Рафаэль Ферлосио - Харама

• Название: Харама
• Автор: Рафаэль Ферлосио
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Современная проза
• Год: 1983

Остросоциальный роман известного современного испанского писателя, положивший начало новому этапу становления оппозиционной антифранкистской прозы в стране.

---

— Ложись, Мели, места хватит. Знаешь, как хорошо?!

Амелия, ничего не ответив, оглядела берег, рощу, людей под деревьями и спросила:

— А где те, другие?

— Какие другие?

— Сакариас и его компашка.

— Ах, эти! Да кто их знает. А они точно сюда собирались?

— Конечно. На поезде. Так они вчера вечером договорились с Фернандо. Ты разве не знаешь?

— Да знаю, конечно. Вроде бы вечером они найдут нас в кафе, чтобы вместе повеселиться.

Мели продолжала озираться.

— Их тут нигде не видать.

— Они говорили, что пойдут в какое-то место, которое знают только они, — сообщил Тито, рисуя фигуры на пыльной земле. — Да и на кой черт они нам сдались сейчас?..

Амелия резко повернулась к нему, но тотчас отвела взгляд и улеглась на халат подле Кармен.

— Даже в тени душно.

— Я и говорю: давайте искупаемся.

— Теперь уже скоро.

Сантос смотрел, как несколько подростков в плавках азартно гоняли по поляне красный мяч, играли в футбол. «Ну, парень, твой мяч, играй…» — бормотал Сантос. В солнечном сиянии над поляной стояло облако пыли. Все ребята из их компании лежали на земле в разных позах, лицом к реке. Только Фернандо стоял, а лежавший рядом Тито прутиком обводил его альпаргату[8], вычерчивая в пыли ее форму. Фернандо обернулся лицом к товарищам.

— Ну что это вы у меня? — воскликнул он, оглядев всю группу. — Ну и картина! Ни дать ни взять — сонные мухи. Что за народ! — Почесал в затылке, потянулся, выпячивая грудь. — Осталось и мне улечься с вами. Тогда будет полный комплект. — И стал обходить лежавших, выискивая местечко.

— Крутишься вокруг нас, как гончий пес перед тем как броситься на добычу. Ну приткнись где-нибудь.

— Слушай, парень, раз уж ты такой разборчивый, мы тебе уступим кусочек халата. А то у всех нас голова кругом идет от твоего мельтешенья.

— Только для тебя, без права передачи.

Девушки потеснились, высвободив ему кусок халата у себя в ногах.

— Спасибо, Мели, спасибо, милая. От тебя я другого и не ждал.

Он сел. Меж деревьев ходил старик фотограф, таская с собой картонную лошадь. На нем был пыльник, надетый поверх майки, а фотоаппарат с привинченной треногой он нес на плече.

— Жаль, мы не захватили аппарата, пощелкали бы.

— И верно, жаль. У моего брата есть «Бой», он привез его из Марокко.

— И ты не сообразила попросить у него эту игрушку!

— Вот и я говорю то же самое.

— Я о нем не вспомнила. Первые дни брат с ним носился, нащелкал всяких физиономий, а потом сунул в ящик и забыл про него.

— А вот тут бы он…

— Эти аппараты для моментальной фотографии — барахло, выброшенные деньги. Получается страх божий.

— Эти, конечно, ни к чему. А вот сделать хорошие снимки на пикнике вроде нашего — дело стоящее. Пройдет время, и ты с удовольствием их посмотришь: увидишь чью-нибудь глупую рожу, посмеешься…

— Что верно, то верно. Мы ведь ни разу не снимались всей компанией, вместе с Самуэлем, Сакариасом и прочими, — сказал Фернандо.

— Эти-то при чем тут? Разве они из нашей компании?

— Ладно. Пусть для тебя они не из нашей компании. А для меня — из нашей. Я Самуэля еще мальчишкой знал.

Фотограф не говорил ничего, только останавливался перед каждой группой и вопросительно смотрел на всех, указывая большим пальцем через плечо на аппарат. Иногда, если видел, что клиенты колеблются и сразу не отказываются, добавлял, покачивая головой: «Момент — и готово!» — словно сообщал какую-то непреложную истину, потом, пожав плечами, уходил со своей лошадью и на ходу пыхтел трубкой, зажатой в зубах. Дым из нее валил отовсюду, как у старого разбитого паровоза.

— Я думаю, нам уже можно искупаться, — предложил Себастьян.

— Подожди, старик, подожди немного. Не нервничай. Может, пропустим по стаканчику?

— Идет! Правильно! Давай сюда бутылку.

— А где Дани? Где он?

— Что же это никто из нас не догадался захватить стакан?

— У меня есть пластмассовый, — сообщила Алисия, — понимаешь, взяла рот полоскать. Только он наверху, в пакете с едой.

— Да не надо стакана: одна из пробок — с соломинкой, видишь — вот?

— А вон он, Дани. Глядите.

Дани бродил между деревьями и группами людей. Он остановился посмотреть на игру.

— Даниэль! Дани! — крикнул Себастьян.

Даниэль обернулся и вопросительно задрал подбородок.

