Ричард Штерн - Вздымающийся ад [Вздымающийся ад. Вам решать, комиссар!]

• Название: Вздымающийся ад [Вздымающийся ад. Вам решать, комиссар!]
• Автор: Ричард Штерн
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1996
• ISBN: ISBN 5-300-00533-9

Захватывающий сюжет, сосредоточенность авторского внимания на проблемах взаимопонимания, взаимной поддержки людей, глубина психологического раскрытия образов — вот что объединяет детективы, включенные в сборник.

---

— Ласточка моя, — сказал Поль, — я тебе кое-что скажу. Смотри, не зайди с ним однажды слишком далеко. Смотри. А теперь давай поедим. Мне нужно успеть на высочайшую аудиенцию.

* * *

Когда Макгроу вошел в ресторан Мартина, Патти сидела за столиком на двоих. Мартин лично встретил его, предложил меню и проводил через зал к дочери. Макгроу наклонился и поцеловал дочь, причем не в щеку, а прямо в губы; для Макгроу поцелуй был поцелуем, а не каким-то символическим жестом.

Потом он сел. Его уже ожидала порция виски, как всегда, изрядная порция «бурбона» со льдом. Он пригубил его, вздохнул и улыбнулся дочери:

— Твое здоровье, лапушка.

— Вы неважно выглядите, мистер Макгроу.

— Возможно, но при виде тебя мне становится лучше.

Он не солгал. Патти была на целое поколение моложе Мери, но они были настолько похожи, что он не переставал удивляться. Обе отличались мягким теплым спокойствием, которое не имело ничего общего с его грубыми генами. Ее присутствие его всегда успокаивало.

— Когда со мной ты и мое виски, я чувствуя себя гораздо лучше.

Патти тоже улыбнулась.

— Ты лжец, папка. Ты очень устал. Эти большие проекты уже не для тебя, а еще ни один не был таким гигантским, как «Башня мира».

— Наверно, тебе пожаловалась мама?

— Да не в этом дело. — Все еще улыбаясь, она добавила: — Я не слепая. Тебе нужно отдохнуть. Съезди куда-нибудь с мамой. Выберитесь, наконец, в Ирландию, вы же об этом столько говорите. — Она помолчала. — Почему ты туда так и не съездил, папа?

— Почему? Знаешь, у меня никогда не хватало времени.

— Это не причина.

Макгроу усмехнулся.

— Раз ты такая умная девочка и все на свете знаешь, то и назови мне эту причину. — Он покачал головой. — Нет, это будет не то. Так и быть, я скажу тебе, девочка. Дело в том, что Ирландия для меня — не страна, Ирландия для меня сон, мечта, и я боюсь его разрушить, если вдруг увижу ее в действительности. Вот так.

Он допил свое виски.

Патти нежно улыбнулась.

— Я бы сказала, что это почти правда, но в это «почти» я не верю. Ты боишься? Ты, которой никогда ничего не боялся? — Она снова покачала головой. — Никогда бы не сказала.

Было время, когда взаимопонимание с ней устанавливалось быстрее, чем даже с Мери. Жена и дочь были очень похожи, но и очень разные; каждая ревниво оберегала суверенность своего внутреннего мира.

— Мне многого в жизни приходилось бояться, лапушка, — ответил Макгроу. — С того момента, когда я увидел тебя через окно роддома, я боялся, что ты однажды уйдешь, и ты все же ушла…

— Я не ушла, папа.

— В известном смысле ушла. Не знаю, что чувствуют матери, когда женится их сын, но знаю чувства отца, когда речь идет о его дочери.

Он заставил себя улыбнуться. Это стоило ему немалых сил.

— Никакой самый-самый-самый муж не может быть достаточно хорош.

— Ты думаешь, что Поль самый-самый-самый лучший муж на свете?

«Так вот в чем дело, Макгроу. Что ты ответишь?»

Он ответил с улыбкой:

— Бывают и хуже.

«В самом деле? — спросил он себя. — Ты так думаешь и после разговора с Гиддингсом?»

Улыбка Патти сразу погасла:

— Интересно, ты это всерьез?

— Ты не слышала, что я сказал, лапушка?

Патти ответила:

— Ты прекрасно умеешь спрятаться в свою скорлупу, и, как мне говорили, прекрасно играешь в покер. — Она с хитрым видом покачала головой. — Не знаю, с чего бы это, потому что я иногда вижу тебя насквозь. Мне всегда казалось, что Поль тебе нравится.

— А что заставило тебя изменить свое мнение?

— Твое поведение сегодня. Что случилось, папа?

Макгроу попытался выиграть время. Когда подошел официант, он поднял глаза.

— Еще одну, сэр?

— Да, — ответила за него Патти, — разумеется, папе, мне не надо. — И потом, когда официант отошел: — Что-то очень плохое, да?

— Собственная дочь приперла меня к стене, — ответил Макгроу. Он пытался сохранить легкий тон, но не был уверен, что у него получается. — Не знаю, лапушка. Возможно, есть кое-что связанное с «Башней мира».

