Ричард Штерн - Вздымающийся ад [Вздымающийся ад. Вам решать, комиссар!]

• Название: Вздымающийся ад [Вздымающийся ад. Вам решать, комиссар!]
• Автор: Ричард Штерн
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1996
• ISBN: ISBN 5-300-00533-9

Захватывающий сюжет, сосредоточенность авторского внимания на проблемах взаимопонимания, взаимной поддержки людей, глубина психологического раскрытия образов — вот что объединяет детективы, включенные в сборник.

---

Поскольку Башня так высока, возможный удар молнии в нее считался обычным явлением; титаническая стальная конструкция безопасно переправит его в землю, как уже не раз случалось во время строительства.

Самая невероятная возможность — это землетрясение; так как нигде поблизости нет сейсмических районов. Но тем не менее основание Башни достает до самой скалы, на которой покоится весь гигантский город, и здание со своими прочными корнями и крепким и гибким каркасом легко перенесло бы без потерь толчок значительно выше средней интенсивности.

Короче, любая опасность, которую может представить человек, была учтена и против них была приготовлена защита. Все расчеты проведены на ЭВМ. Изготовлены и испытаны модели.

По проекту здание гарантировало наивысшую надежность, которую может достичь человеческий разум.

ПО ПРОЕКТУ.

Но измени его в каком-то месте чуть туда, чуть сюда — и устойчивость, прочность и даже безопасность могут оказаться только иллюзией.

Но зачем кому-то таким образом угрожать ее существованию? Нат не имел понятия, но в городе, где насилие стало нормой и где безответственность превозносится до небес, диверсия против такого уникального здания не кажется невозможной.

Обе белочки вернулись, а с ними и третья, и все втроем начали подкрадываться к заманчивой цели.

— Бывают минуты, когда мне кажется, — сказал Нат, — что нужно вернуть весь мир вам, подружки. А всем нам пора попрыгать в море, как леммингам. Ну, держите.

Он высыпал орехи из пакета на землю и встал.

Глава IV 12.30

Берт Макгроу сидел в своем кабинете, из окон которого открывался широкий обзор небоскребов центральной части города. Он строил многие из них. Обычно ему нравился этот вид. В эту минуту, однако, он не был в этом уверен, потому что посреди этой панорамы возвышалась «Башня мира», а то, что рассказал и показал Гиддингс, могло испортить настроение и в такой ясный, солнечный летний день, как сегодня.

Взгляд Макгроу был погружен в копии чертежей с изменениями, которые лежали у него на столе. Макгроу снова взглянул на Гиддингса.

— Что нам, собственно говоря, известно? — спросил он.

В глубине души у него было чувство, что его надежды напрасны, что если даже все тщательно проверят, это неприятное чувство не исчезнет. Но единственное, что человеку остается — это надежда.

— Здесь я вижу кучу бумажек, — сказал он, — но это не оригиналы.

— Вам приходится ходить вокруг да около, — ответил Гиддингс, — и вам это не нравится. Эти четкие ксерокопии доказывают, что халтуру лепили у вас прямо под носом, да и у меня тоже. Сколько изменений проведено, я еще не знаю. Насколько они серьезны, тоже не знаю. А кому и зачем это было нужно, могу только догадываться.

Макгроу встал с кресла и подошел к окну. Были времена, когда с такими проблемами он мог справиться на ходу, или почти на ходу. Сегодня он воспринял новость как удар под дых, и даже в глазах все немного расплывалось. Это случалось не впервые и начинало его беспокоить.

«Тебе нужно сбросить вес, — говорила ему Мери, — ты перегружаешься на работе и уже не молод, Берт Макгроу.

Когда-то ты мог пить целую ночь, гулять напропалую — и прийти домой свежим, как огурчик, ну, почти. Но ты уже не молод. И я уже не молода, что меня огорчает еще больше. Так что не бери в голову».

Мир вокруг перестал качаться, дымка исчезла, и Макгроу отвернулся от окна.

— Здесь везде подпись Ната Вильсона, — сказал он. — Как этот чертов сопляк решился все это подписать?

— Он утверждает, что не подписывал.

— А вы что скажете?

В этом старике была еще уйма энергии.

— Не понимаю, зачем ему это, — ответил Гиддингс. — Что бы он с этого имел? Он мог бы спокойно их отвергнуть, это в его власти. Так для чего рисковать головой?

Макгроу добрался до кресла и сел.

— Гм… Это по меньшей мере непорядок. Судя по бумагам, это здание, это чертовски прекрасное гигантское здание не соответствует проекту, что сулит нам всем множество неприятностей, вплоть до — Господи, избави — до юридических.

— И уйму работы, — сказал Гиддингс. — Стены придется вскрывать. Сечения придется контролировать. — Он покачал головой.

— Сделаем все, что нужно, — отрезал Макгроу.

Он помолчал. Его воинственность исчезла.

