Валентин Стариков - На грани жизни и смерти

• Название: На грани жизни и смерти
• Автор: Валентин Стариков
• Издательство: Удмуртия
• Жанр: О войне
• Год: 1985

Герой Советского Союза вице-адмирал В. Г. Стариков в годы Великой Отечественной войны — от начала ее до победы — был на действующем флоте. В первые годы войны он командовал подводной лодкой на Северном флоте, прошел с нею славный боевой путь, не раз экипаж лодки был на грани гибели, но всегда с честью выходил из сложных испытаний.

О боевых эпизодах, о товарищах — отважных моряках Северного флота — рассказывает автор в своей документальной повести.

---

Момент был критическим. Нас обнаружили.

В перископ я увидел, как в нашу сторону ринулся небольшой сторожевой противолодочный корабль. Нужно было немедленно действовать.

— Полный назад! — приказал я, рассчитывая на то, что под килем еще есть некоторый запас воды и нужно как можно быстрее использовать ее, чтобы обеспечить глубину.

Лодка рванулась, отошла от берега и стала погружаться. Корпус не пострадал, и мы были уже на безопасной глубине. Но это еще далеко не означало, что опасность миновала. Нужно было еще в присутствии противолодочного корабля выбраться из фиорда.

Послышались взрывы. Это береговая артиллерия, вероятно, била по тому месту, где была обнаружена Рубка нашей лодки. Сторожевик тоже, по-видимому, время от времени сбрасывал малые глубинные бомбы.

Из-за плохого знания фиорда, его дна и течений мы были в очень затруднительном положении на обратном пути, так как могли опять налететь на берег или подводные камни.

Но что же делать? Мы вынуждены были рисковать. Где-то был слышен шум работающего двигателя. Шум слабел, сторожевик удалялся к выходу. «Ориентироваться по нему и следовать за ним», — мелькнула мысль.

Командир сторожевика, решил я, неправильно оценил обстановку, считая нас ближе к выходу, чем мы были на самом деле. Он продолжал идти впереди нас и периодически вслепую сбрасывал бомбы.

Мы шли за катером, как за лоцманом, ориентируясь по шуму его винтов.

Уже темнело, когда мы с помощью противника выбрались из фиорда. Сторожевик, видимо, остался у входа, застопорив ход.

Спустя час можно было почти с уверенностью сказать, что опасность миновала. В пяти милях от входа в залив подводная лодка всплыла, и через несколько часов после приказания по радио мы благополучно вернулись на базу.

Так и второй наш поход не дал результатов, но зато на этот раз весь экипаж вел себя безукоризненно и техника работала безотказно. У нас не было никаких непредвиденных задержек по технической части или по каким-либо другим причинам.

В сети

На этот раз мы простояли на базе недолго. Положение на фронтах было напряженным. Гитлеровский горноегерский корпус, преодолевая рубеж на реке Западная Лица, стремился к Мурманску. Уже через неделю после возвращения из похода нам предстоял следующий, третий, боевой выход в море с той же задачей и в тот же район Петсамо. Немцы в северных районах несли большие потери и в связи с этим через этот порт увеличили морские перевозки боеприпасов, техники и живой силы.

Активность противника вынуждала к активным действиям и нас. Корабли возвращались на базу, принимали запасы и вновь уходили в море.

Наша лодка и экипаж уже были готовы к походу, но в последний момент поступила радиограмма с подводной лодки М-174, которая возвращалась из того района, куда мы должны были идти. Командир лодки Николай Егоров в своем донесении сообщил, что он прорвался в порт Петсамо и атаковал там два транспорта противника, стоящие на рейде. После атаки подводная лодка подверглась преследованию и получила серьезные повреждения.

Получив такое донесение, командование флотом задержало наш выход в море. Мы с любопытством стали ждать Егорова, чтобы подробнее выяснить обстановку в порту Петсамо. Это было 27 сентября.

Подводная лодка М-174 пришла на другой день после обеда. Я хорошо знал Егорова. Это мой школьный товарищ — исключительно собранный, располагающий к себе человек. Когда он сошел с корабля для доклада командующему о результатах похода, он был очень взволнован, возбужден.

То, что рассказал Егоров, заставило меня немного изменить свои тактические планы относительно предстоящего похода.

Вот что произошло.

Узнав от разведки о том, что в Петсамо находятся транспорты, Егоров принял решение проникнуть в гавань и уничтожить их там. Учтя нашу ошибку, он имел на корабле финскую подробную карту и благополучно прошел узкий фиорд.

