Виктор Устьянцев - Автономное плавание

• Название: Автономное плавание
• Автор: Виктор Устьянцев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Так! - дружно подтвердили и сидящие на льду и облепившие палубу и надстройки лодки.

За прием Гущина проголосовали единогласно.

Уже вечером, когда после горячего душа Матвей направлялся к себе, у каюты его поджидал Гущин.

- Спасибо, товарищ командир, - смущенно поблагодарил он. - Вы ведь на этом собрании вроде как рекомендацию мне дали, хоть и не в письменном виде. Я вас не подведу, можете поверить.

- Я верю.

- Спасибо, - еще раз поблагодарил матрос. И все более смущаясь, пробормотал: - Извините, еще хочу спросить у вас, откуда вы про мою бабушку узнали?

- А это, брат, длинная история. Заходите-ка в каюту, я вам все объясню.

Усадив матроса в кресло, Матвей сам сел на диван, открыл ящик письменного стола и достал пухлый конверт.

- Вот тут все жизнеописание раба божия Алексея Гущина. Ваша бабушка прислала. Пишет, что здоровьишком вы слабенький, боится, как бы не простудились, просит не разрешать вам купаться в Ледовитом океане и есть много мороженого.

- Во дает бабка! И кто ее просил?

- Не обижайтесь на нее, она печется о единственном внуке.

- Ох, лучше бы уж не пеклась! Ну, я ей напишу!

- Не вздумайте. И вообще вы об этом письме ничего не знаете, иначе подведете меня. Мы ведь с ней ведем "секретную" переписку.

- И что же вы ей написали?

- Что служба у нас легкая, что теперь за нас все техника делает, а мы ходим руки в брюки и книжечки почитываем. Она очень боится, как бы вы не похудели, так я ей последние антропометрические данные выписал. Окружность груди у вас увеличилась на девять сантиметров, объем легких - на восемьсот кубиков, рост - на два сантиметра и вес - на четыре килограмма триста пятьдесят граммов. А к ним еще меню-раскладку за неделю приложил. Ну и характеристику вам выдал самую блестящую. Так что можете быть уверены, что все ваши родственники, знакомые, все старухи ближайшего квартала, а также дворники и постовые милиционеры посвящены в мельчайшие тонкости вашей службы.

- Представляю, как она носится с этим письмом! И охота вам было, товарищ командир, всем этим заниматься?

- Надо, брат. Зато бабуся теперь спит спокойно.

- Вряд ли, она у меня суматошная, - нежно сказал Гущин. - Вот и до вас добралась, будто других дел у вас мало. Вы уж извините, товарищ командир.

- А я вот вам завидую, что у вас бабушка есть. Свою я и не помню. А с матерью только год и пожили...

И Матвей неожиданно для себя начал рассказывать о своем нелегком детстве, о детском доме. Когда он замолчал, Гущин осторожно поднялся, хотел уйти незаметно, но привычка к дисциплине, видимо, взяла свое, и он тихо спросил:

- Разрешите идти?

- Да, да, - рассеянно согласился Стрешнев, уже забывший о матросе и даже не заметил, как тот ушел. Потом, вспомнив о нем, подумал: "И зачем я все это ему рассказывал"?

Положив письмо в ящик стола, он растянулся на диване, намереваясь уснуть тотчас же. Но долго еще ворочался с боку на бок и, может быть, впервые заметил, что его командирское ложе довольно жесткое.

* * *

Утром, еще поднимаясь наверх по скоб-трапу, Стрешнев в рубочный люк увидел грязный кружок лохматой тучи и понял: погода портится. Выбравшись на мостик, озабоченно посмотрел на небо. Оно сплошь было затянуто тучами, ветер гнал их к полюсу, они проносились так низко, что казалось, вот-вот зацепятся за острые вершины торосов. Над полыньей посередине завивался в колечки не то туман, не то испарения, закраины же покрылись тонким и прозрачным, как стекло, льдом.

Вахтенный офицер доложил, что на льду сейчас находится шесть человек, заканчивают установку метеостанции, работы осталось еще часа на полтора-два. "Как бы не начался снегопад", - подумал Стрешнев и приказал боцману на всякий случай протянуть к месту установки станции капроновый трос.

Гречихин доложил, что осмотр приборов и механизмов закончен, можно начать их проворачивание, но механики не успели отдохнуть, потому что работали почти всю ночь.

- Всего полтора часа, как легли спать. Кроме, конечно, вахтенных.

- Хорошо, пусть поспят еще часа два, пока не закончим установку станции, - разрешил Стрешнев.

Штурман сообщил, что за ночь лодка вместе со льдами переместилась к полюсу почти на полторы мили и находится от него в восьмистах пятидесяти метрах. Глубина океана четыре тысячи тридцать метров.

- Если не погрузимся, то через девять часов пройдем от полюса всего метрах в семидесяти.

