Руслан Скрынников - Начало опричнины

• Название: Начало опричнины
• Автор: Руслан Скрынников
• Жанр: История
• Год: 1966

Настоящая монография представляет первую часть исследования автора по истории опричнины. В ней подробно исследованы политическое развитие страны, приведшее к опричнине, социальная структура опричнины, наконец, опричная земельная политика на первом этапе ее существования. Внутренняя история опричнины рассматривается в неразрывной связи с событиями Ливонской войны, оказавшей исключительное влияние на судьбы страны, ее экономику и жизнь народа.

---

    Будущий опричный воевода князь Д. И. Хворостинин отвез Курлятева и его старшего сына Ивана в один из отдаленных монастырей на Ладожском озере. Жена Курлятева и две его дочери княжны были пострижены в Оболенске, родовом гнезде князей Оболенских, и оттуда увезены в Челмогорский монастырь в Каргополе[696]. Заточение Курлятева и его семьи вызвало крайнее негодование среди знати в Боярской думе. Сообщая о повелении царя постричь Курлятевых, князь Курбский восклицает в сердцах: «неслыханное беззаконие! Силою повеле, всеродне, сиречь со женою и с сущими малыми детками, плачющих вопиющих, а по коликих летех подавлено их всех»[697].

    Репрессии против руководства Боярской думы — князей И. Д. Бельского и «слуги» М. И. Воротынского и расправа с одним из подлинных вождей Избранной рады князем Д. И. Курлятевым углубили раскол между монархией и аристократической Боярской думой.

* * *

    Мирные отношения между Россией и Крымом установились далеко не сразу, несмотря на многочисленные миролюбивые заверения обеих сторон[698]. Литовские дипломаты в Крыму прилагали отчаянные усилия к тому, чтобы побудить хана к новым набегам на Русь. Эта цель была достигнута с помощью богатейших «поминок» и подкупа ханских советников. В начале июля 1562 г. хан напал на московскую Украину[699]. Правда, вторжение носило характер простой демонстрации. В походе участвовало не более 15 тысяч всадников. Никогда прежде хан не «прихаживал» на Русь «в такове мале собрание», — отметил русский летописец[700]. Татары простояли у стен Мценска три дня, а затем спешно отступили в степи.

        Московское правительство, невзирая на вероломство крымцев, вновь обратилось к Крыму с мирными предложениями после окончания Полоцкого похода[701]. Московский посол А. Ф. Нагой, направленный к хану с богатыми поминками, должен был договориться с ним относительно условий мирного договора[702]. Миссия Нагого знаменовала окончательный отказ Москвы от «наследства» Адашева в сфере восточной политики.

       Настойчивые поиски мира с Крымом объяснялись неблагоприятным для России оборотом дел в Ливонии. Вслед за Литвой в Ливонскую войну вмешались крупнейшие прибалтийские государства, Дания и Швеция, принявшие участие в разделе ливонского наследства. В апреле 1560 г. герцог Магнус, брат датского короля, вступил во владение островом Эзель. Спустя месяц Ревель и Северная Эстляндия перешли под власть Швеции[703].

       Швеция, понесшая поражение от московских войск во время войны 1554—1557 гг., была слабейшим из противников России в Ливонии. Но московское правительство не ставило целью немедленное изгнание шведов из Ревеля. В августе 1561 г. оно предоставило шведам 20-летнее перемирие, тем самым идя на временное признание шведских завоеваний в Ливонии[704]. Договор со шведами имел свои скрытые цели. Москва рассчитывала использовать военные силы Швеции для разгрома Литвы, а затем изгнать из Ливонии самих шведов. Однако вопреки этим прогнозам, Швеция направила свои основные военные усилия не против Литвы, а против Дании.

       Считая Данию крупнейшей морской державой в Прибалтике, Россия искала прочного союза с ней. В июле 1562 г. в Можайске был подписан русско-датский союзный договор, по которому царь Иван признал владением Дании остров Эзель и прибрежную провинцию[705]. Русско-датский союз был успехом скорее датской, нежели русской дипломатии. Россия не могла извлечь из него никаких выгод. В начавшейся шведско-датской войне естественным союзником Дании стала Литва.

       Русская дипломатия пошла на уступки Швеции и Дании в Ливонии с единственной целью создания широкой антилитовской коалиции. Этого Москве не удалось достичь, зато ее усилия предотвратили образование широкой антирусской коалиции и тем самым создали относительно благоприятные условия для борьбы с противником «номер один» —Литвой и Польшей.

    Со времени столкновения с литовцами под Венденом в 1560  г. военный конфликт между Россией и Литвой приобретал все более опасные масштабы. Летом 1561 г. московские воеводы предприняли поход на Венден и вышли на побережье Рижского залива[706]. Центр военных действий был перенесен в Южную Ливонию, находившуюся под властью Литвы. В ответ литовский гетман Н. Радзивил разорил Юрьевский уезд и после пятинедельной осады взял замок Тарваст[707]. Литовцы не пытались удержать занятый замок. Царь же велёл разорить Тарваст, ставший предметом русско-литовского спора[708].