— Что именно? — И, будучи дочерью генподрядчика и женой субподрядчика, сама себе ответила: — Какие-то махинации? Поль? Но как он мог… — она запнулась, потом спокойно закончила: — Разумеется, мог, почему бы и нет? Из твоих рассказов я знаю, как это бывает — поставки, поддельные накладные, акты на списание. — Она легко произносила все эти термины. — Это так?

— Ничего конкретного еще не знаю, лапушка. И не буду поливать грязью человека, пока не буду уверен.

Тут появилась следующая порция. Макгроу посмотрел на нее, пригубил, но заставил себя пить по капельке. «Мне сейчас нужен не стакан, а бутылка, — сказал он себе, — и хорошая компания, как в старые времена. С Фрэнком, с Джимми, с О’Рейли и Мактюрком — имена звучали в его голове как колокольный звон. Пить, рассуждать и взрываться смехом, как в давние-давние времена».

— Да, папа.

Господи Боже, неужели он говорил вслух? Ставя бокал, он заметил, как дрожит рука.

— Я слышала твои рассказы о них, — сказала Патти. — Жаль, что я тебя не знала тогда.

Он уже овладел собой.

— Мне было уже под сорок, когда ты родилась, лапушка.

— Я знаю.

— А бедняжка Мери была всего на год моложе.

— Это я тоже знаю. Но мне никогда не мешало, что мои родители были старше других. Да вы и не были.

— Ну, не знаю, — ответил Макгроу. — Молодость прошла, а тут вдруг появилась ты. — Он улыбнулся. — Мы очень хотели тебя, лапушка. Когда ты появилась на свет, здоровая и невредимая, я упал на колени и возблагодарил Господа.

Он снова поднял свой бокал.

— Давай закажем поесть.

Казалось, Патти его не слышала.

— Что с ними стало, с Фрэнком, с Джимми, с О’Рейли и… как же его звали… Мактюрком?

— Да. Это был такой могучий волосатый ирландец, плечи, как висячий мост.

Макгроу помолчал.

— Что с ними стало? Я не знаю, лапушка.

Да, ну и денек. Сплошные разбирательства и воспоминания.

— Однажды я видел сон. Лезем мы с друзьями на какую-то гору. Карабкаемся все выше и выше, и попали в туман. Я их уже не вижу, даже голосов не слышу, но нечего делать, надо лезть дальше.

Он вздрогнул и невидящим взглядом уставился куда-то вдаль, как будто вглядываясь в свое прошлое. Ему понадобилось немалое усилие, чтобы вернуться назад, в сегодня и продолжать.

— На вершине той горы я выбрался, наконец, на солнце. Огляделся, но никого не увидел. Что стало с остальными, я так и не узнал. Думаю, этого человек никогда не знает. На вершине он всегда остается один.

Он уже хотел кивнуть официанту, но вдруг спохватился.

— Подожди, ты мне что-то хотела сказать?

— Я хочу уйти от Поля, папа. Точнее, хотела. Но если он угодил в неприятности… — она улыбнулась, посмеиваясь над собой. — Я не хочу строить из себя благородную даму. Благородные дамы невыносимы, потому что все портят этим своим благородством. Но если у Поля неприятности, то сейчас не время бросать его, папа?

— He знаю, лапушка. Не знаю, что тебя толкнуло на это. — Макгроу замялся. — Ты мне не хочешь рассказать?

Сколько раз он уже задавал этот вопрос, и знал, что ответит «да», иначе она вообще не затевала бы этот разговор. Он спокойно смотрел на дочь и ждал.

Патти снова улыбнулась:

— Ты меня видишь насквозь, папа. Нам никогда не стоит вместе играть в покер.

Макгроу не ответил.

— Меня толкнула на это самая банальная из всех причин, — начала Патти, — хотя сегодня она… ей вряд ли придают особое значение. Думаю, большинство женщин не слишком переживают, если их мужья погуливают на стороне. Но я — да.

Макгроу сидел молча, стараясь подавить приступ ярости. Наконец сказал:

— И я тоже. И мама.

— Я знаю. — Патти ласково улыбнулась. — Вы привили мне старомодные взгляды. И я этому рада.

Макгроу снова помолчал. Потом спросил:

— Ты знаешь, с кем?

— Зиб Вильсон.

— А Нат знает?

— Я у него не спрашивала.

Наступила тишина.

— Наверно, — начал Макгроу, — если бы у вас были дети… Я знаю, что это старомодно…

— Детей у нас никогда не будет. Это еще одна причина. Поль сделал вазэктомию. Прошло немало времени, пока он соизволил мне это сообщить, но это так.

Патти взяла меню. Потом ослепительно улыбнулась:

— Ну, а что у тебя новенького? Полагаю, мистер Макгроу, вам стоит заказать поесть. Или вы хотите накачаться одним спиртным, старый пьяница?

«Боже, — сказал он себе, — если бы я мог так относиться к своим проблемам! Но не получится».

— Ты говоришь, как…

Глаза Патти подозрительно заблестели.

— А ты, папа, говоришь… — Она запнулась.

На глазах у нее появились слезы, и она, достав бумажный носовой платок, принялась сердито вытирать глаза.