Рене Маори - Никогда не смотри через левое плечо

• Название: Никогда не смотри через левое плечо
• Автор: Рене Маори
• Жанр: Ужасы и Мистика

Читателю предлагается история древнего вампира Иштвана Беркеши, который знает больше других вампиров и имеет другие качества вследствие... ммм... одного средневекового эксперимента. В книге проходит и линия Влада Цепеша и "кровавой герцогини". Первая часть посвящена современности, вторая (Дневник вампира) историческая.

Научный консультант автора: кандидат исторических наук Павел Ремнев.

Дизайн обложки и электронная версия: EasternArt Studio by Rafael Espiro, 2016.

---

Кстати, продолжая тему о неординарных личностях. Моего лучшего друга, Елизавету, поддавшись сентиментальному порыву, я перезахоронил. Прилетев в одну из безлунных ночей на кладбище, я вырыл гроб моей старой подруги и забрал тело. Пустой гроб закопал обратно, а Елизавету похоронил в гробнице, скрытой под моим домом. Мне была невыносима мысль о том, что мой единственный друг лежит на кладбище среди простого народа, который не стоит даже ее мизинца. Она должна покоиться достойно, в тишине и благости. И вечная печаль мраморного ангела будет бесконечным плачем по единственному человеку, который понимал меня. С тех пор я часто приходил туда, отодвигал мраморную крышку и беседовал с ней как с живой. Эти беседы и встречи успокаивали, словно Елизавета не покидала меня. Даже когда глупый и трусливый Леонид обнаружил гробницу, я не стал перепрятывать тело. Я и по сей день искренне верю, что для Елизаветы так лучше.

Возможно, я так бы и следил за этой семьей, предоставив им губить зарождающийся талант, если бы Филипп, или, как его называли в семье, Фил, не выделил меня из своего окружения и не привязался бы всей душой. Наша дружба крепла, и вскоре я стал единственным его наперсником. Наверное, тогда мне пришла мысль вырастить чудесного мальчика как своего собственного сына, а впоследствии открыть ему правду и подарить бессмертие, если он сам того пожелает. О, когда бы сбылась такая мечта, я оказался бы счастливейшим среди бессмертных!

И я начал свой тяжкий труд. Дело было деликатное и требовало осторожности. Малейшая ошибка могла бы испортить все. Конечно, я мог бы внушить мальчику все, что желал, но мне хотелось искренности в наших отношениях. Мне хотелось, чтобы его собственные желания совпали с моими. Постепенно ребенок перестал меня дичиться, что свойственно всем детям, и начал раскрываться. По его просьбе был открыт заброшенный третий этаж дома. Исследуя его, Фил начал делиться со мной своими секретами, рассказывать о найденных сокровищах. Он мог часами придумывать историю какой-то шкатулки или веера, уверенный в том, что раскрывает подлинную историю этих предметов. Часто он ошибался, но иногда его догадки были настолько точны, что я начинал думать о какой-то сверхъестественной способности Фила считывать с предметов их информацию. Вы, конечно, знаете, что вампирам это подвластно, а вот среди людей этот дар встречается крайне редко. Таких людей называют ясновидящими. Филипп находился на грани. Он балансировал между мирами, хотя мир тяжелый и материальный довлел над ним в большей степени. Поэтому его прозрения оказывались сродни лучу света, на мгновение прорвавшемуся между тяжелыми тучами действительности. Я никогда не говорил ему о том, что догадки его иногда бывают верны. Наоборот, чаще я объяснял, что фантазия и реальность – разные вещи, и история каждого предмета может оказаться совсем не интересной. Я боялся путаницы, которая непременно бы возникла в его голове, узнай он о том, что иногда прорывается в неведомое. Он стал бы принимать любую свою фантазию за реальность, а как вы знаете, это чревато психическими отклонениями. Я щадил его психику и осторожно направлял его порывы. Могу сказать, что за полгода я сделал для него больше, чем родители за всю его жизнь.

То, что Филипп доверяет мне безоговорочно, я понял, когда однажды он рассказал мне о найденных за часовней костях. Я знаю, что потом он мучился сомнениями, но, в конце концов, пришел к выводу, что только Анна имеет к этому отношение. И здесь опять сыграло роль его шестое чувство. Я позаботился о том, чтобы на следующую же ночь кости были перенесены на ближайшее заброшенное кладбище и там закопаны.

Но после этого случая, я понял, что пора действовать. Я проверил Фила на внушаемость, заставив хитростью избавиться от ненавистной няньки, а потом стер все воспоминания. Если говорить честно, то я не знаю, почему я это сделал. Наверное, лишь потому, что эта отвратительная Лукреция не давала ему прохода. Как ни странно, но я поддался эмоциям и разобрался с нянькой. Она обижала моего Фила. Но как бы там ни было, я сохранил навык охоты в его подсознании, очень надеясь на то, что в дальнейшем, если судьба будет благосклонна, он ему пригодится.

