Рейнальдо Аренас - Щвейцар

• Название: Щвейцар
• Автор: Рейнальдо Аренас
• Издательство: ИД «Флюид»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98358-130-2

Рейнальдо Аренас (1943–1990) — один из наиболее ярких кубинских писателей второй половины XX в.

Роман «Швейцар» написан в 1984–1986 гг. В центре повествования судьба кубинского эмигранта Хуана, обосновавшегося в США. После долгих мытарств герой романа становится швейцаром в одном из небоскребов Манхэттена. Новая работа коренным образом меняет жизнь Хуана и его представления о «благодатной американской земле». Перед швейцаром проходит целая галерея жителей престижного нью-йоркского района. Все они весьма странные люди, часто связанные между собой запутанными отношениями и стремящиеся втянуть кубинца в свои интриги. Хуан наблюдает за ними с недоумением и часто с ужасом. Мир огромного американского города остается для него чужим.

Роман Рейнальдо Аренаса интересен не только увлекательным сюжетом и блестящими наблюдениями автора. Писатель стремится видеть в обычной жизни неординарные, драматические черты. Он создает художественный мир, основанный на острых переживаниях, активно включает в сферу литературы немыслимые в ней прежде вещи, поэтизирует насилие и страдания. Стиль романа отличают изысканный литературный язык, восходящий к кубинской поэтической традиции, и достаточно злая ирония.

---

— А где находится эта гора? — спросила муха из чистого любопытства, поскольку прекрасно знала, что ей не хватит жизни, чтобы туда добраться.

— Не знаю, — услышала она ответ Клеопатры.

— Тогда мы должны это выяснить прямо сейчас, — сказала обезьяна.

И в то же мгновение все двинулись в путь.

40

После двух ночей пути беглецы остановились в окрестностях Балтимора. Там вяхирь попросил Клеопатру завернуть в Вашингтон, округ Колумбия, где у него несколько сестер томились в плену в резиденции сеньора Хосе Гомеса Сикре. Но Клеопатра ответила, что чутье подсказывает ей воздержаться от посещения этого города.

— К тому же, — успокоила Клеопатра вяхиря, — о нашем побеге скоро станет известно повсюду, и все поспешат его повторить.

Шесть бесконечных дней они летели, ползли и скакали и прибыли в Цинциннати; еще неделя рысцой — и добрались до Сент-Луиса, где уже была весна в самом разгаре. Само собой разумеется, что и обезьяна, и медведь, и даже птицы время от времени занимались переброской самых медлительных животных. Как вяхири, так и домашние голуби, сбившись в сотни, переносили по воздуху ящериц и змею; а попугаи, к которым присоединились многочисленные домочадцы, обхватили лапами аквариум и черепах, до которых только-только дошло, что они летят выше самых высоких гор. Вяхирь не упустил возможности попытаться убедить черепаху в том, что воздух — идеальная среда для любого живого существа. Однако черепаха даже слышать не хотела о воздухоплавании и закрывала глаза, изо всех сил желая, чтобы ее опустили на что-нибудь твердое, но вспомнив о рыбах, которые летели над облаками прямо в аквариуме и уж точно чувствовали себя не в своей тарелке, смирилась. Кстати говоря, одна газета в Уичито в те дни (17 мая 1991 года) опубликовала заметку, которую все сочли вздором: несколько крестьян в окрестностях Топики уверяли, что видели аквариум, летящий на некоторой высоте над крышами их каменных домов. А в Талсе одна женщина утверждала, что стала свидетельницей того, как змея пересекала небо на огромной скорости, однако данные заявления никто не воспринял всерьез, даже индейцы, которые в незапамятные времена поклонялись божеству в облике змеи, украшенной перьями. Когда животные добрались до Оклахома-Сити, муха без всяких сантиментов объявила о том, что пробил час ее смерти.

— Хочу, чтобы все уяснили мои слова, — прожужжала она с величайшим спокойствием; сейчас ей не нужно было кружиться в дыхании медведя, зато он не находил себе места из-за слишком уж теплого климата, — что предстоящая кончина вызвана вовсе не неудобствами путешествия, а моим преклонным возрастом. Прожить несколько месяцев, как я, — явление исключительное для мух, которые, как правило, живут считанные недели, а то и дни. Я же протянула так долго, благодаря приключению, которое пережила вместе с вами. Теперь я хочу только одного: чтобы исполнилось мое последнее желание. Я поднимусь высоко-высоко, насколько хватит жизни, а какая-нибудь птица на лету меня съест. Этого требует обычай! — пояснила она решительным тоном, поскольку видела, что многие животные хотели запротестовать. Чтобы приободрить их, она добавила: — Разве вы не понимаете, что если меня проглотит кто-то из группы, я останусь с вами? А если это будет птица, я продолжу путь по воздуху.

И без дальнейших проволочек с глухим жужжанием она взлетела в вечереющее небо. На высоте ста пятидесяти метров она умолкла и начала снижаться. В то же мгновение голуби, попугаи и другие птицы взмыли вверх, выстроившись торжественным клином, и там, наверху, они задержались, словно намереваясь нырнуть в небо. Кто-то из них и проглотил муху. Когда они спустились, стояла уже глухая ночь, и они сели на кучу, образованную спящими вповалку животными. Закрыв глаза и сунув голову под крыло, все птицы также погрузились в сон.

