Виктор Сергеев - Унтовое войско

• Название: Унтовое войско
• Автор: Виктор Сергеев
• Издательство: бурятское книжное издательство
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1976

Роман Виктора Сергеева «Унтовое войско» посвящен исторической теме. Автор показывает, как в середине XIX века происходит дальнейшее усиление влияния России на Дальнем Востоке. В результате русско-китайских переговоров к Русскому государству были присоединены на добровольной основе Приамурье и Уссурийский край.

В романе много действующих лиц. Тут и русские цари с министрами, и генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев, и китайские амбани, и купцы, и каторжники, и солдаты…

Главным же действующим лицом в романе выступает вольнолюбивый, сильный духом сибирский народ, объединенный в Забайкальское казачье войско. Казаки осуществляют сплавы по Амуру, участвуют в обороне Камчатки от нападений англо-французов, обживают новые земли по Амуру и Уссури.

---

С рассветом волны утихли, подул южный ветер, и на «Пальметто» все облегченно вздохнули. Капитан судна, коренастый, с рыжими баками, с вечно торчавшей трубкой в зубах, благодарил Муравьева:

— Сам бог послал вас на мой «Пальметто». Не будь со мной русских, кормить бы нам крабов…

Свободные от вахты быстро уснули. Сморил сон и Муравьева. Екатерине Николаевне не спалось. Волнения прошедшей ночи не давали ей успокоиться.

Сплав на Амур не предвещал благополучного исхода. Кто бы мог подумать? Когда она настаивала, чтобы муж взял ее с собой, разве могло кому-то прийти в голову, что ей уготовано плавание на «Пальметто»?

«Не выйти ли на палубу? — подумала она. — Проветриться. Что-то тихо уж очень. Даже не скрипят мачты и перестало качать. Странно. Вот совсем недавно качало. Хотя и не сильно качало, не то, что ночью, но все же… А вот теперь не качает».

Екатерина Николаевна накинула на плечи модный пальмерстон, одолженный ей капитаном, обернула шею меховым палантином и выбралась из каюты. Она увидела с палубы синие дымчатые горы. Они тянулись по недалекому берегу. Там и тут проглядывалась хвойная щетина лесов. За бортом угрюмо молчала темно-синяя глубь… Паруса обвисли на реях, как выстиранные помятые тряпки. От капитана она узнала, что по фарватеру стоял полный штиль, команда отдыхала, все складывалось как нельзя лучше.

Екатерина Николаевна глядела в угрюмую и холодную темно-синюю глубь. Все вокруг мертво и лениво — ни шороха волн по судовой обшивке, ни седого пенного гребешка.

«Надо его разбудить, — подумала она о муже. — Ведь было же среди штабных беспокойство, как бы «Пальметто» не перехватила неприятельская эскадра».

Николай Николаевич, узнав от жены, что барк попал в штиль, быстро оделся и приказал вызвать к нему старшего лейтенанта Гаврилова и капитана.

— Господа, — объявил им генерал, — наша стоянка здесь равносильна гибели штаба. Выход в Охотское море может быть закрыт с часу на час. Что можно предпринять?

Гаврилов отвел взор от Муравьева, он не мог смотреть на генерала, в глазах которого живым пламенем рвались и гнев, и горечь, и надежда.

— Нуте-с? — нетерпеливо спросил Муравьев.

На скулах Гаврилова перекатились желваки, он жадно глотнул воздуха, словно в каюте было трудно дышать.

— Господин генерал, можно попробовать…

— Что попробовать?

— Верповаться… Камчатские моряки, бывает, прибегают к верпованию. Судно получает ход при помощи якоря. Но шлюпки на «Пальметто» не годятся для верпования. Ни одна из них не выдержит тяжести якоря. А при якоре нужны еще и матросы.

— Что это такое… верповаться?

— Ну… на шлюпку грузится якорь. Шлюпка отходит как можно далее от судна, сколь позволит трос. Матросы сбрасывают якорь в море, а с судна наматывают трос на лебедку.

— Медленно! Сколько кабельтовых сделаем до темноты?

— Это зависит от глубины фарватера, длины троса, ловкости и силы команды.