Потом я аккуратно избавился от Леонида. Мне было неприятно, что мальчик делил свою привязанность между мной и им. Глупый и никчемный Леонид ничего не смог бы дать сыну в жизни. Даже его идея с типографией лишь поглощала деньги и не приносила ничего, кроме удовлетворения. А кому нужно удовлетворение на пустом месте? Леонид был сам пуст и делал пустым все вокруг себя. Естественно, что его необходимо было убрать.

Моя же игра с Алекс и была только игрой. Вначале я думал, что, возможно, смогу жениться на ней, чтобы приблизить к себе Филиппа и официально его усыновить. Ведь разводы часто случаются в наше время. Я бы увез их далеко-далеко, а потом где-нибудь в Перу уж решил бы, что делать с этой женщиной. Но в последний момент передумал. Такая расстановка казалась мне слишком громоздкой. К тому же Александра оказалась слишком темпераментной, и я не смог бы дать ей всего, чего она хотела. А притворяться из ночи в ночь, что я безумно ее желаю, было бы слишком обременительно. Я никого не желал. При крайней нужде я мог имитировать половой акт примерно с таким же интересом, как подсчитывал бы баранов на чужом пастбище. Но чтобы при этом еще и испытывать желание – увольте. Инстинкт размножения во мне угас со смертью, а вместе с ним и желания как таковые.

Поэтому ей тоже пришлось умереть. Все прошло гладко, и я был уверен, что в убийстве обвинят медсестру, дежурившую в ту ночь. Однако один полицейский, кажется, напал на мой след. Я не хотел оставлять следов – это моя принципиальная позиция. По дороге в участок я напал на него, но этот человек обладал достаточно сильной волей, чтобы противиться моему внушению. Более того, он носил крест в котором, видимо, содержались какие-то святые реликвии. Впрочем, мне удалось его ранить, и пока он лежал в больнице, дело быстро закрыли. Конечно же, при моем деятельном участии. Так что, можно сказать, и здесь я победил.

Заканчивая свою историю, я могу сказать с чистой совестью, что не хотел ничьей смерти, но обстоятельства заставили меня поступить так, а не иначе. Надеюсь, что Фил поймет меня, когда узнает правду. А пока он отдан под мою опеку, и я сделаю все, чтобы вырастить из него великого человека».

Фил читал эти строки, размазывая по лицу злые слезы. Вот, оказывается, как. Некий тип вдруг решил, что может распоряжаться жизнью целой семьи. Он погубил всех ради того, чтобы заполучить его, Филиппа Карми. И этот тип – Иштван. Это он убил всю его семью, он погубил маму и папу.

Мальчик выбежал в холл, собираясь осуществить свое намерение, но в дверях столкнулся с Иштваном. Фил взглянул в красивое лицо опекуна, увидел его приветливую улыбку, которой он так доверял. Но теперь он знал, что все это – маска, а под ней скрывается безжалостный убийца, враг всего рода человеческого, вампир. Главное, не показать ему, что Фил знает, кто он. Он деревянно улыбнулся Иштвану и на подгибающихся ногах пошел к входной двери. Бежать, бежать отсюда! Его тело требовало, умоляло об этом, но Фил сдерживался и шел спокойно, не показывая смятения. Он уже коснулся дверной ручки, как сзади на его плечо легла тяжелая рука. Фил медленно повернулся и, не глядя Иштвану в глаза, проговорил:

– А ты разве не уехал?

Иштван молчал. Фил упорно разглядывал свои ботинки, поклявшись не поднимать глаз. Наконец венгр нарушил паузу:

– Посмотри мне в глаза, Филипп.

Слова падали как камни. Фил вдруг страстно захотел поднять глаза. Возникло чувство, которое бывает после укуса комара, когда место укуса страшно зудит и требует чтобы его почесали. Вот так же и глаза словно бы сами, против воли Фила, хотели посмотреть в лицо вампира.

– Посмотри. Мне. В глаза. Немедленно!!!

Воля Фила сломалась как тонкая палочка в сильных руках. Он широко распахнул глаза и поднял голову, утонув в глазах венгра. Глаза Иштвана из черных вдруг стали красными как кровь. Тело Филиппа онемело, как будто его вдруг заморозило ледяное дыхание зимы.

– Это все ты! – выкрикнул он в ненавистное лицо опекуна. – Ты убийца. Я знаю теперь все. Тебя посадят в тюрьму! Не прикасайся ко мне!

Иштван медленно взял его за подбородок и приблизил свое красивое лицо к лицу Фила. Они почти соприкасались носами. Впервые Фил видел так близко его глаза, его алые, как рубины, глаза. Он почувствовал, как проваливается в них, словно в бесконечную красную бездну.

– Нет, нет, пожалуйста…– еле слышно шептали губы мальчика.

– Значит, ты все знаешь? – спросил Иштван. – Тогда забудь.

Он легонько дунул Филу в глаза, в которых тут же исчезло выражение ненависти, и высохли слезы.

Мальчик смотрел на Иштвана Беркеши, сияя доверчивой радостью.