    Успех литовцев ободрил ливонское рыцарство. 28 ноября 1561  г. магистр ордена Кетлер подписал соглашение с королем Сигизмундом-Августом. Владения Ордена окончательно перешли под власть короля. Литовские войска заняли всю Южную Ливонию, на территории к западу от Двины образовалось вассальное Курляндское герцогство, объявленное леном литовской короны.

          Захват Литвой большей части ливонских земель положил конец колебаниям московского правительства. В Москве окончательно взяли верх сторонники «большой войны» с Литвой. Срок русско-литовского перемирия истекал в марте 1562 г., и Москва решила использовать это обстоятельство для вторжения в литовские пределы. Предав забвению предостережения Адашева, новое руководство приняло решение, которое оказало заметное влияние на ход и исход Ливонской войны. Кровавая двадцатилетняя война с Литовско-Польским государством потребовала от России громадного напряжения всех ее материальных и моральных ресурсов. Конечным результатом ее было тяжелое военное поражение и расстройство экономики.

    В марте 1562 г. царские воеводы произвели нападение на окрестности Орши и Могилева, а затем разорили Витебск. К лету вся русская армия была сосредоточена на литовской границе для наступления в глубь Литвы. Вторжение не состоялось из-за набега татар на Мценск[709]. Вскоре же в окрестностях Невеля произошло первое крупное полевое сражение между русскими и литовскими войсками, не имевшее решительного исхода[710]. В декабре 1562 г. русская армия была вновь собрана на литовской границе, на этот раз в Великих Луках. Главной целью наступления был избран Полоцк, крупнейшая пограничная литовская крепость, закрывавшая кратчайшие пути из Москвы на Вильно, столицу Литовского великого княжества.

     Ввиду крайне преувеличенных представлений о численности дворянского ополчения России полезно привести точные данные разряда Полоцкого похода 1562—1563 гг. В походе участвовала преобладающая часть вооруженных сил тогдашней России: 18105 дворян и детей боярских (в их свите служило до 20—30 тысяч вооруженных холопов), 7 219 стрельцов и казаков и, наконец, 6 222 служилых татарина. Общая численность ополчения составляла 31 546 человек, а вместе с вооруженными холопами — до 50—60 тыс. человек. Не менее многочисленными были вспомогательные силы армии, обеспечивавшие перевозку артиллерии и обозов[711].

     5 января 1563 г. в Великие Луки прибыл Грозный. Через неделю многочисленная русская рать выступила к Полоцку. Из-за отвратительного состояния дорог армия подвигалась вперед невероятно медленно[712]. Чтобы преодолеть расстояние в 150—180 км, ей понадобилось более двух недель. Неширокая полоцкая дорога не могла вместить всей массы войск и обозов. Армия ежечасно застревала в лесных теснинах среди болот. Под конец полки утратили всякий порядок, пехота, конница и обозы перемешались между собой, и движение вовсе застопорилось. Порядок был восстановлен с большим трудом. Царь с приближенными самолично разъезжал по дороге и «разбирал» людей в заторах. Самым деятельным его помощником был расторопный обозный воевода князь А. И. Вяземский, впервые обративший на себя внимание царя.

    В первых числах февраля русская армия приступила к правильной осаде Полоцка. Полоцкий гарнизон насчитывал около двух тысяч человек при 20 орудиях. В помощь Полоцку литовское правительство спешно, направило гетмана Н. Радзивила с 3 400 жолнерами. Радзивил остановился в 7 милях от города, но оказать помощь осажденным не решился[713].

    Огнем тяжелой артиллерии воеводы разрушили укрепления полоцкого острога и вынудили литовцев отвести все свои силы в Верхний замок. Ночью 10 февраля полоцкий гарнизон предпринял вылазку и попытался захватить русские батареи. Однако боярин И. В. Большой Шереметев с передовым полком отбил вылазку и «втоптал» литовцев в замок. Во время перестрелки Шереметев был контужен и его место занял боярин князь Ю. И. Кашин[714]. 11 февраля князь В. С. Серебряный, в подчинение которого была передана вся тяжелая артиллерия, приступил к расстановке батарей внутри сожженного острога против главной крепостной башни Полоцка «Темных ворот»[715]. В ночь на 13 февраля князь В. С. Серебряный приказал главному «нарядному воеводе» (начальнику артиллерии) князю М. П. Репнину подвергнуть крепость методическому обстрелу[716]. В течение двух суток русская артиллерия бомбардировала город днем и ночью, «без опочиванья»[717]. На рассвете 15 февраля князь В. С. Серебряный сообщил царю, что пушечным огнем удалось поджечь крепостную стену у больших ворот и что за мок горит во многих местах. В тот же час Серебряный донес, что полоцкие воеводы сдали городское знамя и заявили о капитуляции[718]. Под утро литовцы покинули горящий город и сдались на милость победителя. Только польские роты находившиеся в крепостной башне, продолжали отчаянное сопротивление. Поляки сложили оружие лишь после того как воеводы именем царя пообещали им свободу[719].