Юлия Терехова - Хроника смертельной осени

• Название: Хроника смертельной осени
• Автор: Юлия Терехова
• Жанр: Детектив
• Год: 2016

Наконец-то задержан московский маньяк – любитель классической оперы, насиловавший и убивавший женщин невыносимо жарким летом 2010 года. Оказалось – рано радоваться, убийца бежит из тюрьмы и скрывается от правосудия. Он уезжает заграницу и продолжает убивать с прежней жестокостью. Кто его остановит? Кто сможет ему противостоять? Бывший лучший друг? Его старый преследователь – майор московской полиции? Спецагент ФБР? Французские детективы? Или убийца сумеет опередить всех и первым доберется до своего старинного врага и до Катрин – женщины, которой одержим с юности. Она чувствует его присутствие и смертельную угрозу. Где он? Разгадка так очевидна, так волнующе близка…

---

Нантвич тем временем достал из внутреннего кармана куртки плоскую флягу, обтянутую серой кожей, открутил крышку и, приложив к губам, сделал несколько глотков. Закрыв глаза, подождал несколько мгновений, а потом протянул Катрин.

– Хотите? – спросил он. – Это коньяк.

Катрин помедлила немного, а потом приняла из его рук флягу и тоже пару раз глотнула.

– Чудесный, – прошептала она. – Что это?

– Сорокалетний мартель, – ответил он, закручивая крышку. – Итак, как насчет Орлова?

– Не надоело вам?.. Что вы хотите знать?

– Все. Что он за человек?

– Просто человек. Может, немного более равнодушный и беспринципный, чем остальные. Тот, для которого центр мироздания – он сам, ну а мы, женщины, ему успешно в том подыгрываем. Как выяснилось, он изменял мне направо и налево, но обвинял меня во всех немыслимых грехах, словно я – жительница Содома.

– Но он любил вас, – Джош произнес это как полу-вопрос, полу-утверждение.

– Наверно. Но это была очень жестокая любовь.

– Конечно, любил, – слегка улыбнулся Нантвич, – вас невозможно не любить, и я охотно верю, что все ваши друзья влюблены в вас по уши.

– Ну что вы! – она так энергично тряхнула головой, что длинный хвост даже хлестнул ее по щеке. Перехватив крайне заинтересованный взгляд американца, чуть задержала руку у волос, отливавших на солнце горьким шоколадом. Он, не таясь, любовался ею.

– Вы ошибаетесь, – за темными очками не было видно ее глаз, но голос звучал смущенно. – Антон, например, всегда относился ко мне как к подруге.

– Антон? Это один из вашей компании? Никогда не поверю, что мужчина, если он не слепой, может относиться к вам исключительно по-дружески. А впрочем, даже если и слепой. От вас пахнет по-особому, – пояснил он.

– Чем это от меня пахнет? – спросила Катрин, опустив нос к воротнику пальто песочного цвета. От воротника веяло Шалимаром – ее последним увлечением.

– Ах, вот оно что! – рассмеялась она. – Это всего лишь Шалимар!

– Вчера это был не Шалимар, – возразил он. – И я не про духи.

– Не хочу уточнять, о чем вы говорите, – поджала Катрин губы. На самом деле, ее охватила паника. Она прекрасно понимала о чем он, и ей это нравилось с каждой минутой все меньше. Или больше?..

– Вы думаете об Орлове? – спросил Джош, и Катрин сделала рукой неопределенный жест. Не рассказывать же ему, о чем она на самом деле думает.

– Вы все еще любите его? – спросил он с интересом. – Ну, хотя б немного?

Катрин опешила от такой наглости. Что он себе позволяет?

– Уж это вас вовсе не касается, агент Нантвич, – она сняла очки. – И хватит об Орлове! Мне больше нечего о нем рассказать.

– Так-таки нечего? – Нантвич смотрел на нее с недоверием. – Вы опять рассердитесь, Катрин, но, извините, я вам не верю. После стольких лет…

– Дело ваше, – холодно ответила она. – Мне все равно. В конце концов, какое вам дело до Орлова и моих с ним отношений? Какая вам разница, что я к нему чувствую?

– В самом деле, какая мне разница? – серьезно ответил Нантвич. – Я федеральный служащий и должен просто исполнять свои обязанности. Но зачем-то лезу к вам в душу – на что у меня абсолютно нет прав. Думаете, я не вижу, насколько вам неприятны мои вопросы?

Катрин открыла было рот, чтобы возразить, но не нашла что сказать. Ей не казался неестественным его острый к ней интерес – странно, она принимала его почти как должное. Но она совершенно не представляла, как ей себя вести – едва она делала попытку отгородиться от спецагента, то выглядела чуть ли не хамкой перед таким безупречным джентльменом, но малейшее ее откровение вызывало у него настолько живой интерес, что она теряла самообладание и опять начинала ему грубить.

– Мне не безразличны ваши чувства, Катрин, – продолжал Нантвич, – потому что вы сами мне не безразличны. Это ведь так очевидно, правда? И если вам настолько невыносимо вспоминать Олега Рыкова, давайте прекратим. В конце концов – все давно в прошлом: и одержимость Рыкова вами, и его ненависть к Орлову, – Джош снова открутил крышку фляги и протянул ее Катрин. Та, не колеблясь, приняла ее и поднесла к губам.

