Ольга Бредникова - Микроурбанизм. Город в деталях

• Название: Микроурбанизм. Город в деталях
• Автор: Ольга Бредникова
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Культурология
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4448-0424-7

Эта книга посвящена современному городу и вдохновлена им. Под общей обложкой собрана богатая мозаика исследовательских подходов и сюжетов, пытающихся ухватить изменчивость, множественность и неоднозначность городской жизни. Это разнообразие объединяет микроурбанизм – подход, предлагающий «близкий взгляд» на город: возможность разглядеть его через мелочи и детали. С их помощью раскрывается насыщенная повседневность города и привлекается внимание к его главным действующим лицам – обывателям, которые своими повседневными действиями, чувствами, настроением создают город, его значимые места и маршруты. Наряду с привычными, но еще не вполне знакомыми персонажами – пассажирами общественного транспорта, участниками свадебных процессий и вездесущими туристами, книга представляет читателю и относительно новых участников жизни города – открывателей заброшенных пространств, слушателей плеера, граффити-райтеров, продавцов и покупателей блошиных рынков и многих других. Насыщенный эмоциями и динамичный город создается живым языком исследователя.

---

Таким образом, для эффективного передвижения по городу и для жизни в Ковдоре в целом необходима большая доля неформального, подразумеваемого знания: считается, что всем “своим” пространство знакомо, а чужих здесь не ждут. Посторонние, приезжие как целевая группа для публичных объявлений и обращений полностью отсутствуют.

Между тем для того, чтобы создать позитивный образ города у самих местных жителей, усилий прилагается также очевидно мало. Если на индивидуальном уровне, в своих квартирах и дачах, ковдорчане собственными силами создают уютные и комфортные условия, то городские ландшафты, публичные пространства города производят впечатление заброшенных и разрушающихся. Этот фон – разруха, ржавое железо, облезлые бетонные стены – один из самых сильных образов места, который воспроизводится всеми чужаками: любители “заброшенностей”, путешествующие с фотоаппаратами, не редкость в Мурманской области, и в Интернете можно обнаружить довольно много фотоальбомов их авторства. На фотографиях в основном будут заброшенные и разрушающиеся строения, коих хватает даже в по-прежнему живом и действующем Ковдоре.

Недострой на въезде в город

“Убывающий город”, в котором раньше существовал дефицит жилья, а теперь многие здания стоят пустыми и разрушаются, в первую очередь встречает приезжего именно такими видами. В частности, первое, что видят въезжающие в город (после большой вывески “Мой город – моя судьба” от корпорации “ЕвроХим”, выкупившей несколько лет назад главное градообразующее предприятие – Ковдорский горно-обогатительный комбинат), – это недостроенные грязно-серого цвета здания с пустыми оконными проемами, давным-давно заброшенные в таком незавершенном состоянии. Эти жилые дома начали строить в конце 1980-х годов для процветающего и растущего города, но перемены 1990-х годов нарушили планы, изменив и судьбу города.

За этим сильным образом разрухи приезжие не сразу замечают внутреннюю жизнь места. Различие “внутри” и “снаружи” – одно из самых ярких наблюдений за жизнью поселений Ковдорского района в целом[351]. Ощущение безжизненности и разрухи, складывающееся при поверхностном взгляде фланера, при попытках привычно наблюдать за жизнью публичных пространств города, лишь постепенно, при пристальном всматривании может смениться новыми образами “внутренней” жизни города. Однако такое “приближение” невозможно без предварительной настройки оптики, осуществляемой с помощью проводников и “пространственно укорененных” историй – рассказов о прошлом, семейных историй, “северных” нарративов и т. п.

Немного “официальной” истории: как сюда попали люди

Ковдор является одним из примеров реализации концепции соцгорода, впервые сформулированной в 1930-е годы теоретиком советского градостроительства Н. А. Милютиным[352]. Главной функцией соцгорода была производственная функция: все остальные были лишь придатком к ней, были призваны поддерживать ее успешную реализацию. Эта особенность пространственной организации индустриальных поселений, полностью центрированных градообразующим предприятием, по мнению исследователя социалистической системы расселения Марка Мееровича, является индикатором приоритетов общественного устройства в целом: “место работы трактуется как главный источник укорененности людей в жизни…”[353]. Таким образом, укорененность в производственной деятельности заложена в физическом городском пространстве. Забегая вперед, можно уже представить, каким образом постсоциалистические потрясения в сфере промышленности могли сказаться на жизни обитателей подобного города.