В гавани на якоре стояли два транспорта, около них находилось несколько противолодочных кораблей. Несмотря на навигационные трудности и на стесненность маневренного пространства, Егорову удалось занять позицию для стрельбы и выпустить торпеды по обоим транспортам. Но в критический момент он столкнулся с непредвиденным обстоятельством: во время залпа выявилась неисправность системы, которая должна была компенсировать излишнюю плавучесть в носовой части корабля, возникающую при выходе торпед из аппарата. Лодка всплыла, показала над водой рубку и была тотчас же обнаружена противником. С берега и с кораблей на нее обрушился ураган артиллерийского и пулеметного огня. Кое-как справившись с плавучестью, лодка скрылась под водой и стала уходить из фиорда. Но преследование ее началось мгновенно. Вскоре от взрыва глубинных бомб она потеряла управление, заклинило гребной вал. Одновременно в отсеках погас свет, кое-где лопнули аккумуляторные баки — лодка стала тонуть. На миг от грохота взрывов «заклинило» и сознание у людей. Только одна мысль сверлила мозг: «Конец!».

Под килем, по карте, глубина втрое превышала предельную. Но случилось чудо. Лодка ударилась о грунт и вдруг с креном остановилась. Зайчик электрического фонаря скользнул по борту и остановился на глубиномере. Глубиномер показал отметку 45 метров. Значит, подводная лодка упала на вершину подводной скалы. Это была спасительная глубина: ожидаемая беда миновала; еще несколько метров в сторону — и такого счастья не случилось бы.

Меж тем противник продолжал оглушительное бомбометание. Чтобы не выдать себя шумом, в лодке остановили все механизмы.

Преследование прекратилось. Люди понемногу пришли в себя, и через четыре часа, устранив неисправности, сняли лодку со скалы и незаметно для противника благополучно вышли из фиорда.

Рассказ Егорова и его выводы заставили задуматься. Он убежденно доказывал, что дальнейшие заходы наших лодок в порт Петсамо становятся нецелесообразными. Впрочем, всем и так было ясно, что риск, которому подвергались подводные лодки, был слишком велик. Стесненная обстановка в фиорде очень затрудняла маневрирование подводного корабля. К тому же противник за последнее время значительно усилил противолодочную оборону в этом районе. Но все же было принято решение не закрывать район для действия наших лодок ввиду большой его важности для противника, а следовательно, и для нас.

Командир соединения капитан 2-го ранга Николай Игнатьевич Виноградов, провожая нас в море, рекомендовал мне, по крайней мере в первую неделю, в Петсамо не заходить. В остальном же он полагался на мое умение разбираться в обстановке и позволял действовать по своему усмотрению. 28 сентября вечером мы снялись со швартовов и вышли в открытое море.

Все, что произошло с нашими товарищами, естественно, оказало на людей какое-то действие. Меня очень волновал вопрос, с каким настроением экипаж выходит в море. Наша лодка стояла у пирса по соседству с лодкой Егорова, и егоровцы, конечно, без утайки рассказывали нашим ребятам о походе во всех подробностях. И очень могло быть, что кое-кто из членов экипажа чувствовал себя сейчас не очень уверенно. Присматриваясь к людям во время перехода, я убедился, что некоторые из них действительно были неспокойны. Но, во всяком случае, никто не высказывал мрачных мыслей насчет наших перспектив. А были и такие, как, например, Смычков. Они предлагали ворваться в гавань противника сразу же по прибытии в район действия. Уж очень хотелось им вернуться на базу с победой. Признаться, я хорошо понимал этих людей и сам готов был пойти на это, но мне по должности полагалось сдерживать свои чувства и не поступать легкомысленно. Командир не имеет права руководствоваться одним желанием. Одного этого слишком недостаточно для успеха. Тем более в такой сложной обстановке, что ожидала нас.

Как и в предыдущем нашем походе к порту Петсамо, мы вышли на позицию и начали поиск противника. Первая неделя, как и в прошлый раз, прошла в бесплодном и напряженном ожидании. Казалось, все притаилось и выжидает. А внешне будто и не было вовсе ни войны, ни немецких кораблей. Однако мы отлично знали, что немцы интенсивно готовятся к осеннему наступлению на Мурманск и в последнее время значительно увеличили через порт Петсамо морские перевозки.

Длительное ожидание и неизвестность очень утомляли и нервировали людей. Я это видел, но сделать ничего не мог.

Но вот в начале второй недели нашего пребывания в море я, изрядно вымокнув на мостике, спускался к себе вниз. Проходя мимо радиорубки, по привычке заглянул туда и увидел, что Лебедев принимает и быстро записывает радиограмму.

— Что там? — спросил я. Лебедев, не отрываясь от наушников, кивнул мне на записанный текст.

В районе острова Вардё в шестнадцать ноль-ноль обнаружен конвой противника, идущий курсом зюйд, прочел я.