Яков Айзенберг - Ракеты. Жизнь. Судьба

• Название: Ракеты. Жизнь. Судьба
• Автор: Яков Айзенберг
• Издательство: Инвестор
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-8371-30-1

Перед Вами книга воспоминаний выдающегося ученого советской эпохи Якова Ейновича Айзенберга, бывшего Генерального директора харьковского НПО «Хартрон», бывшего Генерального конструктора систем управления ракет и космических аппаратов Украины. Воспоминания охватывают практически весь жизненный период — от школьных лет до отъезда на лечение в Израиль, и в основном посвящены его любимому делу, которому он отдал свою огромную творческую энергию. Семья ученого глубоко признательна и благодарна всем людям, которые сделали возможным издание книги воспоминаний и берегут память о Якове Ейновиче.

Об авторе

Яков Ейнович Айзенберг (1934–2004), один из видных специалистов в современной космонавтике. Через некоторое время после ухода со своего поста Главного конструктора систем управления В. Г. Сергеева Я. Е. Айзенберг становится Главным конструктором и в течение ряда лет успешно руководит созданием систем управления в составе современных ракетно-космических комплексов.

---

60-е годы

Оглядываясь назад, приходится считать вторую половину 60-х годов (с 1964 по 1970-й гг.) одним из наиболее спокойных периодов разработок. И дело не в том, что мы стали меньше разрабатывать, наоборот, я об этом и буду писать. Но все это были ракетные комплексы с аналоговыми системами управления, а после 8К64 мы потратили много сил и создали надежную методику проектирования таких систем, так что были уверены, что, если технология работ не будет нарушена, особых неприятностей при ЛКИ можно не ждать. Создание такой методики, в чем большая заслуга принадлежит В. В. Сорокобатько (моему тогдашнему единственному заместителю), В. Г. Сухореброму, занявшему должность начальника лаборатории после В. Н. Романенко (который, как только я с поста начальника отдела ушел на должность начальника комплекса, стал в очередной раз моим преемником на посту начальника отдела), В. С. Столетнему, создавшему методику определения степени влияния параметров колебания жидкого наполнения и др., благодаря чему мы не имели ни одной ошибки при проведении ЛКИ разных ракет, я считаю одним из своих достижений.

Начали мы после 8К64 с ракеты с жидкостным реактивным двигателем 8К66. Это было по существу достаточно ограниченное усовершенствование 8К64, меньше вес (а, значит, и меньшая «полезная» нагрузка), более аккуратно сделанная конструкция, естественный прогресс — в двигательной установке и системе управления (напоминаю, аббревиатура СУ) и прочие небольшие улучшения. Так что ничего странного, что эта работа была прекращена в 1965 г., тем более, что к снижению бомбовой нагрузки военные всегда относились отрицательно.

Затем наступила очередь 8К67 (Р-36). Эта ракета была продолжением 8К64, но с существенным развитием всех основных характеристик. Она была мощнее 8К64 и послужила началом целой серии самых тяжелых в мире межконтинентальных ракет, завершением которых явилась та самая «Сатана», с которой я начал свой рассказ. Кстати, это была и первая МБР (других ведь просто еще не было), которая размещалась не на открытой боевой позиции, а глубоко в Земле, в специальной шахтной пусковой установке, что радикально повысило ее защищенность от возможного нападения даже вражеской МБР.

Разработка Р-36 прошла достаточно спокойно, и в 1967 г. она была принята на вооружение Советской Армии, заменив 8К64. За создание СУ этой ракеты я получил Ленинскую премию. Она была присуждена в неурочное время (13 ноября 1967 г. вместо официально объявленных сроков присуждения таких премий ко дню рождения В. И. Ленина — 22 апреля). Имелись и другие особенности. Незадолго до этого была введена Государственная премия СССР, в том числе, чтобы увеличить варианты наград (Ленинскую премию можно было получить только один раз, и даже С. П. Королеву не удалось нарушить этот принцип и стать единственным дважды лауреатом Ленинской премии) и повысить значимость Ленинской премии. Ее стали присуждать раз в 2 года (ранее ее, а потом — Государственную — присуждали раз в год), коллектив уменьшили с 12 до 6 человек, так что 10000 рублей премии для каждого из нас означали 1666 руб. 67 коп., а само решение о присуждении стало оформляться не постановлением комитета по премиям, а Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров Союза ССР (привожу официальное название со своего удостоверения). Диплом лауреата Ленинской премии был образцом лучшего по дизайну советского диплома, большого размера и включал металлический барельеф Ленина.

Конечно, о том, за какие работы она присуждена, не было ни слова, писалось «за работы в области специального машиностроения». Для меня это был третий «заход», из двух предыдущих списков за другие работы меня бдительные «сотрудники» вычеркивали, да и вообще, это стало возможным, так как из-за непонятных причин кандидатуры не подписывались в обкоме партии (который уж точно меня бы не пропустил), а шли прямо в Москву, в комитет, возглавлявшийся Президентом АН СССР М. В. Келдышем, и попадали в ЦК КПСС уже из этого Комитета. Тем более, это считалось не государственной, а научной наградой, чем, возможно, объясняется процедура без обкома партии. Но самое интересное, что присуждение фактически произошло вскоре после «шестидневной войны» Израиля, что послужило поводом многочисленных острот многих главных конструкторов. Узнал я о присуждении мне премии из телеграммы Министра Сергея Александровича Афанасьева (в газетах — ни слова), которую работники канцелярии принесли мне в кабинет, где шло большое совещание. После его завершения я позвонил жене и маме, больше звонить было некому, на этом официальная часть закончилась, кроме того, что пришло письмо из комитета с сообщением, что мне положена некоторая сумма, и меня просят сообщить номер моего счета в банке. Его, естественно, тоже не было, пришлось открывать в нашей поселковой сберкассе.

