Марина Ли - Школа Добра

• Название: Школа Добра
• Автор: Марина Ли
• Жанр: Фэнтези

Чем отличается Школа Добра от всех остальных университетов и академий? О, очень многим! Это единственная в своем роде школа-государство. Здесь есть правитель в лице ректора, своя конституция в виде общешкольного устава, своя полиция, свои судьи, границы, таможня, посольства и консульства. Ну, собственно, есть все, что и должно быть у любого нормального, самодостаточного государства. И экономика у нашего государства одна из самых развитых в мире, потому что наша школа - это единственное в мире учебное заведение, где готовят представителей сферы магических услуг. Мне повезло. Я здесь учусь.

---

– А мы еще думали, почему ты и словом насчет подарка не обмолвилась, – продолжила мама. – Папа даже обиделся. Ты же так ее хотела.

Боги! Не говорите мне, что родители наконец-то подарили мне вожделенную шкатулку желаний, а я ее потеряла, так и не открыв ни разу!! Мою! Настоящую! Заряженную!

– Конечно, заряженную, – кивнула мама, и я поняла, что последние слова произнесла вслух. – Папа сам зарядку контролировал.

– И на сколько желаний?

– А сколько тебе исполнилось?

О, нет!!! Шестнадцать? Вы серьезно? Шестнадцать физических желаний, шестнадцать предметов, о которых вы только можете мечтать, шестнадцать мечтаний... Шестнадцать раз можно поднять крышку, чтобы обнаружить на обивке из синего бархата именно ту вещь, которой тебе не хватает на данный момент...

И я все это потеряла, так и не найдя... Ну, нет! Я вверх ногами переверну все наше общежитие, но моя коробочка ко мне вернется.

– Какой ты все-таки ребенок еще! – рассмеялась мама, прерывая мои мысленные поиски утерянного подарка. – Шкатулка желаний, определенно, тебя волнует гораздо больше, чем все эти таинственные вещи, связанные с историей твоего появления на свет.

Я смутилась и попыталась высказать невнятный протест. Мол, конечно же, все не так. Конечно, я понимаю: пробуждение крови, сияние ауры, темные, светлые... Но вожделенная коробочка надежно заняла свое законное место в красном уголке моих мысленных приоритетов. И думать о чем-то другом, действительно, было сложно.

– Я знала, что тебе еще рано об этом рассказывать, – мама грустно вздохнула. – Не будем торопиться. Обсудим все, когда придет время. Об остальном тебе пока и не нужно знать... Пожалуй, кроме одного.

Мама поманила меня к себе пальчиком, а когда я наклонилась к ней близко, прошептала:

– Будет лучше, если ты станешь держаться подальше от этого мальчика.

Все еще думая о шкатулке, я, если честно, не сразу сообразила, что мама Александра мальчиком обозвала, а когда сообразила, покраснела и почему-то возмутилась так, словно ни о чем другом в жизни не мечтала, кроме как быть ближе к их темнейшеству:

– Это почему это!?

– Потому!.. – сказала, как отрезала.

И все. И добиться чего-то более конкретного, кроме абстрактного 'так надо', 'для твоего же блага' и 'ты еще маленькая, чтобы понять'. А я от расстройства даже о волшебной коробке забыла на какое-то время.

Не скажу, что идея не общаться с Александром Виногом пришлась мне по душе. Общаться с ним хотелось! И даже очень! И, судя по всему, не только общаться, потому что воспоминания все время предательски возвращали меня к картинкам из неприличных снов... Однако при этом становилось чудовищно – до слез – стыдно и страшно от мысли о том, что с их темнейшеством, так или иначе, но придется поговорить.

Поэтому я, к маминой радости, какое-то время пряталась от Александра. Сначала дома, пока он, осознав, что идти на добровольный контакт я не собираюсь, не покинул нашу 'гостеприимную' усадьбу.

А потом у Школьных ворот.

Он не форсировал события, не преследовал, не требовал, он даже не подходил близко, но из виду меня не выпускал. Я прямо затылком, всей кожей чувствовала его пристальное внимание и... недовольство. Когда обнималась с Авроркой, когда суетливо знакомила друзей со своей родней, и когда никак не могла распрощаться с братьями. Вовсе не потому, что не хотелось расставаться, а потому что страшно было. Потому что я знала – как только Волчки разъедутся по домам, махнув мне на прощание рукой, Виног отлипнет от стены, и... и удрать у меня не получится. Он понимал все не хуже меня, а потому только ухмылялся и выжидал.

За собственными волнениями, выискиванием путей отступления и построением планов побега от Александра Винога, я не сразу заметила, что Аврора вела себя, мягко говоря, странно. Она, по большей части, молчала, не пыталась очаровать всех и каждого, дергалась, вертела головой и ни на шаг от меня не отходила. И все эти пугающие симптомы натолкнули меня на логичную мысль: подруга от кого-то скрывается, используя меня как щит.

Отличная идея! Просто надо держаться друг друга. Не станет же Александр устраивать разборки при посторонних? Я стрельнула в него настороженный взгляд и, напуганная мрачностью темнеющей у стены фигуры, двумя руками схватилась за Могилину ладонь:

– А как тебе мысль запереться в комнате?