- Это, конечно, соблазнительно. Подготовьте группу для выхода прямо на полюс. Человек семь-восемь. Возьмете Кошелкина, одного океанолога и одного кинооператора. Остальных - на ваше усмотрение. Пока есть время, скажите боцманам, пусть соберут сани, чтобы не тащить приборы на себе.

- Тут и с санями намучаешься, кругом торосы. Нам бы такую тележку, как луноход.

- Одолжил бы у космонавтов, небось не отказали бы.

Боцмана вытащили на лед полозья, металлические рейки, похожие на шпангоуты, и уже через час сани были собраны, загружены приборами и готовы к путешествию на полюс. Но воспользоваться ими не пришлось. Ветер усилился до шести баллов, началось торошение льдов и, как только закончили установку метеостанции, лодка снялась со швартовых, вышла на середину полыньи и погрузилась.

20

К базе подходили днем. Он выдался хмурым, ветреным, небо почти сплошь покрыто облаками, лишь кое-где виднелись бледно-голубые проталины, но и они быстро затягивались. Видимо, совсем недавно пронесся снежный заряд, на скалистом берегу видны белые заплаты снега, застрявшего в складках гор. Около орудийной башни намело большой сугроб, из него черным пальцем торчит один ствол. "Вот и кончилось лето", - с грустью подумал Матвей.

Лодка миновала поворотный буй и легла на входной створ. Прямо по носу открылась вся бухта. Раскинувшийся у подножья сопки поселок трудно было узнать. Берег был разворочен, тут и там натыканы ажурные башни кранов, зияли темные пасти котлованов с клыками экскаваторных ковшей, выбрасывающих грунт. По всему побережью ползли зеленые, как жуки, самосвалы. Нетронутым островком лежал лишь старый поселок с одноэтажными домишками. А слева к нему подступала новая улица двух - и трехэтажных домов. Параллельно ей, повторяя изгибы береговой черты, протянулась такая же улица в клетях строительных лесов.

- Смотрите-ка, целый город вырос, - с гордостью заметил рулевой-сигнальщик.

- Ну, город не город, а все же... - Вахтенный офицер лейтенант Куделя покосился на командира и вздохнул: - Может, и мне комнатенка найдется.

Он женился еще курсантом, его жена до сих пор живет в Ленинграде, ожидая, когда муж получит хоть какую-нибудь жилплощадь. Куделя считал несправедливым, что Иванову дали комнату раньше, чем ему. "Пожалуй, он прав, надо будет похлопотать, чтобы ему дали в первую очередь", - решил Матвей, но ничего обещать пока не мог.

- По местам стоять, на швартовы становиться! Куделя громко повторил эту команду, и внизу, внутри стального чрева лодки, глухо затрещали звонки, ревуны, упруго зазвенели под матросскими ногами перекладины скобтрапа. Выскакивающие наверх матросы швартовой команды тоже удивленно поглядывали на берег и тихо переговаривались.

- Смотри-ка, будто и не наша база-то.

- Целых две улицы отгрохали, пока мы ходили.

- Вон там, похоже, школа. Кому же в ней тут учиться?

- Строителей сколько понаехало, видел? Они тоже с семьями.

- Смотрите, на пирсе адмирал какой-то. Не подкачай, ребята, пошевеливайся.

Матвей тоже узнал среди встречавших штабных офицеров контр-адмирала Сливкина и удивился: "Его-то каким ветром занесло сюда? Впрочем, докладывать все равно надо будет ему, он старший по званию"...

И как только лодка ошвартовалась и подали сходню, Матвей сошел на причал и направился к стоящему среди офицеров Сливкину. Тот отделился от офицеров и пошел навстречу. Матвею невольно вспомнилось, как вот так же Сливкин встречал их после учений, когда пришлось подо льдом обходить противолодочный рубеж. Так же Сливкин шел навстречу Гурееву, у того, наверное, так же кружилась голова... Вот только оркестра сейчас не было. "Ну да, будни", - вспомнил Матвей и, остановившись, вскинул руку к виску. И опять Сливкин, выслушав рапорт, обнял его и расцеловал. Потом подходили другие офицеры. Дубровский успел шепнуть: "Сливкин назначен командиром соединения".

Стрешнев со Сливкиным спустились вниз и обошли все отсеки. Обходили неторопливо, Сливкин задерживался то в одном отсеке, то в другом, подолгу разговаривая с матросами. Матвей удивился умению адмирала быстро находить общий язык с людьми. Если на гуреевской лодке он почти каждого матроса знал в лицо, то здесь не знал никого, а разговаривал так легко и непринужденно, будто знаком был с ними давно.

Когда, закончив осмотр, сошли на причал, Сливкин сказал:

- Более подробно доложите о результатах похода завтра. У меня тут еще есть дела, да и вам надо отдохнуть.