Само вручение происходило в Москве в здании Президиума Академии Наук на Ленинском проспекте (нормально — в Кремле в Георгиевском зале) в приемной между кабинетами Президента и Вице-президента АН СССР, проводил его Келдыш, и заняло оно на всех шестерых лауреатов не более 5 минут. Мы, конечно, вечером пошли в московский ресторан, а потом, уже в значительно расширенном составе, повторили ресторан в Харькове с начальниками из ОКБ, на что ушли все деньги, полученные в виде премии. Но, все равно, и мне и моей немногочисленной семье (жена и мама) было очень приятно, первая награда за 13 лет работы, и сразу такая.

…Уж не знаю, кто автор идеи сделать ракету Р-36 не только в баллистическом, но и в орбитальном варианте. Чисто советская идея, американцы этим даже не занимались. Ракета разгонялась до первой космической скорости (как практически и МБР), становилась искусственным спутником Земли, совершала один виток, а над целью включался тормозной двигатель и ракета совершала баллистический спуск с орбиты.

Предполагалось, что коль скоро США начали заниматься противоракетной обороной, у орбитального варианта ракеты больше шансов через нее прорваться, так как она могла достичь США с разных направлений, а не только через Северный полюс, как баллистические боеголовки. Для нас это означало, что, кроме обычной СУ для ракеты 8К69 (такое у нее было несекретное название) пришлось сделать и СУ, работающую на орбите (правильнее сказать, добавить новые функции традиционной СУ МБР).

Естественно, так как СУ работы на орбите и тормозной двигатель занимали какой-то вес, величина бомбовой нагрузки на эту величину уменьшалась, что военных только огорчало. Тем не менее, орбитальный вариант ракеты Р-36 был полностью разработан, прошел все этапы ЛКИ, был принят на вооружение, и в очень небольшое количество ракетных шахт были установлены орбитальные ракеты 8К69.

После удачных опытов по модернизации боевых ракет 8К63 и 8К65 в ракеты -носители небольших космических аппаратов, эта же попытка была сделана и для обоих (баллистического и орбитального) вариантов Р-36. Получились 11К67 и 11К69, и, так как они сразу были двухступенчатые, можно было обойтись без дополнительных ракетных ступеней. Ракета 11К67, в отличие от своего боевого родителя, развития не получила, все сделанные заводом №586 экземпляры шли прямиком в боевые шахты, а вот 11К69 ждала другая участь. Во-первых, военным не нужно было много боевых образцов 8К69 (тот факт, что США не стали делать ракет такого типа, подействовал на них отрезвляюще), а завод №586, уже освоив производство этих ракет, заинтересован был делать их побольше, во-вторых, благодаря тому, что СУ 8К69 имела большие возможности, чем на 8К67 (для 8К69 мы создали совершенно новую СУ, впервые применив дискретные цифровые приборы в системах управления дальностью). Это отнюдь не бортовые цифровые вычислительные машины (аббревиатуру БЦВМ надо вводить сразу, так как она будет часто повторяться), но все равно возможностей у них больше, чем у механических аналоговых, стоявших в системах управления дальностью в 8К64 и 8К67. Благодаря этому ракета-носитель 11К69 (международное название «Циклон-2», НАТОвское — SL-11) получила относительно широкое применение.

Более того, войдя во вкус, мы решили сделать и трехступенчатый вариант 11К69 , чтобы расширить ее возможности как по массе выводимого груза, так и по достижимым орбитам. В качестве третьей ступени была взята вторая ступень 11К65, а разработчиком (мы уже были перегружены к этому времени «поверх головы») определили КБ киевского радиозавода. Это был наш серийный завод, куда мы передавали документацию на сданные на вооружение СУ, там же оказалась и документация на 11К65. Сопровождая нашу документацию на заводе, сотрудники КБ приобрели необходимый опыт в разработке приборов, а в вопросах теории (устойчивость полета, точность и пр.) мы обязались передать им всю свою документацию и оказать максимальную поддержку при обучении, тем более, что речь шла не о боевой ракете, где вопросы точности — важнейшие. Очень полезным оказался тот факт, что руководил этим КБ мой первый начальник и друг А. И. Гудименко, и киевляне рвались в самостоятельные разработчики, что мы всячески поддерживали, видя в них не конкурентов (уж очень далеко мы ушли вперед в вопросах теории), а помощников в ситуациях, аналогичных той, о которой я пишу. Киевляне хорошо справились с этим делом, и появилась трехступенчатая 11К68 (две ступени 11К69 плюс третья — С5М), получившая названия «Циклон-3» или SL14.