Геомар Куликов - Тайный гонец

• Название: Тайный гонец
• Автор: Геомар Куликов
• Издательство: «Детская литература»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1971

Эта повесть рассказывает про мальчика Иву и Ивана Исаевича Болотникова, который более 350 лет назад, в начале XVII века возглавил Крестьянскую войну, хотел облегчить тяжёлую жизнь простого народа — холопов, крестьян.

Много отваги и мужества потребовалось от Ивы, когда, неожиданно для самого себя, сделался он тайным гонцом воеводы Болотникова.

Немало опасных и коварных врагов встало на его пути. Но ведь на свете живут и хорошие люди. С ними тоже встретился Ива.

И они вместе, Ива и эти люди, помогли великому делу, за которое боролся Иван Исаевич Болотников.

---

— Хватит браниться попусту. Сейчас спросим знающего человека, — и приказал: — Позвать старика Макария.

Высунулся наружу кто поближе к двери сидел, крикнул:

— Макария — к воеводе!

Вихрем сорвался Ива за дедом.

Малость спустя отворил дед Макарий дверь воеводиной горницы. Шагнул со свету не твёрдо. Сел подле Семёна Лапина.

Боярин зашипел рассерженным гусем:

— Куда прёшь?! Аль ослеп?

— И впрямь глаза едва видят божий свет, — ответил старик на всю горницу. — А что, иль не гожусь в соседи?

Лапин покосился на воеводу:

— Места не жаль. Медведем не лезь.

Чуть приметно усмехнулся воевода. Понятен ему боярский гнев. Непривычно сидеть рядом с мужиком. Да известно, каких кровей сам воевода. Оттого ближе ему советники из крестьян и холопов, чем спесивый боярин Семён Лапин.

Рассказал воевода старику, о чём речь.

— Ты в монастыре не один год жил, что думаешь?

Дед Макарий поглядел поверх воеводиной головы:

— Тут и думать нечего. Крепки монастырские стены. Съестного на год хватит. Оружия много. Хоть отрядом иди, хоть всем войском — застрянешь надолго.

— Стало быть, близок локоть, да не укусишь?

— Вроде того…

— Вот, — повернулся воевода к начальным людям, — и весь сказ про монастырское оружие.

— Нет, — возразил дед Макарий, — торопишься, воевода. То ещё полсказа. В норку, куда не пролезет медвежья лапа, мышь проскользнёт.

— Туманно говоришь.

— Отпусти меня с Ивой в монастырь. Глядишь, и оружие будет.

Смех поднялся в горнице.

Голос Семёна Лапина громче всех:

— Ну и развеселил, дед!

Негромко сказал старик, однако услышали все:

— В шутах смолоду не был. Поздно вроде бы сейчас.

Осёкся боярин.

А дед Макарий:

— Не вдвоём с мальчонкой мыслю таскать стопудовые пушки. Сильно злы крестьяне и холопы на монастырскую братию. Да и в самом монастыре немало таких, кому плохо живётся. На них надёжа.

Притихли начальные люди. Воевода спросил:

— А коль дознаются, зачем пришёл?

И опять дед Макарий поглядел поверх воеводиной головы, точно видел там, что другим видеть не дано.

— Стар я, чтобы бояться смерти.

— А мальчонка?

— Он про то знать не будет.

Воевода по горенке задумчиво пошагал.

Обронил коротко:

— Добро, дед. Иди.

Глава 5. Измена

Три деревни и усадьбу Василия Гольцева занял лагерь воеводы Ивана Болотникова.

Людей повсюду словно травы в поле. Не окинешь глазом.

Боярину Семёну Лапину отвели для постоя крестьянскую избу. Прежде бы и порога не перешагнул, а теперь живи — воевода приказал.

Сильно не в духе пришёл боярин с военного совета.

Подвернулся в сенях незнакомый мужик — по привычке ткнул кулаком в бок.

— Отойдь!

Мужик оскалил волком зубы, рванул с пояса нож:

— Убью!

Спасибо, Иван, верный слуга, оказался рядом. Заслонил господина грудью. Покривив душой, сказал мужику:

— То нашему воеводе первый помощник и советчик, а ты — «убью»…

Мужик поспокойнее:

— Руки больно длинны у твоего хозяина. Гляди, как бы не укоротили. Ноне это просто…

Долго Семён Лапин не мог отдышаться с перепугу.

Собрался было обедать на щербатом голом столе — в дверях Петрушка, сын хозяина усадьбы.

Нахмурился Семён Лапин.

А Петрушка чинно перекрестился на иконы, поклонился в пояс:

— Не гнушайся, государь Семён Михайлович. Батюшка мой приглашает отобедать вместе с ним.

Сощурились и без того заплывшие жиром глаза Семёна Лапина. Вспомнил военный совет. Хотел сказать крепкое слово. А Петрушка поклонился ещё ниже:

— Пусть, говорит, окажет милость холопу своему недостойному Ваське Гольцеву…

Напыжился Семён Лапин. А что делать, не знает. То ли хочет посмеяться над ним Василий Гольцев… То ли вправду оказывает уважение старшему по родословию.

Спросил осторожно, словно между прочим:

— Много ли соберётся гостей?

— Как можно, государь, с тобой вместе звать кого другого?

