Кайл Онстотт - Хозяин Фалконхерста

• Название: Хозяин Фалконхерста
• Автор: Кайл Онстотт
• Издательство: Локид
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-320-00009-Х

Роман Кайла Онстотта перенесет читателя в середину прошлого столетия на южноамериканский континент.

Фалконхерст — цветущий, благоухающий край, богатейшие владения Хаммонда Максвелла в штате Алабама, где и разыгрываются житейские драмы, перемешивая судьбы белых хозяев и черных слуг.

В центре повествования — темнокожий красавец Драмжер, непревзойденный дамский угодник, простодушный и вместе с тем находчивый и предприимчивый.

* * *

Темнокожий красавец Драмжер — дамский угодник и верный слуга, простак и проныра — пережил за свою жизнь самые невероятные взлеты и падения и в самом расцвете лет и сил встретил чудовищную смерть…

---

— Мы теперь свободны, масса Драмжер, сэр? — спросил Поллукс, затягивая уздечку.

— Я — да, — ответил Драмжер, ставя ногу в стремя, — потому что я здесь главный. Ты тоже свободен, но не так, как я. Я делаю то, что захочу; ты делаешь то, что тебе скажут. Понял?

— Да, сэр, масса Драмжер, сэр.

— Оставь в кухне лампу.

Драмжер обогнул дом и поскакал по широкой аллее, обсаженной деревьями, в сторону главной дороги. Деревня под названием Новый поселок, основанная бывшими фалконхерстскими рабами, находилась примерно в миле от усадьбы. Сначала, когда здесь вырастали первые хибары, деревня располагалась не на дороге, а в стороне от нее, но потом, когда с плантации потянулись рабы, она разрослась и теперь тянулась по обеим сторонам дороги. Все необходимое жители деревни привозили из Бенсона. Здесь еще не обзавелись тремя присущими любому поселению заведениями — лавками, конюшнями, тавернами, зато выросло одно бревенчатое здание — повнушительнее, чем остальные, возведенное совместными усилиями и служившее центром притяжения. Здесь останавливались и обращались к жителям бродячие проповедники, здесь иногда пели и танцевали, здесь собирались по вечерам мужчины. Торговать в деревне было нечем, однако дом именовался «лавкой». Сюда приходили те, кому были нужны помощники, здесь обменивались сплетнями и заводили дружбу. Это было единственное место, где мужчина мог укрыться от женского ворчания и приставания детей.

Драмжер надеялся найти Брута именно здесь, но, проезжая мимо его хижины, выгодно отличавшейся от остальных основательностью, белой штукатуркой и наличием крыльца, задержался, чтобы поздороваться с его хозяйкой, сплетничающей на крыльце с другими кумушками.

— Где Брут?

— Там, в лавке, — ответила Белла-Анни, избранница Брута. — Притащились новые бродяги-негры, и он подыскивает им ночлег.

— И щупает мулаточку, что пришла с ними! — смеясь, подхватила другая женщина.

— Не нужны Бруту мулатки! — возмутилась Белла-Анни. — Пусть только попробует, я ему башку разобью! Зачем болтаешь, Белль? Брут никогда не замечал других женщин, ему подавай одну меня. Не то что Драмжеру: этот, что ни ночь, крадется в Новый поселок. — Она забыла про свой гнев и прыснула.

— Сегодня у меня не то на уме, Белла-Анни. А вообще-то, если кому-нибудь из вас, леди, — он впервые произнес такое слово, изрядно польстив кумушкам, — захочется принять меня, когда я покончу с делами, то я не стану возражать. Одна беда, после меня вы не захотите глядеть на собственного мужчину.

— Снова ты за свое, Драмжер! Важничаешь, потому что обрюхатил миссис Софи. Что, захотел белого щенка?

— А что, и захотел. И получу! Только это будет не щенок, а ребенок.

И Драмжер поскакал дальше, сопровождаемый улюлюканьем. Он знал, что популярен в Новом поселке, где к нему с почтением относились все мужчины, кроме разве что Брута, и где любая женщина была готова посмеяться и пошутить с ним за компанию, надеясь стать его следующей жертвой. Молва о его удали только укрепляла его репутацию.

Он в хорошем настроении подъехал к «лавке» и обнаружил у двери кучку мужчин. Они расступились перед ним, подобострастно приветствуя. Войдя, он обнаружил за щербатым столом Брута, Большого Ренди и парня по имени Лот. Вокруг сидели — кто прямо на замусоренном полу, кто на старых мешках — человек десять. Внимание Драмжера первым делом привлекла светлокожая девица, стоявшая рядом с седым негром средних лет. Все остальные были старше ее, и их усталый вид только подчеркивал ее свежесть.

— Привет, Драмжер! — сказал Брут и жестом приказал Лоту уступить место гостю, что тот охотно сделал. — Ты явился кстати. Эти бродяги пришли к нам уже в сумерках. Им негде ночевать и нечего есть. Вот мы и размышляем, как им помочь. Они жили севернее, под Демополисом. Господский дом и все хижины у них на плантации спалили солдаты-северяне. Там не осталось ни души, даже хозяйка сбежала. Не осесть ли им здесь? Народ приличный, не в пример другим бродягам.

— Пускай остаются, — сказал Драмжер, одобрительно разглядывая светлокожую девицу. — Только растолкуй им, Брут, что, если они останутся, им придется выстроить себе хижины. У нас никто не бездельничает.

— Мы как раз хотим работать, — отозвался седовласый, бывший у новичков за главного. — Только у нас ничего нет: и строиться не из чего, и голод утолить нечем. Зато в воскресенье я прочту вам проповедь. Я методистский проповедник.

