Сергей Есин - Дневник 1984-96 годов

• Название: Дневник 1984-96 годов
• Автор: Сергей Есин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Провел кафедру, всех особенно не ругал, но высказал свою точку зрения на некий наплювизм преподавателей. На уровне кафедры провернул дело с новым союзом. Вместо ассоциации будет так: "Союз Писателей Литературный Институт".

Вечером говорил с Юрой Копыловым, он отдал церкви свое роскошное подворье возле моего скромного Сопова, доставшегося мне от брата. Когда я соглашался принимать в обмен на свою новую автомашину это братнино наследство от племянника, то предполагал Юрину мистическую помощь и тайную мысль: выйду на пенсию, поеду сюда писать, а мой друг будет поблизости. Минут пятнадцать на машине и полчаса пешком. Поэтому я помалкивал, когда в прошлом году его присные драли с меня бешеные деньги за строительство. Я это, с грустью надо констатировать, предвидел. Сливки, которые можно было снять из знания советской конъюнктуры: перепродать заводские остатки, подворовать немножко, получить взятки — все это заканчивается. Торговое пространство делится крупными акулами, общеэкономическая ситуация мелеет, у простых и вовсе небогатых людей, которые и есть основные покупатели, нет денег.

4 сентября, среда. Днем долго говорил с Джоном о современном русском языке, хотя вряд ли сказал что-либо новое. Моя главная мысль — о прокрустовом ложе языковых шаблонов, которых появляется с каждым днем все больше и больше. Я заметил, что даже очень некультурные люди и дети по каждому поводу стали говорить: "Это не моя проблема". Формула позволяет ничего не допускать к сердцу, не испытывать чувства неловкости, когда проблема не твоя, а ты тем не менее даже задуматься о ней не хочешь.

Вечером, в шесть, вручали дипломы и премии в мэрии. Знакомый мраморный зал Моссовета. На этот раз вручал премии вице-мэр Валерий Шанцев, подозрительно быстро выздоровевший после покушения на него во время выборов. Список лауреатов был довольно значителен. Я рад, что смогли дать премию Юре Козлову, Алле Суриковой и отчасти даже Львову-Анохину. Двое первых, не в пример Анатолию Киму, отчетливо понимают мое здесь старание. Алла подарила мне дивную серебряную или несеребряную чашку для кофе и блюдце. Это в первый раз, поэтому я запомню. Банкет был победнее, чем в прошлом году. Шустрая Алла узнала, что эта премия дает немыслимые льготы по уплате за квартиру и коммунальные услуги, я в это не верю.

5 сентября, четверг. Утром из Белгорода приехал Андрей Полонский получать диплом доцента. Мы с ним поговорили, в том числе и о его будущей докторской диссертации. Уже отсюда возникла у меня идея создавать докторский спецсовет по русскому языку.

У всех на языке заявление Ельцина о необходимости делать ему операцию на сердце. Теле- и радиостанции приводят успокоительные прогнозы, что, дескать, лишь один процент этих, хотя и на сухом сердце, операций заканчиваются летальным исходом. Может быть, окружение хочет разделаться с ним таким путем? Все гадают, передаст ли он кому-либо свои полномочия на время болезни, а это один-два месяца. Меня здесь волнует совершенно другое, нравственное основание всей этой истории. А может быть, история повторяется, если судить по недавно показанной передаче по телевидению о Ленине и его болезни. Я об этом писал в своем дневнике несколькими днями раньше. Значит, перед выборами он знал, что не может полнокачественно управлять огромной страной? Значит, скрыл, и опять, в который раз, соврал. Ельцин в этом смысле представляет собой какой-то феномен вранья. Есть, говорят, какие-то породы собак, совершенно лишенных чувства боли, наш президент совершенно, как мне кажется, лишен чувства стыда за свое наглое и обескураживающее вранье.

На работе занимался студентами, у которых полно проблем в начале учебного года, подчищал письма, в том числе Кучме о студентах-украинцах. Мне нравится ставить наших бывших советских вождей в сложное положение. У нас в институте студентов-украинцев больше тридцати, просьба моя простенькая и бескорыстная, помогите хотя бы своим, хотя бы, как раньше, оплатите дорогу. Конечно, не ответит, конечно, не оплатят, но само по себе это любопытно.

6 сентября, пятница. Зарплату мы выплачиваем по частям, когда находим деньги. Вчера выплатили лаборантам, в понедельник выплатим работникам общежития, последние в этой очереди станут управленцы.

