Кадзуо Исигуро - Погребённый великан

• Название: Погребённый великан
• Автор: Кадзуо Исигуро
• Жанр: Современная проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-85739-5

Каждое произведение Кадзуо Исигуро — событие в мировой литературе. Его романы переведены более чем на сорок языков. Тиражи книг «Остаток дня» и «Не отпускай меня» составили свыше миллиона экземпляров.

«Погребённый великан» — роман необычный, завораживающий.

Автор переносит нас в средневековую Англию, когда бритты воевали с саксами, а землю окутывала хмарь, заставляющая забывать только что прожитый час так же быстро, как утро, прожитое много лет назад.

Пожилая пара, Аксель и Беатриса, покидают свою деревушку и отправляются в полное опасностей путешествие — они хотят найти сына, которого не видели уже много лет.

Исигуро рассказывает историю о памяти и забвении, о мести и войне, о любви и прощении.

Но главное — о людях, о том, как все мы по большому счёту одиноки.

ОТЗЫВЫ О КНИГЕ:

Если бы мне предложили выбрать самый любимый роман Исигуро, я бы назвал «Погребённого великана».

Дэвид Митчелл

Как и другие важные книги, «Погребённый великан» долго не забывается, вы будете возвращаться к нему снова и снова. Исигуро не боится обращаться к глобальным и в то же время личностным темам, используя мифы, историю и фантастические мотивы как инструменты. «Погребённый великан» — исключительный роман.

Нил Гейман

Самая необычная, рискованная и амбициозная книга, которую Исигуро написал за 33 года творчества.

The New York Times

Исигуро — необычный, выдающийся гений.

New York Times

Лучший и самый оригинальный писатель своего поколения.

Mail of Sunday

---

После его ухода Аксель с Беатрисой какое-то время сидели в креслах молча, закрыв глаза, исполненные благодарности за возможность отдохнуть. Потом Беатриса тихо спросила:

— Аксель, как ты думаешь, что Айвор собирался сказать?

— О чём, принцесса?

— Он говорил о хмари и о том, в чём её причина.

— Просто хотел поделиться случайным слухом. Но мы обязательно попросим его договорить. Этот человек достоин восхищения. Он всегда жил среди саксов?

— Мне говорили, что всегда, с тех пор как когда-то давно женился на саксонке. Никогда не слышала, что с ней сталось. Аксель, разве не прекрасно узнать причину хмари?

— Конечно, прекрасно, но не знаю, какая будет от того польза.

— Аксель, как ты можешь так говорить? Как ты можешь говорить такие бессердечные вещи?

— Да что такое, принцесса? В чём дело? — Аксель выпрямился в кресле и посмотрел на жену. — Я только хотел сказать, что от того, что мы узнаем её причину, она никуда не денется, ни здесь, ни в наших краях.

— Если есть хоть малая надежда понять, что эта хмарь собой представляет, это может нам очень помочь. Как ты можешь говорить об этом с таким безразличием?

— Прости, принцесса, я не хотел. Мои мысли были заняты другими вещами.

— Как ты можешь думать о других вещах, когда ещё и дня не прошло с тех пор, как мы услышали рассказ лодочника?

— Под другими вещами, принцесса, я имел в виду, вернулись ли те смельчаки обратно и невредим ли ребёнок. Или — нападут ли сегодня на эту деревню, где дозорные перепуганы, а ворота держатся на честном слове, чудовищные демоны, жаждущие мести за неожиданно оказанное им внимание. Мне хватает, о чём размышлять, кроме хмари и суеверных россказней лодочников.

— Незачем грубить, Аксель. Я вовсе не хочу ссориться.

— Прости, принцесса. Наверное, это здешний дух так на меня повлиял.

Но Беатриса была готова расплакаться.

— Незачем грубить, — бормотала она, словно самой себе.

Аксель встал, подошёл к креслу-качалке и, слегка нагнувшись, прижал жену к груди.

— Прости, принцесса. Мы обязательно поговорим с Айвором про хмарь до того, как уйдём отсюда.

Через минуту, в течение которой они продолжали обнимать друг друга, он произнёс:

— Сказать по правде, принцесса, мне сейчас не даёт покоя одна вещь.

— И что же это, Аксель?

— Мне хочется знать, что сказала знахарка про твою боль.

— Она сказала, что это всего лишь то, что обычно приходит с годами.

— И я так говорил, принцесса. Разве я не уверял тебя, что беспокоиться не о чем?

— Это не я беспокоилась, муж мой. Это ты настаивал, чтобы мы сегодня зашли к знахарке.

— Так мы и сделали, и теперь нам уж точно не нужно волноваться о твоей боли.

Беатриса мягко высвободилась из объятий мужа, и её кресло плавно качнулось назад.

— Аксель, знахарка упомянула одного старого монаха, мудрее её самой. Этого монаха зовут Джонас, и он помог многим в этой деревне. Его монастырь в дне пути отсюда, на восток по горной дороге.

— На восток по горной дороге, — Аксель добрёл до двери, которую Айвор оставил приоткрытой, и выглянул в темноту. — Сдаётся мне, принцесса, завтра мы можем с таким же успехом пойти по верхней дороге, как и по той, что идёт через лес.

— Это трудная дорога, Аксель. Придётся много карабкаться в гору. Это удлинит наш путь по меньшей мере на целый день, а сын ждёт нас с таким нетерпением.

— Что правда, то правда. Но раз уж мы зашли так далеко, будет жаль не повидать мудрого монаха.

