Юлия Терехова - Хроника смертельной осени

• Название: Хроника смертельной осени
• Автор: Юлия Терехова
• Жанр: Детектив
• Год: 2016

Наконец-то задержан московский маньяк – любитель классической оперы, насиловавший и убивавший женщин невыносимо жарким летом 2010 года. Оказалось – рано радоваться, убийца бежит из тюрьмы и скрывается от правосудия. Он уезжает заграницу и продолжает убивать с прежней жестокостью. Кто его остановит? Кто сможет ему противостоять? Бывший лучший друг? Его старый преследователь – майор московской полиции? Спецагент ФБР? Французские детективы? Или убийца сумеет опередить всех и первым доберется до своего старинного врага и до Катрин – женщины, которой одержим с юности. Она чувствует его присутствие и смертельную угрозу. Где он? Разгадка так очевидна, так волнующе близка…

---

Значит, его догадка на той даче в Репино, где он держал Катрин пленницей, оказалась верна. Неужели Катрин сказала ему правду, и она больше не любит эту скотину – Орлова! Ну, то, что она нравилась Булгакову – для него никогда не являлось секретом, впрочем, как ни для кого. Тот никогда особо сей факт и не скрывал – в отличие от самого Олега. Но насколько чувство Булгакова к ней оказалась всепоглощающим и всепрощающим, что Серж женился на Катрин после того, что он, Олег Рыков, с ней сделал! Хотя, если вспомнить, с какой ожесточенной яростью Серж сражался с ним и был готов его убить, и почти убил – да, несомненно, он страстно влюблен в эту женщину. Интересно, она и не пыталась вернуться к Орлову? Или он просто ее не принял? Ну, до Орлова он еще доберется, а вот что теперь делать с Катрин? Он не может так все оставить…

– Олег, прошу тебя, – скулеж за его спиной становился невыносимым. Ему стоило больших усилий сдерживаться.

Но вот Катрин и Серж оторвались друг от друга, чтобы прислушаться к голосу диктора. Заканчивалась посадка на лондонский рейс. Они снова вцепились друг в друга и побежали. Значит – Лондон? Ну, что же… пока им не по пути. Пока…

Прошел год

12 февраля 2012 года, Париж, Левый берег

Антуан Гийом вступил в темный зал, затаив дыхание, и в который раз с восхищением обвел взглядом изысканно подсвеченные гобелены в красных тонах, отливающие золотом и перламутром. Каждый раз, он, парфюмер из Граса, приезжая в Париж, шел в этот зал, словно на свидание с Прекрасной дамой и ее чудным единорогом. Пять из шести шпалер[14] – аллегории пяти чувств – слуха, осязания, зрения, вкуса и, самого важного для мэтра Антуана – обоняния, хотя любой парфюмер знает, что для создания совершенного аромата необходимо включать все чувства – одного обоняния мало. Тонкая и изящная, богато одетая дама, идеальная красавица Ренессанса, как нельзя более точно олицетворяла идею, которую он старался донести в каждом из создаваемых им ароматов. Изысканная причудливость, скрытая женственность, не шокирующая глаз сексуальность. Гобелены дарили ему вдохновение, и этого вдохновения хватало на год, а через год он вновь возвращался в Клюни[15].

Но в этот раз его внимание особенно притягивала шестая шпалера, для которой у каждого находилось свое толкование… Мэтр Антуан видел в ней Любовь, как единение всех пяти чувств. «A mon seul désir» – «По моему единственному желанию». Что, как не любовь, составляет единственное желание любого живущего на земле? Деньги, власть, карьера – все меркнет перед ее всепобеждающей силой. Дабы лучше изучить шестую шпалеру, Гийом уселся на скамью, и погрузился в созерцание. Прелестная дама, ее служанка, маленький единорог и наивный средневековый бестиарий[16]… Мэтр Антуан как зачарованный пожирал глазами гобелен, жадно вбирая в себя его утонченность и сияние.

«Опять эта невыносимая Coco Mademoiselle”, – с внезапным раздражением Гийом отвлекся от багряно-золотистой шпалеры. Он скосил глаза – рядом на скамейку опустилась молодая дама в белом пальто. «И что они все находят в этом бездарном парфюме, – с досадой подумал он, – что заставляет такую милую девушку звучать такими вульгарными пачулями…» Мэтр Антуан прикрыл нос кашне и вновь попытался сосредоточиться на шпалере. Но удовольствие оказалось подпорчено. Он пытался отвлечься от назойливого запаха, но тщетно. Он уже был готов встать и пойти проветриться, как другой аромат, мощный, мужественный и смолистый, проник в его искушенный нос. «Это уже лучше, – пробормотал мэтр Антуан. – Гораздо лучше. Если не ошибаюсь – Caron Yatagan. Хорош, хорош… На нем – излишне маскулинный… Но все равно – хорош».