— Сейчас прибежит, вот увидите… Гляди, Даниэль! — И он помахал в воздухе бутылкой так, чтобы тот ее увидел. — Иди сюда, друг, подкрепись!

Даниэль поколебался, но в конце концов решительно направился к товарищам.

— Видите, как рванул? — засмеялся Себастьян. — Не пропустит. Ему покажи бутылку, и он побежит за тобой, как ягненочек.

Даниэль подошел, молча обогнул лежащих и остановился возле Мигеля.

— Что ты там один болтался?

— Так. Искал себе пропитание.

— А-а, высматривал девчонку? На, пей.

— Бедняжечка, остался без пары…

— Не больно-то и нужно.

Он взял бутылку и довольно долго ловил ртом длинную топкую струю. Потом перевел дух и тыльной стороной руки вытер губы.

— Гляди, ты ее совсем приворожил. Давай сюда. Ну как?

— Теплое.

— Если бы оно оказалось холодным, тогда уж не знаю…

— Слушай, а почему бы нам те две не поставить в воду охладить?

— Вот это идея! Можно.

— Давай-ка, Сантос, займись этим долом, тебе ближе всех, и ты пока ничего не делаешь.

— Брось, брось. По мне, пусть будет теплым. Мне и так сойдет.

— Ну ты и разленился, милый мой. Неужели так трудно подняться?

— Очень. Ты даже себе представить не можешь.

— Он родился усталым.

— Нет, извини, усталым я не родился, я потом устал. Я устаю за неделю, мотаясь по делам.

— Вот интересно! А мы, ты думаешь, всю неделю в потолок плюем?

— Вы там как хотите… А про себя я знаю, что приехал отдыхать. На этой неделе у нас всего одно воскресенье, и им надо воспользоваться. Так что давай-ка сюда этот рожок.

— Ладно, что ж, пойду я, — сказал Себас. Он встал и понес две бутылки к реке.

— Девушки, а вы не хотите вина?

— С этого надо было начинать.

— Прости, если можешь.

— Да нет, ты не права: как дойдет до выпивки, мужчины — на первом месте, а женщины пасуют, разве ты не знаешь?

— Неужели? А по-моему, тут дело в плохом воспитании и больше ни в чем.

Стало еще жарче. Кармен играла пальцами, вытянув руки вверх. Сантос взглянул на реку — от сияния солнца прищурил глаза:

— Ну вот, по-моему, самое время купаться. Во всяком случае, я раздеваюсь.

— Он прав. Что мы лежим одетые? Даже если не лезть сразу в воду, все равно в плавках будет легче.

Мели встала, поглядела по сторонам, потянулась и сказала:

— Самуэля с компанией не видать.

— Ты что-то все время о них спрашиваешь.

— Да на реке не так уж мало народа, чтоб ты могла их сразу разглядеть.

— Охлаждать надо только те две бутылки, а эта, как говорится, при последнем издыхании.

— Ой, как быстро. Просто ужас.

— Но ведь и нас много.

Мели снова легла. Вернулся Себастьян.

— Ну что тут происходит? Прикончили бутылку?

— Похоже на то.

— У тебя есть «Бизон», Мели?

— Да, в сумке. Дай-ка мне ее.

— Вот хорошо, — обрадовался Фернандо. — Мели нам даст по сигаретке с легким табачком.

— Мне очень жаль, мой милый, но эти сигареты мы прибережем для себя, а вы, мужчины, покурите и крепких.

— Где тут раздеваются? — спросил, вставая, Сантос.

— Вон там, за кустиками. И я с тобой.

— Ну, красоточки, может, отдадите мне халат?

— И не подумаем. Мы отсюда не двинемся. Нам на нем так хорошо. Да он тебе и ни к чему.

— Я вижу, у всех нас сегодня с утра воспаление лени.

— Еще какое острое.

— Давай, Альберто, пошли.

Сантос и Тито направились к кустам у подножья холма. Сантос сказал:

— Чего это с Даниэлем?

— Понятия не имею. А что?

— Ты разве не видишь, что он ходит какой-то взъерошенный? Слова не скажет.

— Да на него, бывает, находит, ты же его знаешь. То ли скандал учинит, то ли так обойдется.

— Как он дул вино — любо-дорого.

— Пускай взбодрится.

У кустов мать и дочь чистили картофель и лук; дочь, девушка лет пятнадцати, была в купальнике, открывавшем ее тоненькие ноги, покрытые золотистым пушком. Рядом с очистками — бутылка оливкового масла, чуть подальше — розовое полотенце и алюминиевая мыльница. Кто-то стоял по пояс в красноватой воде и махал рукой: «Мама! Мама, посмотрите!..» Голос звучал чисто и звонко. «Я тебя вижу, сынок, будь осторожен!..» Вода была почти такого же цвета, как тела купающихся.

— Вот за этими кустами, — сказал Тито.

Там росло несколько кустов ежевики, на темных жестких листьях густым слоем осела пыль. Неподалеку видны были останки еще одного куста — обгорелые ветки посреди черного пепелища. Тито посмотрел на хилый торс Сантоса, когда тот снял рубашку.