Поглядел Василий Лапин на щербатый пустой стол, сказал милостиво:

— Идём, что ли…

Хозяин встретил гостя у самого крыльца. Со многими поклонами проводил в дом к накрытому столу. Началась трапеза, неторопливая, обильная. Не чета походной, которой последнее время приходилось довольствоваться Семёну Лапину.

А между переменами блюд потекла беседа. Тоже неторопливая. И осторожная. Будто два пса принюхивались друг к другу, чтобы узнать: свой тот, другой, или чужой.

— Верно, будто воевода вышел из простых холопов? — спросил Василий Гольцев.

Насторожился боярин:

— Говорят… — И в свой черёд: — А ты пойдёшь за воеводой аль останешься?

— Рад бы пойти, — Василий Гольцев отвёл глаза, — да хозяйство держит. Самая страдная пора, сенокос. А там поспеет рожь, надо убирать. Непростые времена настали, того гляди, останешься без куска хлеба.

Семён Лапин вспомнил мужика с ножом. Лицо налилось кровью.

— Ноне всякий хам — над тобой пан.

Спохватился, не сказал ли лишнего.

А Василий Гольцев твёрдо:

— Верные слова. — Нагнулся через стол и в упор: — Каким ветром занесло к холопу под начало?

Поперхнулся Семён Лапин.

— Не бойся, разговор с глазу на глаз… — успокоил Василий Гольцев.

Помялся боярин. Неохотно выдавил:

— В ссоре наш род с Шуйскими. Не захотели его царём.

— А он тебя боярином? — И, не дав Семёну Лапину раскрыть рот, спросил: — Стало быть, нечистый попутал?

Промолчал Семён Лапин. А Василий Гольцев торжественно:

— У царя нашего, Василия Ивановича Шуйского, хочешь заслужить прощение?

— Как?.. — заморгал глазами боярин.

— Верному человеку будешь сообщать, что порешат на военных советах.

— На измену толкаешь? — запыхтел Лапин.

Поднялся из-за стола Василий Гольцев. В глазах будто ледяная вода из проруби застыла.

— Я верный слуга государю нашему Василию Ивановичу Шуйскому. Исполняю его волю. А изменники те, что пошли под начало к безродному холопу. И худо будет им, когда царь-батюшка побьёт воровские орды да поймает зачинщиков.

Поёжился Семён Лапин. Мурашки по спине забегали. Спросил с запинкой:

— А чего ты подбивал идти всем войском против монастыря?

— Завяз бы там воевода, словно муха в паутине. Тем временем государь Василий Иванович собрал бы свою рать. Уразумел? — Негромко позвал Василий Гольцев: — Пётр, войди.

На пороге, словно из-под земли, хозяйский сын.

Боярин вытаращил глаза: вот тебе и разговор с глазу на глаз!

Василий Гольцев бровью не повёл.

— Вот, батюшка Семён Михайлович, посылаю с войском Ивашки Болотникова своего сына. Что на советах услышишь аль так чего важного узнаешь — передай ему. Он уж — далее. — И снова негромко: — Теперь войди ты, Матвей.

И опять на пороге вырос малый.

— Племянник мой, — пояснил Василий Гольцев. — И его приметь. Ноне у него своё дело. А там, глядишь, встретится и с тобой.

«По рукам и ногам вяжет, злодей! — с тоской подумал боярин. — Однако ловок…»

— А теперь, — разлил хозяин дорогое заморское вино, — за государя нашего Василия Ивановича!

Стукнулись бокалами. Выпили.

— Мне пора, — сказал боярин. — Как бы воевода не хватился.

С честью проводили Семёна Лапина. С низкими поклонами.

А возвратившись в дом, Василий Гольцев сказал:

— Ты, Пётр, глаз не своди с боярина. Неладное почуешь, сам знаешь, что делать.

— Не оплошаю, батюшка.

— Ты, Матвей, пойдёшь следом за стариком Макарием и его приёмышем. Дорога до монастыря не дальняя, вёрст двадцать, а пропасть те двое по пути должны так, будто их и вовсе не было. Без следов и шуму. Да что тебя учить.

— Будет исполнено. — Матвей поцеловал дядькину руку.

Глава 6. Дорога не дальняя

Шагает Ива рядом с дедом Макарием. Весело ему и чуть страшно.

Совсем не нарочно, просто чтобы подождать деда, остался он в сенях, когда в горнице шёл военный совет. И услышал весь разговор про оружие. Теперь сил нет, хочется поговорить с дедом. А как? Деду-то и невдомёк, что знает он, Ива, куда и зачем они идут.

У деда Макария своя забота: крепкий мальчишка Ива, да всё ж не взрослый. А как дело обернётся, кому ведомо? Всякое может быть.

Медленно роняет дед слова:

— Вот тебе мой наказ: чтобы ни одна живая душа с сей минуты не знала, откуда идём, чтобы имя воеводы Ивана Исаевича выбросил ты напрочь из памяти до поры.

— Ладно, деда, — соглашается Ива.

— Понял ли? — переспрашивает дед.

— Понял, деда.

Недоумевает дед Макарий. Сколько знает Иву, расспросами бы должен закидать, а тут: «Ладно, деда», «Понял, деда». Неспроста это.

— Что не любопытствуешь, куда держим путь?

Боязно Иве говорить правду — может сильно рассердиться дед Макарий — и обманывать негоже деда.