Георгий Вайнер - Бес в ребро

• Название: Бес в ребро
• Автор: Георгий Вайнер
• Жанр: Советская классическая проза

---

– Ирина Сергеевна!..

Оглянулась – сухопарый белобрысый парень в синем плаще и фуражке с золотой кокардой. Невысокий, очень загорелый и смущенно улыбающийся.

– Здравствуйте, Ирина Сергеевна! Извините, я не приехал вчера, меня в милицию забрали… Ларионов моя фамилия, я вам звонил…

Пальцы Церберуни конвульсивно сжались на моем удостоверении, она подняла взгляд на Ларионова, и я прочла в ее бесцветных глазах тоску от невозможности сразу же забрать у него документы. Но это не входило в ее обязанности, она только вздохнула тяжело из-за того, что нет права проверять людей с той стороны ее поста, и отдала мне удостоверение. «Можете идти!»

Интересно знать: если бы я, находясь в редакции, потеряла пропуск, она бы не выпустила меня из здания? Я бродила бы целую ночь по пустым коридорам и гулким кабинетам, жалобно просилась домой, а Церберуня, не смыкая глаз, как настоящий боец, следила, чтобы никто не прошел ко мне с воли, а сама я не прорвалась мимо ее поста?

И острая антипатия к вахтерше, к этому злому караульному животному вдруг перекрыла, смыла бесследно раздражение и досаду, которые я испытывала к Ларионову, заставившему меня вчера столько времени ждать его в тягостном напряжении.

Назло Церберуие я взяла Ларионова под руку и, помахивая игриво сумкой, повела его к выходу.

– Идемте быстрее, – сказала я, – иначе она захочет вернуть вас в милицию…

Ларионов засмеялся:

– А мне и так завтра туда идти…

На улице, в меркнущем свете осеннего вечера я рассмотрела, что от виска по щеке к уху тянутся у него на лице не то царапины, не то ссадины. Он заметил мой взгляд и снова смущенно улыбнулся:

– Вы не смотрите так, я вообще-то не хулиган… Это случайно.

– А что там у вас приключилось?

– Да ну! Глупость! Хмыри какие-то пристали…

– Мальчишки, что ли? – спросила я.

– Да нет, – покачал он головой, – они вполне уже взрослые мальчики, лет по тридцать, наверное…

– А чего хотели? – полюбопытствовала я.

– Да так, пришлось их угомонить немножко…

Несмотря на сухость, в нем чувствовалась крепкая, мускулистая сила, да и огромный целлофановый мешок с заграничными наклейками и рисунками он нес в руке, будто это была маленькая авосечка. Я почему-то сразу поверила, что он может легко угомонить разбушевавшихся хмырей.

– Ирина Сергеевна, если вы не возражаете, я провожу вас домой: посылка тяжелая, вам самой не дотащить…

С одной стороны, посвятить два вечера Ларионову при моих нынешних делах – как-то многовато получалось, а с другой – мысль тащить этот огромный мешок, пихаться с ним на остановке, лезть в троллейбус была невыносима. Больше всего хотелось прийти домой, принять ванну и лечь спать, чтобы не вспоминать ни Витечку, ни текущие неприятности дня, ни необходимость объяснять что-то детям, ни ждать завтрашнего пробуждения с массой вопросов, которые мне теперь предстоит решать…

Бог с ним, с Ларионовым, пускай провожает! Может быть, возьмет такси, доедем быстрее до дому, а там как-нибудь от него отобьюсь. Мне было немного неловко из– за своего коммерческого подхода, и я как можно любезней сказала:

– Если вам это не составит труда и у вас нет других, более приятных и нужных дел, то мне вы доставите тем самым удовольствие.

– Да я совсем свободен, мне делать нечего. Командировку я закончил, а видеть вас мне приятно…

Я неопределенно хмыкнула, а он сказал очень убежденно:

– Да-да, очень приятно. Вы знаете, я много раз вспоминал тот вечер, когда мы познакомились.

– Да, тогда был прекрасный праздник, – сказала я неопределенно, поскольку и по сей момент не могла вспомнить о том, как мы с ним танцевали. Его тогда не существовало в моей жизни, его не было на карте земли, потому что в ту пору всем миром для меня был Витечка.

Ларионов будто подслушал мои мысли.

– Я надеюсь, ваш супруг не будет в претензии, что я вас провожаю. Я ведь ничего плохого не имею в виду…

Меня рассмешил его провинциализм, и я подумала о том, что, наверное, Витечка теперь совершенно не будет иметь претензий ни к кому из провожающих меня. Витечка теперь занят Гейл Шиихи.

И не знаю почему – никакой в этом не было необходимости, неожиданно для себя я сказала:

– Мой супруг не будет к вам иметь претензий, потому что он меня бросил!

– Вас?! – с безмерным удивлением спросил он.

– Ну не вас же! – раздраженно ответила я. – Конечно, меня!

Он смутился еще сильнее и растерянно забормотал:

– Ирина Сергеевна, простите, я ничего не знал, я как-то так бестактно… Я не хотел…

– Я понимаю, можете не извиняться. Это не ваша и, по-моему, даже не моя вина… Жизнь такая…

Ларионов выпустил мою руку и шел рядом в сосредоточенном молчании. Я видела, как он напряженно о чем-то размышлял. И клокотавшие в нем слова и мысли наконец обрели форму категорического заявления:

– Он наверняка сошел с ума!

– Может быть, – кивнула я, – но только вокруг многовато сумасшедших, судя по количеству разводов. Люди просто надоедают друг другу.

Ларионов закинул свой мешок с одесскими фруктами за плечо и сказал с огромной убежденностью:

– Вообще-то я знаю много людей, которые развелись, но еще ни разу не видел, чтобы человек бросил жену и женился лучше. Обычно новые жены очень похожи на старых, только несколько хуже…

Я усмехнулась, он впал в вакханалию смущения:

– Простите, старая – не в том смысле, что она старая, а просто прежняя жена… И вообще, Ирина Сергеевна, если бы у меня была жена, как вы… Да вообще, по– моему, вы удивительная женщина.

– Ну, хватит, – махнула я рукой, – вы мне лучше скажите, что вас в милиции – оштрафовали или письмо на работу пошлют?

– Да нет, я отказался платить штраф.

Тут уж удивилась я:

– Как это вы отказались? По-моему, согласия нарушителя не спрашивают. Это как при разводе, – засмеялась я, – если не хочешь больше так жить – разводишься.

– Нет, это не совсем так. Они нам предложили в милиции как бы помириться, и всех штрафуют.

– Кто они? – удивилась я.

– Ну, дознаватель там, я не знаю, как называется, оперуполномоченный. Сказал, что все хороши одинаково и всех оштрафуют.

– А вы что?

– А я сказал, что я не согласен. Пускай разбирают дело по существу. Почему это меня штрафовать? Они хулиганье, а штрафовать всех. Выходит, я с ними вместе наравне виноват.

– А вы считаете, что виноваты только они? – спросила я.

– Конечно! Они ко мне пристали. Я их не трогал. Да и вообще!..

Все, что он говорил, он излагал с убежденностью. Вот с этой непререкаемой уверенностью он сказал:

– Я точно знаю, что им нельзя этого вот так спускать с рук. Заплатят четвертак, завтра снова станут хулиганить и драться. Проступок, совершенный дважды, кажется людям дозволенным. А этого нельзя допускать!..

– Вы еще, оказывается, и воспитатель, – засмеялась я.

– Да нет, какой я воспитатель, – сдвинул он на затылок фуражку. – Но все равно противно, когда трое дураков пьяных знают, что одного-то они всегда поколотят. Но не прошел номер на этот раз. Да ладно, – засмеялся он, – завтра разберемся как-нибудь.

Вечер был теплый, слоисто-серый, слепой. Казалось, что мокрый тротуар, дома, облетающие деревья сочатся этой голубовато-сизой дымкой, втекающей в улицы, как сонная вода.

– А что это за фуражка на вас? – спросила я.

– Эта? – Он для уверенности потрогал свой черный фургон с золотым шитьем.

– А у вас при себе есть еще одна?

– Нет, – снова смутился он. Вообще он слишком часто смущался, во всяком случае, для человека, который любит драться сразу с тремя хулиганами. – Вы, Ирина Сергеевна, просто забыли. Рассказывал я вам – я же штурман дальнего плавания. Я старпом на ролкере…

– Ну, конечно! – с притворным воодушевлением воскликнула я. – Я просто не знала, что штурманы носят такие красивые шапки…

Не могу же я ему объяснить, что я и его-то самого не помню, не то что разговоры про какой-то неизвестный мне ролкер.

Люди вокруг нас будто плыли в пепельном сумраке надвигающейся ночи, но плыли они быстро, суетливо, пихаясь сумками и толкая в бок локтями. Машины с шипящим шорканьем пролетали по мостовой, оставляя в пелене сгущающейся мглы трассирующие кровяные следы габаритных огней.

– Эх, такси бы поймать… – мечтательно сказал Ларионов. – Да где его взять – час пик…

А поскольку я никак не отреагировала, он добавил, будто извиняясь:

– Вообще с такси здесь неблагополучно… У меня теперь против такси предубеждение будет…

– Это почему еще? – удивилась я.

– Так ведь весь этот скандал вчера из-за такси завязался…

– Черт с ним, с такси, вон троллейбус подходит к остановке, успеем!

Ларионов сунул мне в руки фотоаппарат – я только сейчас рассмотрела, что у него на плече болталась камера, – схватил мою сумку и со своим ярким полиэтиленовым мешком через плечо устремился передо мной к остановке. В толчее перед растворенной дверью пропустил вперед, нас растаскивали, отпихивали, мяли, потом общим рывком подняли в салон, захлопнулись створки, и мы оказались впрессованными друг в друга в массе крутого пассажирского фарша.