Анна Сьюэлл - Дымка. Черный Красавчик (сборник)

• Название: Дымка. Черный Красавчик (сборник)
• Автор: Анна Сьюэлл
• Жанр: Вестерн
• Год: 2016
• ISBN: 978-617-12-0293-1, 978-617-12-0292-4, 978-5-9910-3452-4, 978-617-12-0289-4, 978-617-12-0291-7

В те дни, когда жители Америки начали пересаживаться с лошадей на автомобили, в прерии родился жеребенок. На первый взгляд, он мало чем отличался от остальных своих собратьев. Но в один прекрасный день Дымка превратился в видного и норовистого красавца. Никого не подпускал он к себе. Лишь умелому ковбою Клинту удалось оседлать его. С этого и началась дружба человека и коня, которую каждый из них пронес через годы… (Виль Джеймс. «Дымка»)

В издание также вошла повесть Анны Сьюэлл «Черный Красавчик».

---

– Опыт набивает руку, – сказал хромой конюх, – за мной сорок лет службы; плохо было бы, если б я не научился хорошо и скоро убрать лошадь. Скорость – дело привычки; быстро так же легко сделать что-нибудь, как тихо, даже, я скажу, легче; я совсем не могу копаться над делом. Видишь ли, молодец, я с двенадцати лет все вожусь с лошадьми: служил прежде в скаковых конюшнях, потом, по малому росту, был жокеем несколько лет, но на скачках Гудвуда земля размокла, и моя бедная лошадь поскользнулась и упала. Я сломал себе ногу. Пришлось бросить эту службу; я, однако, уже так свыкся с лошадьми, что жить без них не мог. Тогда я нанялся конюхом при гостинице. Чистить такую лошадь, как эта, – истинное наслаждение, скажу тебе. Так выхолена она и вежлива. Мне стоит двадцать минут убирать лошадь, чтобы узнать, в каких она была руках. Вот твоя лошадь смирная, легко поворачивается, поднимает ноги как надо, чтобы их можно было вымыть; одним словом, податливая лошадь. Другая же бывает капризная, на месте не стоит, мечется в стойле, головой встряхивает, уши прикладывает, боится или норовит брыкнуть. Когда мне попадется такая лошадь, я уж знаю, при каком уходе жила бедняжка. Плохой уход делает лошадь пугливой, если она не смелая от природы, или норовистой, если лошадь горячая. Лошадь вся зависит от воспитания, как дети. Научите ее смолоду хорошо вести себя, и она уж никогда не собьется.

– Хорошо ты рассуждаешь, – сказал Джемс, – люблю такие речи. У нас дома так же думают.

– Кто твой хозяин, молодец, если позволено будет спросить? Верно, хороший по всему, что я вижу.

– Помещик Гордон, из Бертвикского парка, – отвечал Джемс.

– А, слыхал про него! Отличный знаток лошадей и ловкий наездник, лучший в графстве.

– Должно быть, что так, – отвечал Джемс, – но он почти не ездит верхом с тех пор, как молодой господин убился на охоте.

– Слышал я про это несчастье, – сказал старый конюх. – В газетах было написано. Хорошую лошадь тогда же убили, не так ли?

– Да, – отвечал Джемс, – лошадь была прекрасная, брат вот этой, и очень похож на нее.

– Какая жалость! – заметил старик. – Помню, писали, что место для скачки было неудобное, легкая изгородь, крутой берег; лошадь не могла разглядеть места как следует. Я сам любил бойкую езду, но есть места, на которых только опытный и знающий охотник сумеет управиться с лошадью. Не стоит заячий хвост человеческой и лошадиной жизни; таково мое мнение.

Пока шел разговор Джемса со стариком, другой конюх успел вычистить Джинджер и задать нам овса. После этого старик и Джемс ушли вместе из конюшни.

XV. Пожар

Позднее привели к нам лошадь, на которой только что кто-то приехал. Пока второй конюх чистил ее, к дверям конюшни подошел какой-то молодой парень с трубкой во рту.

– Слушай, Таулер, – обратился к нему конюх, – влезька на сеновал да подкинь сена за решетку стойла для этой лошади. Только не ходи с трубкой на сеновал.

– Ладно, – отвечал парень и полез по лестнице наверх.

Я слышал, как он ворочал сено над нашими головами.

Вечером Джемс приходил поглядеть на нас, все ли у нас в порядке, после чего двери конюшни заперли на ночь.

Не знаю, долго ли я спал и в котором часу ночи проснулся, но я сейчас же почувствовал что-то неприятное… Я встал; мне казалось, что воздух очень тяжелый и я задыхаюсь. Джинджер кашляла, другие лошади беспокойно двигались в стойлах. Было совсем темно, и нельзя было ничего разглядеть, но я понял, что стойло мое полно дыма. Вот отчего я задыхался.

Люк в потолке остался отворенным, и мне казалось, что дым идет сверху. Прислушиваясь, я услыхал над головой какой-то шорох с легким треском. Хотя мне и не приходило в голову, что это означало, но мне почему-то стало жутко. Все лошади проснулись; они дергали недоуздки и топали ногами.

