Фрэнсис Сондерс - ЦРУ и мир искусств. Культурный фронт холодной войны

• Название: ЦРУ и мир искусств. Культурный фронт холодной войны
• Автор: Фрэнсис Сондерс
• Издательство: Кучково поле
• Жанр: Военное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9950-0323-6

Книга британской журналистки и режиссёра-документалиста Фрэнсис Стонор Сондерс впервые представляет шокирующие свидетельства манипуляций ЦРУ в сфере культурной политики в годы холодной войны. На основе скрупулёзно собранной архивной информации автор описывает деятельность ЦРУ по финансированию и координации левых интеллектуалов и деятелей культуры в Западной Европе и США с целью отдалить интеллигенцию от левых идей, склонить её к борьбе против СССР и привить симпатию к «американскому пути». Созданный и курируемый ЦРУ Конгресс за свободу культуры с офисами в 35 странах являлся основным механизмом и платформой для этой работы, в которую были вовлечены такие известные писатели и философы, как Раймонд Арон, Андре Мальро, Артур Кёстлер, Джордж Оруэлл и многие другие.

---

«Я утверждаю, что ЦРУ не только ведёт

холодную войну в сфере культуры абстрактным

и сугубо прагматическим образом,

но и преследует строго установленные цели,

имеющие вполне определённую эстетику:

оно сражается за Высокую Культуру».

Ричард Элман (Richard Elman)

В сентябре 1954 года Корд Мейер взял на себя руководство Отделом международных организаций вместо Тома Брейдена, который ушёл в отставку из ЦРУ [537] и переехал в Калифорнию, чтобы стать редактором газеты, купленной для него Нельсоном Рокфеллером. Мейер унаследовал подразделение, которое тогда обладало самой высокой концентрацией скрытой политической и пропагандистской деятельности в похожем к тому времени на осьминога ЦРУ [538]. Более того, происходило всё это в атмосфере, чрезвычайно благоприятной для тайных операций. В сверхсекретном докладе, представленном президенту Эйзенхауэру в том же месяце, говорилось: «В рамках национальной политики ещё одним важным требованием является агрессивная тайная психологическая, политическая и полувоенная организация - более эффективная, более уникальная и, если необходимо, более безжалостная, чем та, которой пользуется противник. Никому не должно быть позволено стоять на пути скорейшего, эффективного и надёжного выполнения этой задачи. Теперь становится ясно, что мы стоим перед лицом непримиримого врага, явной целью которого является мировое господство любыми средствами и любой ценой. В такой игре нет правил. Ранее применявшиеся нормы человеческого поведения в данном случае не подходят. Если США хотят выжить, давняя американская концепция «честной игры» должна быть пересмотрена... Возможно, необходимо, чтобы американский народ ознакомился, понял и поддержал эту глубоко противоречивую философию» [539].

Тем не менее, важность Отдела по международным организациям не всегда отражалась в запале его сотрудников. Том Брейден изо всех сил старался воодушевить своего помощника, но сталкивался с полным безразличием. «Его звали лейтенант Баффингтон (Buffington). Он оставил кучу записок, но ничего не делал, - рассказывал Брейден. - Он был пустой тратой времени, ничего не делал весь день. Он приходил в девять, вешал шляпу, читал «Нью-Йорк Таймс», а затем уходил домой» [540]. Отслеживая в шутку генеалогию случайных сотрудников, прибывавших в Париж, Джоссельсон и его близкие друзья называли их Георг I, Георг II, Георг III и так далее. Георгом IV был Ли Уильямс, также в шутку известный как Дешёвый (Nickel and Dime; игра слов с его служебным псевдонимом) и намного реже как «мистер Рочестер». Уильямс произвёл лучшее впечатление, чем большинство его предшественников, доблестно разделявших две культуры стремительно обюрокрачивавшегося ЦРУ и Конгресса, который представлялся более богемным. «Я вспоминаю поездку на машине по Парижу вместе с Кордом [Мейером] после встречи с Майком, когда Корд повернулся ко мне и сказал: «Вы знаете, Ли, вы действительно нравитесь Майку», - вспоминал Уильямс. - Сукин сын! Как будто он был удивлён. Я нравился Майку, потому что никогда не пытался учить его, как выполнять его работу - я сидел у его ног, я был почтителен к нему» [541]. Однако настоящим союзником Джоссельсона был Лоуренс де Новилль, который после 10 лет работы в Европе захотел отправиться домой. Получив новое «прикрытие» в нью-йоркском офисе радио «Свободная Европа», он покинул Париж в конце 1953 года.

С де Новиллем работать было нелегко, и после его ухода Джоссельсон всё больше и больше стал думать об оперативных сотрудниках Конгресса как о «мальчиках-посыльных». «Вначале ребята из ЦРУ представлялись хорошими, интересными, благородными людьми, такими как Лоуренс де Новилль, - рассказывала Диана Джоссельсон. - Но потом они постепенно начали портить впечатление о себе, и Майклу стали нравиться меньше. Когда появлялись новые оперативные сотрудники, Майкл, как я могла заметить, пытался отвязаться от них, но они были очень цепкими. Майкл никогда не предлагал им самостоятельной работы. Он дружил с ними, расспрашивал об их семьях, карьере, и мне представлялось, что они восхищались им, но Майкл был полон решимости защищать Конгресс от Управления и не допускать возможности предания взаимоотношений огласке» [542]. По словам Дианы, отношения между Майклом и его коллегами из Управления стали всё больше напоминать бессмысленную и глупую возню. «Они хотели показать Майклу, что находятся под его контролем; Майкл, вероятно, приветствовал возможность информировать их о ходе дел, помогая сохранить иллюзию». Диана, которая услужливо подносила оперативникам коктейли с мартини, когда те приходили к ним домой, позже характеризовала их как «неизбежное зло». «Для меня они представляли значение меньшее, чем моя горничная» [543].