— У нас у самих всего в обрез, но за проповедь спасибо. Проповедника у нас нет. Зато есть деревья, топоры, есть мужчины, знакомые с плотницким делом. Вам помогут. А вы помогите нам. — Драмжер опустился на табурет и обратился к Бруту: — Можно расселить их по хижинам, пока не построятся. — Драмжер ткнул пальцем в девушку, которая во время разговора не сводила с него глаз. — Ты кто?

— Это Памела, — ответил за нее проповедник. — Моя родня. Она — дочь моей женщины, но я ей не отец. Ее отец — масса Снодграсс, он сожительствовал с моей женщиной до войны. Она прислуживала миссис Миранде в Большом доме, пока его не уничтожил пожар.

Драмжер все приглядывался к новенькой. Что-то в ее облике напоминало ему Кэнди. Именно благодаря ее красоте он согласился принять беженцев. Обычно он не больно привечал бродяг — чаще всего это были негры, воспользовавшиеся свалившейся на них свободой, чтобы разнюхать, что находится за поворотом, за пределами их плантации. На сей раз приблудные (семеро мужчин и четыре женщины — он успел их пересчитать) казались приличными, деятельными людьми, в опрятной одежде, с хорошими манерами. От таких, тем более от девчонки по имени Пам, не следовало отворачиваться. Драмжер решил, что девчонкой стоит заняться. Впрочем, сейчас было уже поздно, чтобы приступать к соблазнению. Новенькая слишком утомилась, а у него было совсем другое на уме.

Мужчины Нового поселка добровольно разобрали новичков. Драмжер остался доволен тем, что девушка и седовласый проповедник достались Сэмпсону: женщина Сэмпсона была так ревнива, что бедняга и глаз не мог поднять на другую; в таком доме Памела будет в безопасности. Вскоре новички удалились вместе с хозяевами, и Драмжер остался наедине с Брутом и Большим Ренди. Брут собрался было задуть лампу и отправиться домой, но Драмжер задержал его.

— Я прискакал, чтобы поговорить с тобой, Брут. Ты тоже не уходи, Ренди.

Брут оставил в лампе малюсенький огонек и сел. Они вместе с Драмжером съели не один пуд соли в Большом доме. Их не связывала дружба, существовавшая у Брута с отцом Драмжера, но они уважали друг друга.

— Что тебе понадобилось, Драмжер?

— Мы теперь свободные люди, Брут…

— Болтают, что так. Мы больше не слуги. Покончено с куплей-продажей и поркой, хотя, — Брут поджал губы, — я не знаю, как удерживать некоторых из здешних негодников в узде, если с них нельзя спустить шкуру.

— Это и привело меня к тебе, — сказал Драмжер, подавшись вперед. — Не порка, а свобода. Какие мы к черту свободные люди, если у нас нет настоящих имен, если мы не женаты? Мы не лучше скота, Брут! Жеребец завидит кобылу — и прыг на нее. Бык покрывает корову, петух топчет курицу, негр спит с негритянкой. Мы животные, Брут! Ни фамилий, ни супружества, ни толковых имен для детей…

— Чья бы корова мычала, Драмжер! Не ты ли переспал тут едва ли не с каждой? У тебя в Новом поселке уже голов двадцать потомства.

— Это точно. Я всегда был охоч до этого дела. Но ты слушай дальше, Брут. Скажем, твоего мула зовут Бенни…

— При чем тут наша свобода? — вмешался Большой Ренди. — Какая разница, как кличет Брут своего мула?

— Никакой. Бенни — это Бенни, Брут — это Брут, а ты — Большой Ренди, только и всего. Чем мы лучше Бенни? То ли дело белые: у них у всех есть имя-фамилия, а не клички, как у собак или лошадей. Скажем, я — какой-то Драмжер. Где же нам взять настоящие имена, Брут?

Брут неспешно кивал в знак согласия. Сам он прежде не думал об этом, но сейчас слова Драмжера падали на благодатную почву. Им дают клички, как зверям; они совокупляются и размножаются, как звери. Как и его мул Бенни, они не носят фамилий. Раз они теперь свободны, то без фамилий им никак нельзя.

— Сами подберем, какие понравятся. Кто нам помешает? — Брут уставился в потолок. — Вот, скажем, я. Все «Брут» да «Брут», а ведь меня зовут Брутус.

— Брутус ничуть не лучше Брута. У человека должны быть имя и фамилия. Значит, ты — Брут… как дальше?

Брут замотал головой, не находя ответа, но Драмжер видел, что он напряженно размышляет. Внезапно Брут хлопнул ладонью по столу.

— Вспомнил! Теперь я знаю, какая у меня будет фамилия. Был я как-то раз с массой Хаммондом в Новом Орлеане. И завел там себе бабу, а она жила в семье, которая звалась Родни. Уже не помню, как звали бабу, но массу Родни до смерти не забуду. Баба впускала меня в заднюю дверь и заводила к себе в комнатушку. Хороша же она была — что грудь, что зад!.. И вот как-то ночью работаю я изо всех сил, а ей это так нравится, что она возьми да заверещи. Я еще поднажал и не заметил, как открылась дверь. Потом гляжу — чего это она притихла? А это старый масса Родни явился — вот-вот удар его хватит. Моя милашка так перепугалась, что сбросила меня на пол. Старый масса Родни и говорит: не знаю, мол, кто ты такой, но твоему хозяину скажу, чтобы он велел высечь тебя на городской площади. Я отвечаю: Брут я, с плантации Фалконхерст массы Хаммонда Максвелла, приехал с хозяином в Новый Орлеан продавать рабов. Старик чуть с ума не спятил. «Из Фалконхерста, говоришь? Неужто?» — «Да, сэр, — говорю, — прямо оттуда». И знаете, что он тогда сделал?