Елена Мищенко - Токио и плантации жемчуга

• Название: Токио и плантации жемчуга
• Автор: Елена Мищенко
• Издательство: Литагент «Стрельбицький»f65c9039-6c80-11e2-b4f5-002590591dd6
• Жанр: Короткие истории

Эта серия книг посвящается архитекторам и художникам – шестидесятникам. Удивительные приключения главного героя, его путешествия, встречи с крупнейшими архитекторами Украины, России, Франции, Японии, США. Тяготы эмиграции и проблемы русской коммьюнити Филадельфии. Жизнь архитектурно-художественной общественности Украины 60-80х годов и Филадельфии 90-2000х годов. Личные проблемы и творческие порывы, зачастую веселые и смешные, а иногда грустные, как сама жизнь. Архитектурные конкурсы на Украине и в Америке. Книгу украшают многочисленные смешные рисунки и оптимизм авторов. Серия состоит из 15 книг, связанных общими героями и общим сюжетом. Иллюстрации Александра Штейнберга.

---

ЖИТЕЛИ ИОРДАНСКОЙ ДОЛИНЫ

Интервью в американском посольстве нам назначили на 24 сентября. В назначенный день мы прибыли на собеседование в 9 часов утра первым поездом и тут же отправились в посольство США. Очередь была солидной. В ней доминировали не евреи, а армяне. Это были беженцы, разоренные погромами, потерявшие близких, которые ненавидели три слова: Горбачев, перестройка и ускорение. Я сам незадолго до этого получил письмо от знакомого архитектора-армянина из Баку, который в отчаянии писал: «Найди мне обмен Киев на Баку. В Баку я даю четырехкомнатную квартиру в центре, а в Киеве согласен на любую конуру. Нужно детей спасать».

Наша очередь в посольстве, как и любая очередь, обрастала по ходу дела слухами. Называлась фамилия одной из сотрудниц, к которой лучше не попадать. Естественно, мы попали именно к ней. Она оказалась довольно симпатичной дамой.

– Я ознакомилась с вашими документами. Претензий нет. Ответьте мне только на один вопрос. Что является причиной, побудившей вас уехать?

– Антисемитизм.

– В чем он выражается?

Я положил перед ней документы и обьяснил:

– Вот письмо из ВАКа, где меня лишили ученой степени без всякого обоснования. А вот протокол Ученого совета, где мне степень присуждена единогласно. Вот грамота за первую премию по конкурсу на монумент в Бабьем Яру, а вот вырезка из газеты, где пишется, что такой памятник отказались строить.

– За это спасибо. Это убедительно. Мало кто подтверждает документами свои слова. В основном ссылаются на угрозы, надписи на дверях, шантаж по телефону и на улицах, некоторые показывают синяки. Все это проверить невозможно.

Она подробно расспросила нас о нашей работе, заверила нас, что в Америке мы сможем найти свое место, и в заключение сообщила, что разрешение мы получим по почте, а пока можем собираться в дорогу.

Через неделю пришло письмо из посольства США, где писалось:

«Вы и ваша семья имеете право на въезд в Соединенные Штаты. Оформление вашего дела будет закончено через 4–5 месяцев, и пакет с вашими путевыми документами будет отправлен в Миграционный Центр СПЭЙТ в Москве, который информирует вас обо всех аспектах процесса оформления дела». Через три месяца пришло приглашение в Москву в СПЭЙТ, где нам вручили всякие бумажки, в том числе авиабилет из Шереметьево в Нью-Йорк.

С этого дня у нас возникло три задачи: как отправить все нужное в посылках, как избавиться от всего остающегося хлама и как заработать на отъезд с помощью нашей квартиры. Мебель и одежки мы раздарили. Насчет посылок мы уже знали, что разрешается: пальто с оторванным воротником и манжетами, поношенная обувь советского производства и т. д. Часть библиотеки не принимали, живописные работы вывозить не разрешали. Книги до 17 года издательства Кнебеля, самые дорогие для меня, я переплел в новые обложки. Книга «В.А.Серов» приобрела обложку «Книга о вкусной и здоровой пище», книга «М.А. Врубель» стала «Химией в быту». Словари вообще запретили вывозить, независимо от года издания. После этого Леночка позвонила в Дом для престарелых актеров и позвала коменданта.

– Мы хотим пополнить вашу библиотеку.

– У нас нет на это средств.

– Мы вам даем книги бесплатно.

– Ваш адрес?

В тот же день они приехали и забрали все оставшиеся книги.

Кое-какие акварельные работы уехали в папках и рулонах с чистой бумагой. Интересно, что не дошла только одна посылка. Это был рулон чистой бумаги, в который я спрятал маленький самогонный аппарат, который мне изготовили приятели из Академии наук, и который нас спасал от радиации во времена сухого закона. Забавно то, что меня никто по этому поводу впоследствии не вызывал и никаких претензий не предъявлял.

Но самой тяжелой задачей оказалась реализация квартиры. К несчастью, мы жили в жилом доме киностудии. Чтобы заработать на отъезд, нужно было продать квартиру, предварительно обменяв ее на кооперативную. Обмен мы с трудом нашли, покупателя тоже. Когда же мы пришли к коменданту за документами для обмена, он сказал, что никакого разрешения не даст. Он был человеком грубым.