Корду Мейеру с трудом удавалось привлекать в своё подразделение сотрудников Управления. Это было одной из проблем. Не то чтобы существовал недостаток подходящих кандидатов. К середине 1960-х годов ЦРУ хвасталось тем, что может укомплектовать любой колледж штатом своих аналитиков, 50% которых обладали учёными и 30% докторскими степенями. Всё это побудило одного из чиновников Госдепартамента заявить: «В ЦРУ больше либерально настроенных интеллектуалов на квадратный дюйм, чем где-либо ещё в правительстве». Но этот тип сотрудников присоединился к Управлению не для того, чтобы заниматься тем же, что они могли делать на территории кампуса. Они искали приключений, а не работу следить за людьми, которых могли повстречать только на званых приёмах. «На людей в Отделе по международным организациям великое множество сотрудников ЦРУ смотрело как на своего рода бездельников. Так считали особенно те, кто был уверен, что нам следует заниматься тяжёлой разведывательной работой, вербовкой шпионов и добыванием документов, а всё остальное просто ерунда» [544], - говорил сотрудник ЦРУ Дональд Джеймсон. «Некоторые люди в ЦРУ считали, что не следует тратить деньги на всех этих левых» [545], - подтверждал Лоуренс де Новилль. Поэтому Корд Мейер начал поиски в других местах.

«Корд отличался уникальными интеллектуальными способностями, - говорил Ли Уильямс. - Он был вхож в интеллектуальные круги Америки и пользовался огромным уважением в литературных кругах» [546]. Поступив в Йельский университет в 1939 году, Мейер изучал английскую поэзию «от метафизических поэтов XVII века до современной поэзии Йетса и Т.С. Элиота под руководством профессора Мейнарда Мака (Maynard Mack), который оставил нам неизменное уважение к изящному величию поэтических достижений и посеял в некоторых из нас желание писать стихи» [547]. Мейер пробовал свои силы в поэзии, публикуя некоторые «неплохие» стихи в университетском журнале «Йель Лит» (Yale Lit), редактором которого стал впоследствии.

В 1942 году Мейер защитил с отличием диплом в области английской литературы. Его литературные амбиции были сорваны войной, в которой погиб его брат-близнец, а он сам потерял глаз на Гуаме, когда у его ног разорвалась японская граната (это объясняет, что впоследствии в ЦРУ у него был псевдоним Циклоп). С того времени он написал несколько статей, а в 1980 году мемуары под названием «Считаясь с действительностью» (Facing Reality).

Будучи редактором «Йель Лит», Мейер следовал по стопам Джеймса Джизуса Англтона, легендарного шефа контрразведки ЦРУ. Литературно образованный радикал Англтон привёл Эзру Паунда (Ezra Pound) в Йельский университет и в 1939 году основал журнал стихов «Фурьосо» (Furioso; его имя как редактора появлялось на страницах журнала даже в то время, когда он был шефом контрразведки в Риме). Англтон был частью важного звена, которое позже стало известным как «источник П» («П» означало «профессор»), что указывало на связь Управления с «Лигой плюща». Видным членом «источника П» был Уильям Слоун Коффин (William Sloane Coffin), выпускник Йельского университета, завербованный Алленом Даллесом. Вспоминая о своём решении присоединиться к Управлению, Коффин позднее заявил: «Сталин заставил Гитлера выглядеть бойскаутом. Я придерживался решительных антисоветских взглядов. С такими мыслями в голове я наблюдал за развитием войны в Корее. Но не следил за ней слишком пристально и не ставил под сомнение причины. Когда в 1949 году я окончил Йельский университет, то думал идти в ЦРУ, но вместо этого пошёл в семинарию. Спустя год пребывания в Объединенной теологической семинарии (Union Theological Seminary), когда угроза войны с Советским Союзом казалась реальной, я ушёл из семинарии, чтобы поступить на службу в ЦРУ, надеясь быть полезным во время войны. ЦРУ финансировало некоммунистических левых, но это не накладывало жёстких обязательств. В те дни у меня не было возражений по поводу американской политики, но, оглядываясь назад, могу сказать, что я не был столь невинным и незапятнанным» [548]. Среди новобранцев из «Лиги плюща» Коффина были Арчи Рузвельт (Archie Roosevelt), читавший лекции по английскому языку в Гарварде под руководством известного главы Уодхэм-колледжа (Wadham College) Мориса Боуры (Maurice Bowra), прибывшего по обмену из Оксфорда на год, и двоюродный брат Арчи - Кермит «Ким» Рузвельт, который окончил школу Гротон и Гарвардский университет несколькими годами ранее.