Один лишь Хуан в силу человеческой привычки не ложился спать раньше полуночи, прохаживался вокруг лежащей груды тел, разглядывая их. Медведь в центре напоминал громадное брюхо; обезьяна в верхней части сжалась в комок и смахивала на огромную черную голову; змея, вытянувшаяся вдоль медведя, обозначила верхние конечности, в то время как чихуахуа, разместившиеся по обе стороны нижней части туловища медведя, выступали в роли нижних конечностей, а к ним в свою очередь пристроились черепахи, вроде как ступни образовавшейся диковинной фигуры. Наш швейцар еще раз окинул кучу взглядом и с некоторым страхом убедился в том, что в ней и правда вырисовывались очертания огромного человека.

К нему подошла Клеопатра, — она отдыхала, прислонившись к стволу дерева и увидела Хуана с выражением тревоги на лице.

— Не бойся, — успокоила она его, кивнув на кучу, — так только кажется. — И не говоря больше ничего, вернулась к дереву, закрыла глаза и задремала стоя, как всегда.

Две недели спустя караван переправился через реку Колорадо, и змея, почувствовав себя в родной стихии, устроила целый концерт, порадовав слушателей исполнением народных песен индейцев сиу. Под звуки ее сильного и глухого голоса все пять собачек чихуахуа, тряхнув стариной, пустились в пляс. Сразу же после привала они продолжили путь, делая остановки только для удовлетворения самых насущных нужд.

После сорока девяти дней пути, 23 июня 1991 года, они добрались до берега Тихого океана.

Хуан взялся отпустить рыбок на волю. Все животные (даже кролик) прыгали вокруг швейцара, который, держа аквариум над головой, зашел по колено в воду. Он торжественно вылил содержимое аквариума в океан. Обе золотые рыбки тотчас же исчезли в глубине, а затем, вильнув хвостом, три раза выныривали на поверхность, на радостях брызгая соленой пеной на лицо Хуана.

По окончании церемонии Клеопатра, стоя на кромке берега, чтобы рыбы могли ее услышать, объявила о своем решении покинуть группу. Новость ошеломила всех. Кролик, подпрыгнув с коротким вскриком, свалился в обморок, и черепахам пришлось окунуть его в волны, чтобы бедняга очухался (и испугался еще пуще).

Решение Клеопатры было окончательным и бесповоротным и основывалось на том, как она объяснила, что отныне надобность в ее присутствии отпадала, поскольку они добрались до моря. Теперь им оставалось только продолжить путь вдоль берега — по морю или по воздуху, пока не выйдут к горе.

— Если я отправлюсь с вами, нас всех поймают, — добавила она. — Нетрудно догадаться, что те, кто воображают себя моими хозяевами, меня разыскивают, и если они найдут меня, найдут и вас. Одной мне спрятаться легче. Что касается тебя, — тут царственная собака обратилась к швейцару, который тоже пребывал в растерянности, — ты уже знаешь, что твое место рядом с ними. Постарайся выучиться их языку, который гораздо красивее, древнее и универсальнее человеческого. Тебе не составит труда им овладеть: я видела, как ты практиковался, возможно, даже не замечая. Как только завершится этот этап обучения, ты будешь готов к усвоению языка деревьев, камней и даже вещей, что весьма важно, поскольку однажды тебе предстоит выступить переводчиком между ними и человеком. Ты должен знать, — тут собака понизила голос, словно желая, чтобы сказанное ею осталось строго между ними, — что даже самые мелкие предметы или «вещи», как их называет человек, постоянно выходят за рамки предполагаемого положения «вещи». Когда ты жил в городе, разве не случалось так, что практически у тебя на глазах вдруг исчезали ножницы, спички, ключи от дома, зубная щетка, таблетки аспирина или какой-либо другой предмет, а затем ты находил их в самых неожиданных местах или у себя под носом? Слушай внимательно: дело не в том, что ты положил их не на место, а в том, что они путешествовали. Подобное происходит испокон веков, но человеку не дано это заметить. Вещи тоже попадают в неволю, как попали мы. Однако при малейшей возможности стараются хоть на время улизнуть. Стоит только уронить на пол какой-нибудь предмет — таблетку, монету, как — обрати внимание — он норовит поскорее закатиться за ножку стола или под кровать. Однажды, — продолжила Клеопатра в полный голос, словно осознав, что ей нечего скрывать от остальных, — все вещи, механизмы и предметы обретут независимость, которая является неотъемлемой частью их натуры и дремлет в каком-то уголке их кажущейся бессознательности. И тогда эти предметы, которые человек называет «неодушевленными», нарушат человеческие установления и будут действовать на свой страх и риск, то есть руководствуясь законами свободы, а, значит, неповиновения. Свершится всеобщая революция. Камни будут подпрыгивать и разбивать головы прохожим, вилки наловчатся выкалывать глаза едокам, ожерелья удушат дам прямо во время приема, а зубочистки пронзят языки тех, кто ими пользуется, в то время как лестницы будут пятится, чтобы не позволить кому-либо на них ступить. Кто сможет помешать самовозгоранию библиотеки-самоубийцы, самовзрыванию стеклянного стакана, самоотделению частей самолета во время полета или решению корабля отправиться на дно моря со всеми пассажирами и экипажем на борту? Возможно, как раз перед вами и в первую очередь перед тобой, — уточнила собака, пристально глядя на Хуана, — встанет задача разбудить дремлющие инстинкты вещей, но вначале вам нужно найти место, где никто вам не будет мешать… А теперь я ухожу.