— Но сейчас я думаю не об этом. Иногда бедняжка Мери говорит, что я становлюсь суеверен. Но ведь вы знаете, как иногда все ложится в масть — то на работе не сходятся всякие мелочи, то начинается полоса несчастий, то все стоит из-за нехватки материалов, портится погода, начинаются забастовки. — Он вытянул руки, сжал их в кулаки и уставился на них, как на врага. — А бывает, — добавил он после паузы, — этот ужас никогда не кончается. Как будто стройку — Господи, прости — кто-то заколдовал таким заклятьем, что ни один священник не справится.

Он снова помолчал.

— Вы понимаете, что я имею в виду?

Гиддингс снова вспомнил о том, как Пэт Яновский ни с того ни с сего шагнул в пустоту с шестьдесят пятого этажа.

— Понимаю, — ответил он.

Макгроу тяжело вздохнул.

— Мне стыдно признаться, — сказал он, — но в этом городе есть два здания, не буду называть ни одно, ни другое, но оба строил я, куда бы я вообще предпочел не заходить, не то что ездить лифтом.

На мгновение отогнал от себя эту мысль.

— Но оставим, это — не тот случай. — Он выпрямился в кресле, и в его голосе зазвучала решимость: — Почему кто-то затеял эти изменения, вы догадываетесь? — спросил он. — Ну ладно, тогда договаривайте.

— Вам это удовольствия не доставит, — предупредил Гиддингс.

— Ну и черт с ним. — Ярость, которую вдруг ощутил старик, была благородной, чистой, глубокой и сильной. — Нас оставили в дураках, вас как заместителя главного строителя, меня… как меня. Ну, так я хочу знать, кто и почему, черт побери!

Гиддингс пожал плечами.

— Все эти изменения по электрической части.

— Ну и что?

— Насколько я успел выяснить, — продолжал Гиддингс, — результатом этих изменений стало применение худших материалов или меньших сечений. — Потом спросил: — Вам это о чем-нибудь говорит?

Макгроу не колебался ни секунды.

— Кто-то хотел сэкономить, — ответил он.

Снова поднялся с кресла и снова уставился на скрытый дымкой мир за окном. Потом сказал через плечо:

— А тот, кто сэкономил, — на это вы намекаете — это человек, который подписал подряд на электрооборудование?

Снова, как и раньше, окружающее замерло, и дымка исчезла. Макгроу обернулся. Руки спрятал за спину, чтобы скрыть охватившее его напряжение.

— Поль Саймон, — вы на него намекаете?

— Я говорил вам, что это только догадки.

— Это я уже слышал.

— И я предупреждал, что вам это будет не по вкусу.

— Да, — ответил Макгроу другим, спокойным тоном. — Мне это не по вкусу. Мне не доставляет удовольствия, что вы так думаете, и еще меньше, что я сам думаю так же.

Он наконец достал из-за спины свои руки и долго молча рассматривал свои растопыренные подагрические пальцы. Когда он снова взглянул на Гиддингса, лицо его посерело.

— Мы это выясним, Уилл. Даже если мне придется придушить его этими вот руками и измолотить в кашу, выясним. Я вам обещаю. Потом… — Старик не договорил, как будто забыл, что хотел сказать. Устало провел рукой по лицу.

— Потом, — продолжал Гиддингс, как бы не замечая этого, — я попытаюсь выяснить, что нужно предпринять.

Макгроу снова сел в кресло, кивнул:

— Сделайте это, Уилл. И дайте мне знать.

Глубоко вздохнул. Голос его снова звучал в полную силу.

— Мы всегда дорожили своей работой и своей репутацией.

— В этом я никогда не сомневался, — ответил Гиддингс.

Еще долго после ухода Гиддингса Макгроу неподвижно сидел в своем огромном кресле. Он казался старым и усталым, и ему не хотелось делать того, что нужно было делать. Были времена, когда он с ревом вылетел бы из кабинета при одном подозрении, что кто-то устроил такое свинство, кто бы это ни был — брат, сват, черт или ангел. Но старость меняет человека, некоторые принципы становятся не так принципиальны, границы допустимого размываются, и Макгроу был близок отказаться от мысли, что кто-то близкий, кто-то из своих, из семьи, мог допустить такое прегрешение.

Старик гордился Полем Саймоном, своим зятем. Как-никак Саймон был, как раньше говорили, джентльмен, — Эндоуэр, Йель и так далее, не то что уличный мальчишка Макгроу, куда там. И Патти была хорошо принята в его кругу, что давало еще один повод для гордости.

Макгроу с Мери все еще жили в Куинсе, в доме, который Макгроу купил на деньги, полученные за свою первую большую стройку больше тридцати лет назад. Поль с Патти жили в Вестчестере, всего в нескольких милях от них, но совсем в другом мире, чем Макгроу. Если кто-то хранит в сердце великую американскую мечту, что его дети будут жить лучше, чем он, то, когда она исполняется, остается только упасть на колени и благодарить Господа за его доброту.