— Знахарка сказала о нём только потому, что подумала, будто мы направляемся в ту сторону. Я сказала ей, что до деревни сына легче дойти нижней дорогой, и она сама согласилась, что вряд ли стоит терять время, раз меня не беспокоит ничего, кроме болей, обычных для моего возраста.

Аксель продолжал смотреть в темноту сквозь дверной проём.

— Пусть даже так, принцесса, у нас ещё есть время всё обдумать. Вот Айвор возвращается, и довольным его не назовёшь.

Айвор, тяжело дыша, широким шагом вошёл в дом и уселся в широкое кресло, щедро устеленное шкурами, со стуком уронив посох себе под ноги.

— Один молодой придурок поклялся, что видел, как на ограду влезло чудовище и теперь на нас оттуда глазеет. Беспокойство великое, что говорить, и мне остаётся только собрать отряд, чтобы отправиться туда и посмотреть, правда ли это. Разумеется, ничего там нет, кроме ночного неба, куда придурок и тычет, продолжая твердить, что на нас смотрит чудовище, и все остальные с мотыгами да копьями трясутся у меня за спиной, как дети малые. Потом придурок признаётся, что уснул на посту и чудовище ему приснилось, и что же, дозорные спешат обратно на позиции? Нет, дозорные в таком ужасе, что мне приходится пригрозить им, что я буду их колошматить, пока собственные родичи не примут их за бараньи туши. — Айвор огляделся, всё ещё тяжело дыша. — Друзья, простите нерадивого хозяина. Я буду спать во внутренней комнате, если мне вообще сегодня доведётся вздремнуть, так что располагайтесь здесь, как вам удобно, хотя особой роскоши предложить не могу.

— Напротив, сэр, — возразил Аксель, — вы предложили нам чудесный ночлег, за что мы вам очень благодарны. Мне жаль, что вас позвали по такому нерадостному поводу.

— Нам придётся подождать, возможно, всю ночь, да и утро тоже. Куда вы держите путь, друзья мои?

— Завтра мы пойдём на восток, сэр, в деревню сына, где он с нетерпением нас дожидается. Но в этом вы можете нам помочь, потому что мы с женой только что спорили, какая дорога лучше. Мы слышали, что дальше по горной дороге в монастыре живёт мудрый монах по имени Джонас, который может дать нам кое-какой совет.

— Джонаса премного почитают, хотя я никогда не встречал его сам. Конечно, идите к нему, но должен предупредить, что дорога до монастыря не из лёгких. Большую часть дня вам придётся взбираться по крутой тропе. А когда тропа станет пологой, нужно будет идти осторожно, чтобы не сбиться с пути, потому что там начинаются владения Квериг.

— Квериг, драконихи? Давно ничего о ней не слыхивал. В ваших краях её по-прежнему боятся?

— Теперь она редко спускается с гор. Хотя иной раз и балует, нападая на проезжающих путников, похоже, на неё частенько сваливают проделки диких зверей и разбойников. Сдаётся мне, угроза Квериг исходит не от её действий, а от того, что её присутствие нескончаемо. Пока она разгуливает на свободе, на нашей земле не устаёт плодиться всякая нечисть не хуже чумы. Взять вот этих демонов, нашу сегодняшнюю напасть. Откуда они взялись? Это не обычные огры. Раньше никто здесь таких не видел. Зачем они пришли и встали лагерем на нашем берегу? Может, Квериг и редко показывается на глаза, но от неё берут начало многие тёмные силы, и это позор, что за все эти годы её так никто и не убил.

— Но, Айвор, — возразила Беатриса, — кто же решится бросить вызов такому чудовищу? По всем рассказам, Квериг очень свирепа и прячется в труднодоступном месте.

— Вы правы, госпожа Беатриса, дело это страшное. Так получилось, что здесь бывает один старый рыцарь, современник Артура[4], которому много лет назад тот великий король поручил убить Квериг. Если вы пойдёте горной дорогой, он может вам повстречаться. Его нелегко пропустить: одет он в ржавую кольчугу и ездит верхом на изнурённом скакуне, и всем и каждому готов возвестить о своём священном долге, хотя, как по мне, на дракониху старому дураку всегда было глубоко наплевать. Пока мы дождёмся того дня, когда он исполнит свой долг, мы все превратимся в дряхлых стариков. Конечно, друзья мои, ступайте в монастырь, но будьте осторожны и постарайтесь до наступления темноты добраться до надёжного убежища.

Айвор направился было во внутреннюю комнату, но Беатриса тут же выпрямилась в кресле со словами:

— Айвор, вы недавно упомянули про хмарь. Якобы вы слышали что-то о её причине, но потом вас позвали, и вы не успели договорить. Нам не терпится услышать, что вы об этом скажете.

— А, хмарь. Хорошее название. Кто знает, насколько правдивы слухи, госпожа Беатриса? Полагаю, я говорил о чужестранце, который проходил через наши края в прошлом году и нашёл здесь пристанище. Он был с болот, как и наш сегодняшний храбрый гость, но его диалект было довольно трудно понять. Я предложил ему ночлег в этом убогом доме, как и вам, и мы весь вечер проговорили о разных вещах, в том числе и о хмари, как вы удачно её назвали. Наш странный недуг сильно его заинтересовал, и он долго о нём расспрашивал. А потом сделал замечание, на которое я тогда не обратил внимания, но над которым потом много размышлял. Чужестранец предположил, что, возможно. Господь сам забывает о нашем прошлом, что о давних событиях, что о тех, которые случились вот только что. А если чего-то нет в памяти Божьей, как может оно остаться в памяти смертных?

Беатриса уставилась на него: