Виталий Гладкий - Копье милосердия

• Название: Копье милосердия
• Автор: Виталий Гладкий
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-4556-9

Известному «черному археологу» Глебу Тихомирову поступает предложение, от которого трудно отказаться: заняться поисками подлинного Копья Милосердия — одной из главных реликвий христианства. Многие сильные мира сего пытались заполучить его в свои руки, потому что древнее пророчество гласит: «Владеющий этим Копьем и разумеющий, каким силам оно служит, держит судьбу мира в своих руках — добрых или злых». Тихомиров берется за дело, но чем больше погружается в историю Копья и его розысков, тем больше убеждается, что ввязался в самую настоящую авантюру с непредсказуемыми последствиями…

---

Праздничные столы калашей и впрямь ломились от еды — овощи, фрукты в медовой патоке, орехи, мед, козий сыр, лепешки разных видов, пряники, вяленая баранина, похлебка из горных куропаток, кровяные колбаски… Но главным блюдом были запеченные на костре козы. Их зашитые животы обычно наполняли ароматическими травами, и у Вифисария даже слюнки потекли, когда до его обоняния дошли удивительно вкусные запахи жареного мяса.

Увы, из спиртного на столах присутствовал лишь абрикосовый самогон. Он оказался таким крепким, что даже слезу вышибал. Вифисарий, привыкший к хорошим виноградным винам, захмелел очень быстро, и не приди к нему на помощь Гатаспа, который дал ему выпить какой-то порошок, мигом прогнавший хмель из головы, мага из-за стола вынесли бы на руках, что среди калашей считалось позором.

Пока мужчины предавались возлияниям, девушки танцевали. Под мелодичные звуки дудок, флейт и тихий рокот барабанов они пели ритмичную песню и кружились небольшими группами, положив друг другу руки на плечи.

Девушки и женщины были одеты в черные платья, украшенные понизу, на рукавах и на плечах яркой вышивкой нитками и ракушками. На головах у них красовались круглые шапочки, сделанные из разноцветных деревянных шариков. Сзади к шапочкам крепились широкие пестрые ленты, а спереди — крохотные бубенчики, которые звенели при каждом шаге. Из украшений девушки носили бусы из тех же деревянных шариков и бубенчиков, а также ожерелья из монет, большей частью бронзовых.

Когда музыка стихала, седобородый старик с длинной резной палкой в руках начинал что-то рассказывать собравшимся мерным, заунывным голосом. Это был сказитель. Он рассказывал участникам праздника легенды из жизни калашей.

Танцы проходили почти в полной темноте. Место для танцев (действо из-за теплых весенних дней происходило не в помещении, а на самой площади) лишь немного подсвечивалось пламенем костров. Танцы продолжались всю ночь. Ближе к утру к девушкам присоединились и юноши. Окончания праздника маги дожидаться не стали, ушли, когда забрезжил рассвет.

Они спали до обеда. Когда Вифисарий проснулся, в голове у него гудели шмели. В отличие от него, Гатаспа выглядел свежим, словно росток первого весеннего цветка. Он приготовил гостю холодный пенящийся напиток, после которого маг брауи значительно повеселел и почувствовал прилив сил.

— Что это? — спросил он с интересом.

— Перебродивший сок белокорого северного дерева. В моей роще есть несколько таких деревьев. Я насобирал целую амфору сока. Весна для этого — самое время.

— Возьму себе на заметку… — Вифисарий тряхнул головой, приводя беспорядочные мысли в надлежащее состояние, и продолжил: — Готовься к дальнему путешествию. Мы отправляемся к Мелхиседеку.

— Где он сейчас?

— По моим сведениям, в Вавилоне.

— Что он там делает? — удивился Гатаспа. — Ведь от прежнего Вавилона с его храмами, библиотеками и обсерваториями остались лишь одни развалины. Да и те разбирают по кирпичику.

— Ну, не совсем так… Кое-что все же осталось. То, что нужно магу такого высокого ранга, как Мелхиседек. Только не спрашивай, что именно. В такие дела он не посвящает никого, даже самых близких ему людей.

— Много ли осталось у него близких… — проворчал Гатаспа.

— Думаю, что не очень. А скорее их вовсе нет. Мелхиседек уже прожил дольше всех самых старых магов. И пока еще не думает отправляться в Высшие Сферы. Ладно, пусть его… Речь пока не о том. Ты подготовил свои дары?

— А как же. Смотри… — Гатаспа поднял крышку резного сундука, достал оттуда красивую кипарисовую шкатулку с чеканной серебряной окантовкой и открыл ее.

Шкатулка была заполнена каплевидными кусками отборного — «росного» — ладана*, розоватого на цвет.

— Теперь твой черед хвалиться, — сказал он, закрывая шкатулку.

Вифисарий сумрачно кивнул и достал из своей дорожной сумки бамбуковый футляр с мягкой обивкой, а в нем широкогорлый сосуд из дорогого и прочного египетского стекла, закрытый притертой пробкой; размерами и формой он походил на небольшую дыню. Верхняя часть пробки представляла собой золотую печать с изображением летящего голубя. Через зеленоватое стекло хорошо просматривались красно-коричневые кусочки мирры*, заполнившие сосуд почти доверху.

— Мирра из страны Нуб*, — сказал Вифисарий. — Самая лучшая.