Сидящая рядом женщина, видимо, тоже почувствовала этот волнующий запах нагретого солнцем дерева и дубового мха, потому что вздохнула и замерла. Спустя мгновение Yatagan стал звучать слабее, но прибавилась какая-то лишняя нота – в воздухе зазвенел металл, припорошенный ржой. Мэтр безошибочно распознал эту ноту. Но откуда ей взяться здесь, в темном зале, среди совершенных шпалер, чье имя вечность? Постепенно металл поглотил все остальные запахи, а их в темном зале витало немало, и все разной интенсивности. Гийом терпел еще несколько мгновений, пока запах крови не накрыл его целиком, проникая не только в нос, но заполоняя каждый сантиметр его кожи, забиваясь в каждую складку его одежды…

Музей пришлось закрыть, всех посетителей без особых извинений выгнали. Когда прибыла полиция, музейная смотрительница уже пришла в себя от обморока, а мужчина средних лет, по виду и по выговору – провинциал, сидел у стены на полу и плакал, вытирая слезы шарфом, обмотанным вокруг шеи. На одной из скамеек завалилась набок молодая женщина в длинном белом пальто, залитом кровью, все еще текущей из перерезанного горла. В ее распахнутых глазах застыло радостное удивление… Рядом лежала ее сумочка – дорогая, из мягкой коричневой кожи.

Инспектор уголовной полиции Барбье присел рядом на корточки и осторожно, хотя его руки и были в перчатках, раскрыл сумочку. Первое, что он увидел – паспорт в темно-красной обложке. «Russian Federation, – прочел Барбье и с досадой поморщился, – опять русские… Покоя им нет. Уже в музеях мочить друг друга начали…» Согласно паспорту убитую звали Буяновой Ксенией, двадцати пяти лет от роду. Открытая шенгенская виза на три года – и по всему выходило, что она въехала во Францию в марте прошлого года.

– Пробей-ка мне эту красотку, – Барбье сунул паспорт одному из полицейских. Тот взял паспорт и исчез, а инспектор подошел к служительнице – пожилой седовласой даме, которая сидела на стуле и плакала.

– Мадам, – он сел напротив нее. – Это вы обнаружили труп?

Дама отчаянно замотала головой и кивнула в сторону сидящего на полу господина.

– Вот он, – она всхлипнула. – Он подошел ко мне и сказал ужасную вещь.

– Что он сказал?

– Он сказал, что от женщины, которая сидит рядом с ним, звучит кровью.

– Так и сказал? – Барбье не удивился.

Служительница кивнула:

– Я не поняла, что он имел в виду, но поднялась и подошла посмотреть. Она сидела, опустив голову, и когда я тронула ее за плечо, начала падать… – дама опять зарыдала.

– Принесите воды! – крикнул Барбье, а сам почесал затылок. Затем встал и подошел к мужчине, привалившемуся к стене под шпалерой «Зрение».

– Поднимайтесь, мсье, – не церемонясь, сказал он. – Что это вы тут расселись? Садитесь вон на скамейку.

– На скамейку? – в глазах Гийома забился панический страх. – Там же она… сидит…

– Значит, на другую скамейку! – сердито оборвал его Барбье. – И держите себя в руках. Вы же мужчина, в конце концов…

Гийом с видимым усилием заставил себя подняться. Ступая неуверенно, словно пьяный, он подошел к одной из скамеек и грузно на нее опустился. Инспектор достал из кармана блокнот и ручку.

– Вы парфюмер, – это был даже не вопрос, а констатация факта.

Гийом поразился.

– Как… как вы узнали? На мне даже парфюма нет – не пользуюсь, – пробормотал он.

– Если от нашего брата француза не пахнет парфюмом, значит, он парфюмер, – усмехнулся Барбье.

– Вы правы… – кивнул Гийом. – Мы не…

– Я имел дело с людьми вашей профессии… По долгу службы, – перебил его Барбье. – Они мыслят такими же категориями, как и вы. Один из фигурантов дела, которое я расследовал, парфюмер, как и вы, заявил, что за пять минут до того, как произошло убийство, в доме запахло пирожными macaroon[17]. Представляете? По этому аромату мы тогда нашли убийцу.

– Убийца носил Un Jour à St-Jean-de Luz[18]? – несмело улыбнулся Гийом. – Эта нота редкая.

– Нет, он всего-навсего фасовал пирожные в кондитерской. Но мне нравится ваш подход. Расскажите про свои ощущения.

Мэтр Гийом казался польщенным. Он опустил нос в шарф и зажмурился, призывая на помощь профессиональную память.

– Сначала звучала эта вульгарная Coco Mademoiselle. А затем я увидел рядом с собой девушку в белом пальто. Такая красивая девушка и такой пошлый парфюм, – проворчал он, – возмутительно…

– А мне – ничего… – удивился инспектор. – Моя жена им пользуется…

– Я слышу, – дернул Гийом носом. – Простите, но это вульгарно. Вы ей порекомендуйте сменить туалетную воду. Она же туалетной водой пользуется, так?

– Вот уж не знаю, – пожал инспектор плечами.

– Ею, не сомневайтесь… А от этой красотки звучало духами, именно духами, там не было шлейфа.

Инспектор терпеливо слушал. Любая мелочь могла оказаться существенной.

– Сейчас мало кто пользуется духами – дорого. Чаще предпочитают парфюмированную или туалетную воду, – продолжал Гийом. – Так что девушка – явно не из бедных.

Что погибшая при деньгах – инспектор уже понял по ее пальто, сумке, а главное, обуви. А вот еще, оказывается, и духи. Замечательно.

– Что дальше? – с интересом спросил Барбье.

– А дальше появился Yatagan.

– Кто появился?

– Я не видел кто, – покачал головой мэтр Антуан. – Но на нем был именно Caron Yatagan. Вне всякого сомнения. Отличный аромат.