– Да, – кивнула она. – Все ушло вместе с ним.

– Вам жаль?

– Что? – она чуть не подавилась мартелем. – О чем это я должна жалеть?

– О том, что он умер вместе со своей любовью к вам? Видите ли, Катрин, самая неразрешимая проблема в жизни – это причиняемое страдание, и женщину, терзающую сердце, которое ее любит, не в силах оправдать никто – ни самый милосердный судья, ни даже она сама.

Катрин онемела на мгновение, но потом, сглотнув ком в горле, хрипло спросила:

– В чем вы меня обвиняете? В том, что я не ответила ему взаимностью? Вы в своем уме?! – ее голос вибрировал, как гитарная струна, натянутая и отпущенная напряженным пальцем музыканта. – Как вы посмели…

– Катрин, не обижайтесь! – нервно воскликнул он. – Я всего лишь…

– Вы жестоки. Никто не пытался внушить мне чувство вины за его смерть, – Катрин не слушала агента. Ее трясло от ярости. – Значит, по-вашему, я его терзала?

– Катрин, простите, – Нантвич успокаивающе сжал ее пальцы. – Простите.

Она высвободилась. Катрин не ожидала, что его слова отзовутся в сердце столь жгучей болью. Нет, Катрин не чувствовала вины – с какой стати она должна ее чувствовать? Но то, что он сказал, прозвучало как обвинение, и Катрин оскорбилась: – Я требую объяснений!

– Катрин, вы сами решили продолжать этот неприятный разговор, – констатировал спецагент. – Воля ваша.

У нее не было ни малейшего желания обсуждать с ним страдания и боль, выпавшие на ее долю, но она не могла оставить все как есть.

– То есть, хотите сказать, он погиб из-за меня? – сухо спросила она.

– Конечно, – кивнул он. – Будем называть вещи своими именами: шею ему свернули со знанием дела. Ваш муж? И вы ему не помешали.

– Я не могла ему помешать, – отчеканила Катрин. – У меня руки были прибиты гвоздями к деревянному щиту. И ноги тоже. Не желаете взглянуть?

Она сорвала перчатку и жестом королевы протянула руку Джошу. Он, чуть опешив, взял ее ладонь и поднес к губам. Сначала поцеловал, а потом стал рассматривать бледно розовый след на запястье.

– Странный способ Рыков выбрал, чтобы убить вас, – пробормотал он, поглаживая отметину пальцем. – Гораздо более жестокий, чем для остальных жертв. Вы не задумывались – почему?

– Не знаю, – процедила она. – И не хочу об этом думать!

– Напрасно, – он не отпускал ее руку. – Вы ранили его очень больно. Что вы ему сказали? Чем оскорбили?

– Как вы смеете! – она резко выдернула ладонь.

– Я веду расследование, – мягко отозвался американец. – И мне необходимы детали, даже мельчайшие.

– Конечно, я оскорбила его, – проговорила она так тихо, что Джош еле расслышал.

– Что? – переспросил агент.

– А что мне оставалось? – Катрин надела перчатку и снова нацепила на нос очки. – Что мне оставалось, я вас спрашиваю? Спасибо ему сказать? Я кричала, что ненавижу и презираю его. И это было правдой.

– Услышать подобное от любимой женщины невыносимо, – пробормотал Нантвич – Тогда все понятно.

– Рада, что вам хоть что-то понятно, – заявила Катрин. – В отличие от меня. Джош заинтересовался:

– А что непонятно вам?

– Почему он так ненавидел Андрея? Женщины, как я понимаю, за ним бегали не меньше, чем за Орловым, а может, и больше. Собственно, что неудивительно – Олег, – она чуть споткнулась на имени, – был обаятелен, талантлив. Одежду, даже самую простую, носил, как принц крови. И вел себя примерно так же. Когда стали происходить все эти страшные события, я на кого угодно могла подумать, только не на него. Не понимаю…

– Думаю, дело в Кэтрин Маккларен и… в вас, – задумчиво произнес Джош.

Катрин уставилась на него в полном недоумении. Агент охотно объяснил:

– Две женщины, Кэтрин и вы, Катрин, которых он жаждал получить и не получил. Которых он любил всем своим жестоким сердцем. И которые предпочли ему, такому блестящему и талантливому, весьма сомнительного субъекта.

– Почему вы так его называете? – возмутилась Катрин. – Вы же его не знаете!

– Кого – его? – вкрадчиво поинтересовался Нантвич.

– Не прикидывайтесь, что не поняли! Вы незнакомы с Орловым, а заочно его оскорбляете! Пользуетесь тем, что он не может вам ответить!

Взгляд Нантвича стал настороженным и цепким.

– Разве я ошибаюсь?

– Ошибаетесь! Андрей никогда не был идеалом, но и подонком тоже! Любовь застила мне глаза, но будь он, как вы выразились, «сомнительным субъектом», я бы не…

Катрин перевела дыхание. И что, собственно, она так завелась? Что ее так задело? Его столь неуважительное отношение к ее прошлому? Ведь Орлов – ее прошлое, пусть и непрезентабельное. Поразительно – фэбээровец умудрялся нащупывать самые болезненные точки и без колебаний нажимал на них, словно проверяя ее на прочность. Но нельзя показать ему, насколько она уязвима. Она должна оставаться вежливой.