Освоение заполярных земель и строительство поселков и городов, транспортной инфраструктуры во времена первой, довоенной волны индустриализации осуществлялись преимущественно силами заключенных ГУЛАГа и спецпереселенцев, т. е. в результате насильственной репрессивной политики государства. Ковдор строился уже в послевоенный период[354], когда изменилась как концепция соцгорода, так и логика привлечения работников на Крайний Север. Так, если в 1930-е годы соцгорода “проектировались и строились для людей, занятых фактически принудительным трудом и попавших туда не по своей воле”[355], а свобода торговли, развлечений и отдыха отсутствовала, будучи заменена “системой пайкового распределения всех жизненных благ, системой принудительного прикрепления к месту труда и месту обитания”[356], то в 1950-е миграция на Север стала делом добровольным. Поэтому постепенное налаживание инфраструктуры снабжения и отдыха стало частью стратегической задачи повышения привлекательности региона для трудовых мигрантов. Первая волна индустриализации Кольского полуострова была прервана Великой Отечественной войной, и с новой силой освоение развернулось уже по окончании войны, в конце 40-х – начале 50-х годов. На этом этапе, уже после смерти И. Сталина в 1953 году, миграции на Север приобрели более или менее свободный характер: некоторые специалисты попадали сюда по распределению, однако для многих переселенцев это было добровольным решением, которое могло быть связано с разными причинами: с комсомольским энтузиазмом, желанием заработать или начать самостоятельную жизнь (подавляющее большинство покорителей Заполярья приезжали сюда в юном возрасте).

Но даже при внимательном отношении к организации быта горожан полное подчинение жизни города ритму работы градообразующего предприятия, а также высокая степень искусственности и запланированности городского пространства оставались неизбежными. Сегодня же укорененность социальной жизни города в труде и производственном процессе потеряла свое первостепенное значение. При этом городской ландшафт Ковдора не изменился и постоянно напоминает о прошлом. Здесь сохраняется огромное количество следов советского периода, которые в основном и формируют городскую среду. В Ковдоре почти нет памятников, элементов дизайна городской среды, созданных за последние два десятилетия. Более того, в городе не ведется никакого нового строительства и не появляются новые здания. Основными же местами, к которым ведут приезжего, остаются места советские – памятник Защитникам Советского Заполярья, который, однако, ощутимо зарос травой, а также превращенный в монумент военный самолет. На площади перед администрацией Ковдорского района по-прежнему возвышается памятник Ленину.

Гармоничную “советскость” среды, образуемую зданиями 60 – 80-х годов, советскими названиями улиц и мемориальными досками, напоминающими о подвиге осваивавших Север комсомольцев, нарушают только коммерческие вкрапления – вывески магазинов. Исключительно коммерческая активность, насколько это возможно, видоизменяет среду и напоминает о другом времени. Даже постеры от “ЕвроХима” с надписью “С днем рождения, любимый город!”, появившиеся к 55-летию Ковдора, пожалуй, только датой отличаются от того, что можно было бы увидеть в год 25-летия города. Символы Олимпиады-1980, нарисованные краской на стене здания, неиспользуемые, но и не демонтируемые вывески для стенгазет “Не проходите мимо” и старые стенды для киноафиш в Ковдоре, видимо, просто нечем перекрыть (в Петербурге, например, все подобные символы уже уступили свое место символам нового времени – рекламе, вывескам и другим проявлениям включенности города в коммерческий ритм спроса и предложения).

Ковдор: от промышленного центра к маргинальному городу

Поскольку активное заселение Ковдорского района началось уже во второй половине ХХ века (официально освоение заполярных территорий нынешнего Ковдорского района проходило в 1950 – 1960-е годы, хотя попытки освоить регион предпринимались и в 1940-е, но были прерваны войной), довоенная история, память о существовавших здесь до войны спецпоселениях и лагерях вытеснены из “ковдорской памяти”. Вновь открывшиеся после войны промышленные предприятия и горные разработки требовали притока работников. Хлынувшие на Север переселенцы устраивались на предприятия, шахты и карьеры, попутно заселяя и осваивая примыкающие к ним города. Люди ехали со всей страны: сейчас в районе живут переселенцы и потомки переселенцев из Белоруссии, Украины, Поволжья и различных областей РСФСР. Подавляющее большинство приехали работать на Север по распределению или по вербовке. Многим этот период казался сначала временным эпизодом в биографии, однако зачастую он затягивался на всю жизнь.

Для рассказов поселенцев 1950-х и 1960-х годов типичны истории о невыносимо тяжелых условиях, в которых оказались первые рабочие: дефицит жилья, отсутствие инфраструктуры, сложнейшие климатические условия. К 1970-м годам, однако, жизнь в районе была уже налажена, и воспоминания местных жителей о 70-х и 80-х годах содержат картины благополучного и обеспеченного существования как в Ковдоре, так и в окружающих поселках. Большие “северные” зарплаты, развитая социальная инфраструктура, исправно функционирующий транспорт и длительные отпуска, изобилие в магазинах по сравнению со многими городами средней полосы делали Север очень привлекательным выбором для трудовых мигрантов со всего Союза. Общий уровень жизни и стандарты снабжения северных промышленных городов были значительно выше, чем в средней полосе. Н. Томпсон, автор исследования о Чукотке, считает возможным даже назвать северян привилегированным классом советского общества[357]. Так или иначе, жители северных городов считались в Советском Союзе трудовой элитой, что оказывало влияние как на их идентичность, так и на привязанность к месту (при переезде на “большую землю” привилегии терялись).