— Да-а… — Гатаспа тяжело вздохнул. — Путешествие наше радостным не назовешь… несмотря на рождение Спасителя.

— Так решил синклит Посвященных, — строго сказал Вифисарий.

— И нам осталось только подчиниться…

— Совершенно верно. Что ж, к дальней дороге почти все готово…

— Почти?..

— Для наконечника копья нужно отменное древко.

— Ну, это несложная задача. Калаши — великолепные резчики по дереву. А уж древки для копий и дротиков у них получаются одно загляденье. Для этой цели, думаю, нужно взять тонкий ствол мезуа*. У калашей есть запас хорошо высушенных прямых жердей.

— Что ж, тогда за работу…

* * *

Вифисарий с болью в душе смотрел с вершины невысокого холма на Вавилон. Что случилось с самым красивым из городов, которые ему довелось увидеть за долгие годы своей жизни?! Просторный царский дворец с золоченой крышей разрушен, от окружавшей город стены остались лишь отдельные участки, многие трех- и четырехэтажные дома стоят без крыш и с пустыми глазницами окон, глубокий ров с водой, окружавший Вавилон, пересох, обмелел и превратился в свалку отходов и нечистот…

Когда-то город имел восемь ворот, которые назывались именами богов: ворота богини Иштар, бога луны Сина, ворота Мардука, ворота бога земли Энлиля, ворота бога солнца Шамаша, ворота бога грозы и бури Адада, а также ворота Лугалгирра и Ураш. Теперь на их месте зияли лишь проемы.

Более-менее сохранилось только святилище покровителя Вавилона, бога Мардука, с медными вратами, семиэтажная пирамида-зиккурат Этеменанки*, на вершине которой находился храм, и ворота богини Иштар, облицованные синей плиткой с перемежавшимися рядами сиррушей* и быков. Через ворота и коридор, стены которого украшала плитка с изображениями львов, проходил Путь Процессий. Во время празднования нового года по Пути Процессий к зиккурату Этеменанки проносили статуи богов.

Нынче коридор Пути Процессий изрядно обветшал, плитка местами осыпалась, о храме, венчавшем зиккурат, напоминали лишь две колонны, а каменная лестница, ведшая наверх, напоминала щербатый рот древней старухи. Да и возвышенность, на которой стояли Вифисарий и Гатаспа, в свое время была одной из сторожевых башен; когда-то в ней располагалась таможенная стража. Теперь от башни осталось лишь крошево из сырцового кирпича, образовавшее холм, уже поросший чахлой травой.

— И где нам искать Мелхиседека? — спросил Гатаспа и чихнул; тонкая въедливая пыль хрустела на зубах, набилась в нос.

— Язык до Рима доведет, — ответил Вифисарий и тяжело вздохнул: о время, как ты беспощадно!

Им повезло. На одной из улиц Вавилона они буквально столкнулись с магом низкого ранга по имени Артабан. В отличие от Вифисария и Гатаспы, лошади которых были измождены длинной и тяжелой дорогой, вороной жеребец Артабана так и порывался пойти с места в галоп. Но повод держала крепкая рука. На вид рослому, черноволосому Артабану было не более сорока лет. Он был мускулист, жилист, а его большие черные глаза, в которых светился незаурядный ум, поражали своим ярким блеском.

Артабан очень обрадовался встрече и выразил желание лично провести путешественников к Мелхиседеку.

— Он находится в Борсиппе*, в храме Семи Сфер, — сказал Артабан, осаживая танцевавшего от нетерпения коня. — Только, я думаю, вам нужно немного отдохнуть, подкрепиться и переменить лошадей. Бедные животные совсем измучились.

— С отдыхом можно повременить, поедим на ходу, а вот по поводу лошадей ты прав, — ответил Вифисарий. — Но где это можно сделать? Раньше в Вавилоне при почтовых службах находились постоялые дворы, где путнику предлагали не только ночлег и еду, но и свежих лошадей. Но теперь, насколько мне известно, таких услуг и в помине нет.

— Доверьтесь мне, — сказал, улыбнувшись, Артабан. — У меня много знакомых среди торговцев лошадьми. Мы обменяем ваших коней на других с небольшой доплатой. Всего лишь.

— Ну, если так…

* * *

По сравнению с Вавилоном, Борсиппа стал совсем уж затрапезным городишком, больше похожим на селение. От крепостных стен остались лишь валы, храм бога Эзида — «Дом вечности» — сильно обветшал, и его стены были сплошь в проплешинах от обвалившейся облицовочной плитки, а верхние башни зиккурата Эуриминанки — «Дома семи владык земли и неба» — будто срезало ножом.

Единственным достоинством Борсиппы (с точки зрения Мелхиседека) был высокий холм неподалеку от бывших городских стен и то, что сезон пыльных бурь каким-то чудом не касался города, и небо над ним почти всегда было безоблачным, а воздух чистым. На холме стоял храм Семи Сфер. Впрочем, храмом его считали лишь простолюдины. Правители и жрецы Вавилона знали храм как великолепно оборудованную обсерваторию. Семь облицованных голубой и синей плиткой шарообразных куполов виделись издалека. Общий упадок некогда могучего государства почти не коснулся храма Семи Сфер, потому что за ним надзирали Посвященные — маги высшего разряда, имевшие большой авторитет и огромные возможности.