолжает Марк. – Странно, да? Нет всего того, за что мы так отчаянно боремся всю жизнь. И все это довлеет над нами, иногда заставляя делать глупости, причинять боль самым близким.

Я внимательно смотрю на погрустневшего Марка. Понимаю, что сейчас он говорит о чем-то очень личном.

– Егор, – Марк тяжело вздохнул. – Мы очень близки, Вик. Я его искренне люблю, он мой младший. И Егор не воспринимает такие отношения. Он в курсе, и его это раздражает. У меня хорошая семья. Отец, мама, сестра и брат. Я сам иногда себе завидую. Они замечательные. Мы по-настоящему семья. И я не могу… не имею права ранить их. Не вижу смысла сталкивать их в столь зрелом возрасте с привычного пути, вставляя в их мир что-то чуждое и инородное. Это только моя проблема… И твоя.

Проблема.

Я проблема.

Почему в душе так сильно кто-то скулит?

– Не проблема! – это скулящее начинает огрызаться. – Не хочешь проблем? Легко. Пошел ты на хуй, Марк. Вся это поибень с отмазками, может, и прокатит с кем-то, но не в этот раз. На самом деле все просто. ТЫ! Именно ты не хочешь проблем. Я не просил тебя знакомить с мамой и папой, да и твой брат… да мне глубоко и основательно по хрену, какой у тебя там семейный багаж и планы на будущее. Есть просто здесь и сейчас. Ты и Я. Все. Нельзя жить во имя кого-то. Да и ни хрена тебе не подходит жертвенная поза. Или я тебя не знаю?! Ты же выгрызаешь из жизни все нужное тебе, даже без анестезии! А тут такие нежности… Пффф… Брат не поймет, родители не переживут… – мой истерический смех звонко рассыпается по квартире и обрывается от мощного удара левой. Я отлетаю к стене, а в глазах звездочки.

– Вик, алмазный мой, у меня есть личная непереносимость на некоторые вещи – это когда трогают, даже случайно, мою семью и когда с размаху плюют в мою приоткрытую душу. Я не желторотый птенец, да и ты не нимфетка, чтобы мне придумывать оправдания. Если тебя не устраивает существующие причины, то я могу и не объяснять. Вот тебе факт. Ты можешь уйти или остаться в качестве моего любовника, но никто не будет знать об этом.

Марк расслабленно опирается плечом о стену, слегка потирая запястье левой руки. Он левша?

Мой мозг, видимо, потрясенный происходящим, цепляется за мелкие незначительные детали. Странно, но он как будто выбил из меня ощущение униженности. Я был зол, я был в бешенстве, мне было больно… но униженным я себя больше не чувствую. Даже умудряюсь любоваться им. Железобетонный Марк. Я тихонько встаю, цепляясь за стенку.

– Пиздец ты делаешь предложения. – Я осторожно ощупываю скулу. – Доходчиво, я бы сказал.

Марк фыркает и скрывается в кухне. Через минуту он возвращается со льдом в пакете.

– Вот видишь, не зря у меня есть холодильник и лед. Остаешься?

– Бить будешь?– ехидно ляпаю я.

– Буду, наверное. Я импульсивный, а ты запредельный. Это обычно выливается в мордобой.

– Взаимный, – и я впечатал свой локоть в его нос.

Кровь, хлынув потоком, моментально заливает рубашку Марка. Надо же, а я же совсем чуть-чуть стукнул.

– Черт! Вик! У меня слабый нос. Наследие бокса, – Марк, задрав голову, пытается остановить кровь.

Картинка происходящего мне однозначно нравится. Мда… два психа в одной квартире это однозначно должно быть интересно. И я вгрызаюсь то ли поцелуем, то ли укусом в беззащитно открытую шею. Урчу, облизываю и подавляю желание разорвать зубами эту шею, вымещая злость. Злость на него и на себя.

– Зверенышшшш, – шипит Марк, подставляясь под эту болезненную ласку.

Я почти скулю, когда стаскиваю с него рубашку, вылизываю кровь с его пальцев, с его груди, впиваюсь в окровавленные губы. Мое сердце заходится в сумасшедшем ритме. В глазах пелена. Я схожу сума. Мне хочется причинять ему боль. Мне хочется любить его. Марк отрывает меня от себя, с лихорадочным блеском в глазах тянет в комнату, выдирая ремень из своих брюк, протягивает мне его:

– Хочешь?

Я сжимаю жесткую кожу ремня, смотрю на вытянувшееся на кровати и уже обнаженное тело. Первый удар красной полоской вспыхивает поперек спины.

– Начинай полегче, – шипит Марк от боли.

Полегче? Не могу…

И вторая полоска вспухает рядом с первой, выбивая из меня тяжелый рык. Тело Марка дергается, и он протяжно стонет. Переворачивается на спину, и третий удар приходится поперек живота, заставляя его выгнуться. Это ощущение контроля и власти над ним накрывает меня волной острого удовольствия. Есть ли моральный оргазм? Если есть, то только что я испытал его. Но мое тело требует немедленной разрядки, и я, скинув одежду, оседлав его бедра, насаживаясь сверху, лаская кончиками пальцев вспухшую полоску кожи, уношусь на запредельной скорости в острое чувственное блаженство.

Позже, смазав алые следы от ремня успокаивающей мазью, Марк варит кофе. Делает он это с любовью. Перехватив мой взгляд, он поясняет:

– Кофе я люблю и умею варить, какой угодно. Ты какой больше любишь?

– Марк, обычно я обходился растворимым. Еще вопросы?

– И чай из пакетиков?

– Несквик с молоком.

– Мда. Ты не то что из другого поколения, Вик. Ты для меня вообще из другого измерения.

– Хочешь сказать, что у нас ничего не выйдет?

– Уже вышло. Просто боюсь даже подумать, во что оно все выльется.

– Боишься?

– Боюсь и предвкушаю.

– Гурман хренов.

– Ничего… Я принесу свет в твое темное царство, варвар. – Марк наливает мне кофе в микроскопическую чашку и, пододвинув ее ко мне, замирает в ожидании.