– Еще чего? Скажите спасибо, что вас пока никто не трогает. Живите тихонько и помалкивайте в тряпочку, пока вас вообще не выкинули. Хотите уйти сейчас – катитесь на все четыре стороны. Скатертью дорога.

Директор киностудии вообще был возмущен нашим поведением.

– У нас в очереди на квартиру стоит половина наших сотрудников, а вы нам хотите неизвестно кого поселить. Освобождайте квартиру, потому что никакого разрешения на обмен я не дам.

Взяли адвоката и подали в суд. Судебное заседание длилось пять минут, и разрешение на обмен мы тут же получили. После этого начался сам обмен и начался он с бюро инвентаризации. Это был тот незабываемый период, когда взятки уже брали в открытую, без зазрения совести. При этом шел откровенный торг. Инспектор бюро Аркадий Моисеевич оказался очень душевным человеком:

– Я готов для вас сделать все, что от меня зависит, но вы же понимаете, как я загружен, так что раньше чем через два месяца ничего не получится.

Определенная сумма несколько разгрузила перегруженного инспектора. Он тщательно пересчитал деньги и сказал, что сделает все через две недели. Тогда на свет появилась еще бутылка коньяка. Это его совсем сломило.

– Ладно, – сказал Аркадий Моисеевич, – сделаем через три дня, только вы принесите еще две пары колготок для девочки, которая оформит протокол.

В новый кооператив принимали нас на правлении. Принимали трудно. Выясняли биографические данные до седьмого колена, заслуги, привычки, семейные отношения и пикантные подробности. Все-таки приняли. Но когда через две недели на следующем правлении мы заявили о продаже квартиры некоему гражданину Нанчингу нигерийской национальности, разразился грандиозный скандал. Первым выступил председатель кооператива:

– Вот, понимаете ли, мы их только приняли, а они уже спекулируют и хотят подсунуть нам какого-то Лумумбу, который неизвестно чем еще будет тут заниматься.

Его поддержала казначей – полная дама, пышущая негодованием.

– Жиды едут за границу, а мы здесь остаемся нищими, на голодном пайке. Так они еще спекулируют квартирами!

– Да как вы смеете заниматься пропагандой антисемитизма? – прокричал наш обменщик, чисто украинского происхождения.

– А что я такого сказала? – Жид – это официальное слово, расшифровывается как «житель Иорданской долины». Ничего здесь оскорбительного нет. Я бы и сама пошла в жиды и куда-нибудь уехала, но меня никуда не пускают.

– Прекратим дискуссию, – заявил председатель. – Давайте голосовать. Кто против того, чтобы разрешить продажу квартиры товарищу, ну вы слышали какому, – провозгласил он почему-то начиная с «против».

Все дружно подняли руки.

– Вот видите, товарищи жиды, – победно сообщила нам казначейша. – Народ против.

И тут моя миролюбивая Леночка не выдержала, схватила стул и бросилась на торжествующую казначейшу, как тореадор на быка. Я еле успел ее перехватить и оттащить в коридор. Наш обменщик, бывший чекист, тоже не выдержал и закричал:

– Я сейчас тут вас всех отметелю, приведу свидетелей, что вы затеяли драку, и вызову ОМОН.

Скандал набирал обороты. На скучных лицах членов правления появились счастливые улыбки. Я понимал всю бессмысленность спора и утащил своих соратников по неравной борьбе. На следующий день удалось получить аудиенцию у зампреда райисполкома. Он выслушал нас и сказал просто:

– Что за чушь! Эти вопросы вообще не в их компетенции. Я уже слышал об этом председателе-самодуре. Давайте ваше заявление, я напишу резолюцию, и пусть въезжает ваш Чунга-Чанга. А этому деятелю надо будет вставить клизму за шовинистические настроения. Ему, видите ли, евреи не нравятся, ему, видите ли, негры не нравятся.

Последним этапом борьбы был загранпаспорт. Его получение оказалось тоже непростой процедурой. ОВИР тянул, как только мог. Мы уже не укладывались в отведенное время. Пришел знакомый и сказал, что нашел подход к даме, которая ведает паспортами, но она денег не берет.

– Как, совсем? – забеспокоились мы.

– Совсем. Она предпочитает что-нибудь из драгоценностей. Например, колье, кольцо или браслет с камнями.

Пришлось взять Леночкино кольцо с бриллиантиком и отправиться на прием к этой даме. В приемной толклась масса народу. Пропускать в кабинет меня никто не хотел – кричали, что тут очередь по записи. Я ринулся вперед, приоткрыл дверь и выкрикнул свою фамилию. Меня тут же оттащили. Через 20 минут к нам вышла дама, сказала, что ее предупредил о нас Виктор Степанович, что паспорта она сделала, и что теперь наша очередь выполнить обещание. Она нам вручила паспорта, а мы ей – коробочку с кольцом, вложенную в другую коробку и закамуфлированную под пакет типа книги. Она при всех развернула эти обертки, выкинула их в корзину, вынула кольцо и примерила.