Дни всегда подбираются по принципу: то густо, то пусто. Сегодня Вячеслав Всеволодович Иванов прочел последнюю, третью лекцию у нас в институте. В конференц-зале было полно, хотя перед этим ходили слухи, дескать, лектор Кома плохой, читает скучно. Читает медленно, в обычной манере собирания мысли. Не байки рассказывает, а мысли, заготовленные, у нас на глазах как бы рождает и выпускает в свет. Читал он о психологии творчества. Много акцента, но без него, видимо, и не справишься. Бахтин, Выгодский. Мне все это очень нравится, хотя и не исключено, что во время лекции на тугих кусках можно и пяток минут соснуть. Наши, как всегда, много говорят об уникальности вуза и собственной неповторимости, но любой конкуренции боятся смертельно.

Поговорил с Чудаковой о чтении ее спецкурса по Булгакову на ВЛК. В свое время, под налетом вопросов этих вполне взрослых и независимых чудаков, она сказала, что все они антисемиты, и читать больше на ВЛК она не станет. В этом году Булгакова и на очном, и на заочном очень хорошо прочел Сахаров. Спросил у М.О., хотелось бы ей читать в этом семестре Булгакова? Лучше нет, призналась. Ну и хорошо, всем хватит места, славы и популярности.

Вечером ходил на прием в бирманское посольство. Хорошо кормили. Прием был организован в честь троих писателей-бирманцев, прибывших в порядке обмена в Москву. Это их ответ на наше с Пулатовым посещение. С Пулатовым я ссорюсь из-за его хамовитости, но бирманцы тем не менее живут в институтской гостинице. Накануне мы в институте давали им обед в своей новой столовой, рассказ о которой — отдельный сюжет. В посольстве поговорил с Галиной Федоровной. Она мне подарила книжку о Леночке Западовой, я ее прочту и, пожалуй, напишу обещанную статью о Бирме — Ньямне, как сейчас называют. Эти пагоды, жара, тропическая зелень, королевский дворец еще сидят во мне и требуют разрешения. Тем более что посол попросил нас обязательно написать, когда мы уезжали. Дай бог, чтобы получилось.

После приема зашел в институт и долго, до библиотеки Ленина, шел вместе с Сережей Мартыновым пешком. Было хорошо, Москва в центре прекрасна. Как сильно оживил центр храм Христа Спасителя, видимый почти отовсюду. Когда подошли ближе — какая это громада! Размеры, конечно, циклопические. Как только они смогли решиться разрушить такое? Ведь здесь очевидно, сколько каторжного труда запрессовано в строении.

13 сентября, пятница. Дневник — это теперь, наверное, единственный вид литературы, на который мне еще хватает сил. Усталость ли пришла? C возрастом ли пришло равнодушие к формам жизни? Или это холодное понимание невозвратности и неповторяемости человеческой натуры? Разве меньше демагогии, подлости и пресловутой партийности стало с крушением тоталитаризма? Разве новые вожди чем-нибудь отличаются от старых? Мы стали ближе к Христу, но хоть что-нибудь оторвали от своего эгоизма, дабы быть совершеннее? Колесо дней катится все по той же дороге, разбрызгивая вокруг себя грязь.

Уже, пожалуй, неинтересно писать о чеченской катострофе. Как и предрекалось, поступки Лебедя — торопливый популизм неглубокого человека. За державу обидно! Вчера на лотке возле института я видел книжечку Лебедя именно с таким названием. В контексте сегодняшнего дня это становится ироничным и занятным. В Чечне все осталось, конечно, по-старому. От того, что мое предвидение почти оправдалось, мне совсем не радостно. Как никогда, я понимаю боль за Родину и за гибнущих русских людей. Нам дорого обходятся орлы на чернильницах у Ельцина, сосредоточенная раздумчивость Черномырдина и эксперименты сытых молодых людей, Гайдара и Чубайса, новые кремлевские интерьеры, роскошные витрины ГУМа, огромная реклама на Тверской. Когда-то мы об этом всем мечтали. Мы и помыслить, конечно, не могли об изменении строя, но рассуждали примерно так: ну, чему бы помешала жвачка или кока-кола, чему бы помешала свобода киноэкрана? Оказалось, не очень глупы, хотя и негибки, были старые джентльмены, сидящие на Старой площади.

Но вернусь к молодым толстомясым героям, о которых уже написал в предыдущем абзаце. Всем им, конечно, — это мой общий и постоянный русский завистливый стон — перестройка дала многое, вот здесь воистину лакеи стали господами. Как вальяжен Чубайс, начинавший свою карьеру с чтения политэкономии в театральном училище. Может быть, там он набрался изысканных театральных жестов? Милый Гайдар — о дедушке не говорю, видимо, сентиментальность идет рука об руку с юношеской жестокостью — отнюдь не похудел и нынче проводит лето в Чехословакии, где снял виллу. Внучок Ельцина учится, говорят, в частной школе в Англии, и дедушка с бабушкой платят за него 25 тысяч долларов в год.