На секунду мне показалось, что Аврора меня расцелует, но она только закивала истово и от нетерпения даже подпрыгнула на месте:

– Юлка, ты гений!

– А потом ты мне расскажешь, как у тебя каникулы закончились, – и я многозначительно бровями подвигала, от чего у Могилы немного поубавилось энтузиазма, но настроение не испортилось.

– Да ладно, – Аврора пожала плечами. – Что уж скрывать... Все равно узнаешь... Гениальные Ручки молчать не станет...

– Гениальные Ручки?!! – возмутилась я шепотом. – Ты с Тищенко??? Аврорка, он же бабник!

Могила сначала шикнула на меня, потому что словосочетание "гениальные ручки" я, с ее точки зрения, произнесла недостаточно тихо, потом моргнула, затем открыла рот и выпучила глаза, чем на секунду стала похожа на глубоководную рыбу, которую вытащили на берег. После чего подруга покраснела и стукнула меня по руке:

– Да ты что? Ты о чем сейчас подумала? Что я... – она задохнулась от возмущения. – Я и этот... любитель розовых юбок? Да я не поэтому вообще!!!

Затем подхватила меня под руку и почти бегом потащила в сторону общежития:

– Придумала тоже... Да я ему эксперимент испортила, можно сказать... Бежим скорее, а то он нас заметил. В комнате закроемся, а к утру он, может быть, остынет.

И после последнего слова прыснула заразительным смехом. Таким заразительным, что я, даже не зная причины, рассмеялась вместе с ней. Тем более, что за веселым "ха-ха" было легко скрыть панику от того, что Виног, засунув руки в карманы кителя, не спеша двинулся за нами следом.

История одного неудавшегося воровства, но удавшейся мести

Наутро после бала Виног стремительно ворвался в комнату, с лицом совершенно безумным и с засосом на шее. Решительно схватил Аврору за подбородок и нещадно дернул, притягивая к себе.

– Совсем спятил? – заорала Могила, возмущенная таким беспардонным обращением.

– Как себя чувствуешь? – нелюбезно спросил пятикурсник и злобно сощурился.

– Да я в ярости вообще!! Ты что себе позволяешь?

Вместо ответа он кивнул и спросил хмуро:

– Хочешь, я тебя поцелую? – и бровь еще выгнул вопросительно, скотина.

Аврора размахнулась и отточенным жестом врезала нахалу по морде. Выдохнула удовлетворенно, а потом вздохнуть забыла, когда поняла, кому она только что оплеуху зарядила. Ох, не зря его Юлка их темнейшеством обзывает. Зыркнул так, что Могиле захотелось немедленно под кровать залезть. А лучше под кровать в спальне родителей, чтобы уж наверняка.

Виног же, не обращая внимания на вздувшуюся на смуглом лице розовую пятерню, удовлетворенно пробормотал:

– Из комнаты до вечера не выходить. Узнаю, что выходила – поймаю и отлуплю. Веришь?

Аврора испуганно сглотнула и кивнула беспомощно.

– Грызун, на твоей совести! – произнес в пространство и удалился.

Могила перевела ошеломленный взгляд на грызуна, который с виноватым видом высовывался из-за горшка с Григорием.

– Что здесь происходит?

Кабачок выдохнул грустно и глубокомысленно:

– А я предупреждал. А ты: пусть поспит, пусть поспит – жалко же... Теперь тебя на котлеты, меня на гарнир и плакал наш турнир по преферансу горькими слезами.

Именно в этот момент Аврора как никогда ясно поняла, что выражение "глаза налились кровью от ярости" – не метафора, а самая что ни на есть правда, потому что мир вдруг окрасился в красные тона, и до зуда в ладонях захотелось воплотить в жизнь Григорьевское пророчество.

– Аврорушка, – запищал Вепрь и еще плотнее к горшку прижался. – Я тут совершенно не при чем! Это все шамаханки!

Аврорушка с размаху плюхнулась на кресло, осознав вдруг, что она действительно в своей комнате в общежитии, а вот как она тут оказалась – тайна, покрытая мраком.

– Виног вас с Юлкой своими собственными белыми рученьками приволок, – неожиданным басом высокопарно поведал Вепрь. – Околдовали вас эти стервы проклятущие. Страшным заклятием хотения любови. Не усмотрел я, дурак старый, пропустил. Прости меня, душенька, моя вина!

Могила поморщилась и двумя руками за голову схватилась:

– Что за чушь?

– Истинную правду молвлю, душа моя! – заверил мыш и все-таки решился выбраться из-за широкой кабачковой спины.

– Ты чего говоришь-то так смешно? Давай-ка, переходи на человеческий язык!

– Барышня, милая, никак не могу! Не извольте гневаться! Все ирод этот окаянный виноват.

Окаянным иродом абсолютно неожиданно оказался Амадеус Тищенко, раньше времени покинувший родные пенаты и вернувшийся в альма-матер. Пользуясь почти полным отсутствием в общежитии студентов, он безнаказанно превратил общественную кухню в лабораторию для проведения своих сатанинских экспериментов.