Наконец послышались шаги снаружи, и второй конюх вбежал в конюшню с зажженным фонарем. Он начал отвязывать лошадей и постарался вывести их. Но он так спешил, такое у него было испуганное лицо, что я еще больше испугался. Первая, вторая и третья лошадь не хотели идти за ним из конюшни. Он подошел ко мне и хотел силой вытащить вон, но, конечно, безуспешно. Провозившись без толку со всеми нами, он ушел.

Мы очень глупо вели себя, без сомнения, но мы чувствовали опасность вокруг себя и не видали привычного нам человека, которому бы мы верили. Свежий воздух, зашедший в открытую дверь, облегчил дыхание, но наверху шум становился все громче, и я вскоре увидал через решетку стойла огненные языки, вырывавшиеся из сеновала. Потом послышался крик: «Пожар!»

Старый конюх вошел, совершенно спокойно вывел одну из лошадей и подошел к другой. Шум наверху стоял ужасный; казалось, кто-то ревел там с неистовой силой.

Потом я услыхал спокойный, веселый голос Джемса:

– Ну, красотки мои, пора нам домой! Просыпайтесь и в путь.

Я стоял ближе от двери; ко мне он подошел к первому и ласково потрепал меня.

– Давай-ка взнуздаемся, Красавчик, – сказал он, – мы скоро выберемся из этой духоты.

В одну минуту он надел мне узду, потом снял шарф с шеи и слегка накинул его мне на глаза; пока он выводил меня из стойла, он крикнул:

– Гей! Кто-нибудь, подите сюда, возьмите лошадь, а я пойду за другой.

Высокий, широкоплечий человек подошел к нам и взял меня за узду, между тем как Джемс быстро скрылся в конюшне. Я громко заржал, когда он отошел. Джинджер сказала мне потом, что только благодаря этому крику она спаслась от огня, потому что, услыхав мой голос, она решилась выйти из конюшни.

На дворе была полная суматоха; лошадей выводили, экипажи спешили вывезти из соседнего сарая, боясь, что огонь перейдет и туда. Со всех сторон в открытые окна люди кричали разные советы, но я не отрывал глаз от дверей конюшни, откуда дым валил все сильнее и то и дело вырывалось пламя.

Вот среди шума и гула, наполнявшего весь двор, я услыхал ясный голос нашего хозяина:

– Джемс Гауард, Джемс Гауард, где ты?

Ответа не последовало, но я тотчас услышал сильный треск, и вслед за ним я радостно заржал, потому что увидал Джемса, выводившего Джинджер из конюшни, уже кругом охваченной пламенем. Джинджер громко откашливалась и не могла ничего мне сказать.

– Что за славный, храбрый малый! – воскликнул хозяин, положив руку на плечо Джемса. – Ты не ушибся?

Джемс отрицательно покачал головой: он не мог еще говорить.

– Да, храбрый парень, надо сказать! – заметил мужчина, державший меня.

– Слушай-ка, Джемс, – продолжал хозяин, – когда ты отдышишься, мы поспешим отсюда в другую гостиницу.

Мы двинулись к воротам; в эту минуту раздался лошадиный топот, и с шумом подъехали пожарные с трубой.

– Пожарные, посторонись! – закричало несколько голосов.

Мы дали им дорогу; пара здоровых лошадей въехала на двор с тяжелой машиной. Пожарные соскочили и принялись за свое дело. Огонь пылал до верху крыши.

Мы как можно скорее выбрались на базарную площадь; звезды сияли, и только позади слышен был шум, на площади же все было тихо. Хозяин повел нас к большой гостинице по другую сторону площади. Когда нас встретил тамошний конюх, хозяин сказал Джемсу:

– Оставляю лошадей на твоих руках, а мне надо поспешить назад к жене. Ты можешь заказывать здесь все, что найдешь нужным.

С этими словами хозяин быстро удалился. Я никогда не видал, чтобы кто-нибудь так скоро шел.

Прежде чем нас успели ввести в конюшню, мы услыхали раздирающие крики: это несчастные лошади, которые остались в огне, так страшно кричали. Нам было очень не по себе, Джинджер и мне, хотя о нас позаботились и прекрасно устроили на ночь.

На следующее утро хозяин пришел нас проведать и поговорить с Джемсом. Я не много расслышал из их разговора, потому что меня в это время убирал конюх, но я видал довольное лицо Джемса, – кажется, хозяин его опять очень хвалил. Наша хозяйка чувствовала себя плохо после ночной тревоги, так что отъезд был отложен до послеобеденного времени. Поэтому Джемсу выпало свободное утро. Он пошел в старую гостиницу осмотреть экипаж и сбрую и, кстати, узнать о том, как кончился пожар.

Когда он вернулся, мы слышали, что он рассказывал гостиничному конюху. Сначала никто не мог догадаться, отчего произошел пожар, но потом кто-то сказал, что видел, как молодой парень, Таулер, вошел с трубкой на сеновал, а вышел оттуда без нее и ходил за другой трубкой в табачную лавку. Второй конюх сказал, что он послал Таулера, но велел ему идти без трубки. Таулер отнекивался; он уверял, что не брал с собой трубку на сеновал, но ему никто не поверил.

У нас, в Бертвике, строго запрещено входить с трубкой в конюшню.

Джемс рассказал, что пожар уничтожил всю конюшню: потолок в ней завалился, и две несчастные лошади были задавлены горящими бревнами.