Муравьев просветлел, широко заулыбался, забегал по каюте. Теперь он уже ничего не страшился. Выход есть — верповаться! А в своих людей он верил. Да еще если эти люди под его началом!

— Господин генерал, — подал голос Гаврилов, — можно четыре лодки с «Пальметто» сбить в плот.

— Молодец, Гаврилов! — выкрикнул Муравьев. — Именно сбить! Наподобие плашкоута. Но это не все. Немедленно высылайте лодку за Ранжуровым. Вы забыли, что у казачьего пикета вельбот, весьма пригодный для транспортировки якоря?

У Гаврилова радостно заблестели глаза:

— Понял вас, генерал!

— Вы назначаетесь начальником всего этого… верпования, — проговорил Муравьев, вытирая обшлагом пот со лба. — Заставим всех засучить рукава. Если надо, сам встану за лебедку! — Покосился веселы глазом на жену: — И тебя заставим… А что? Сама напросилась на войну. Вот и воюй. — Он притянул её к себе, обнял.

Верпование было для всех внове. Поначалу и канаты рвались с лебедки — не умели закреплять, и якоря понапрасну вытаскивали с лодки — проще их было тянут под водой, и вельбот с плашкоутом не четко маневрировали. Все приходилось постигать на ходу. Уж, казалось бы, чего проще спустить якорь на дно? Ан нет. Выбирай, какое дно. На камень не бросай — пустое занятие Тычком не бросай — лучше плашмя, чтобы сразу зацепило. Но тут же думай и о том, как поскорее его, якорь снять со дна.

Подошел вечер, а штиль — ни в какую. Люди выбились из сил, но никто не жаловался.

Всю ночь шло верпование. «Пальметто» медленно но безостановочно продвигался на север. Вахтенные вглядывались в туманную зыбь левого берега. При выходе с сахалинского фарватера там должны вспыхнут два костра — сигнал казачьего пикета о том, что на Охотском море неприятеля не видать…

Скупо и медленно пробирался рассвет сквозь тучи затянувшие восток. Задул ветерок и посеял мелкий дождь. Ожили паруса. Офицеры, матросы, солдаты глядя на мглистое небо, крестились.

Сахалинский фарватер был едва различим в под зорную трубу, когда матрос-сигнальщик заметил трехмачтовый корабль.

Муравьев распорядился добавить парусности барк; и не отходить далеко от берега. У капитана не оказалось карт с промерами глубин прибрежного района Зато такие карты были у старшего лейтенанта Гаврилова. Ими его снабдил контр-адмирал Завойко, не раз ходивший здесь и проводивший исследования берегов и морского дна.

Муравьев и Гаврилов засели за карты. Надо определить курс следования судна — не наскочить на рифы или мель и не сворачивать далеко от берега.

От сигнальщика, находящегося на салинге[49], поступило донесение, что трехмачтовый корабль повернул на север и движется курсом на сближение.

— Что, старший лейтенант? — спросил Муравьев. — Когда он может нас настигнуть? Вот поганство!

Гаврилов передернул плечами, подумал:

— Разрешите взглянуть… Что за корабль?

После ухода Гаврилова Екатерина Николаевна, сидевшая на диване за перегородкой, вышла к столу.

— Это опасно? За нами погоня? — обратилась она к мужу по-французски. — Боже мой!

Муравьев поднялся, подошел к жене.

— Я тысячу раз проклял тот час, когда согласился взять тебя с собой. — Он вздохнул, перекрестил ее. — Но судьбе угодно, чтобы ты следовала со мной. Единожды ты явилась предо мной как счастливое провидение, и мы одолели штиль. Бог даст, твое присутствие на корабле принесет нам новую удачу.

— А если погибельный плен?

Он не успел ответить. Вошел Гаврилов и доложил, что «Пальметто» преследуется вражеским судном.

— Кто же это? — нетерпеливо спросил Муравьев. — Что вы молчите? Не разглядели его флагшток? Он так далеко?

— Ваше превосходительство, я опознал это судно. Оно было в бою под Петропавловском.

— Ну и что?

— Нас преследует трахмачтовый фрегат «Ла-форт»! Шестидесятипушечный…

— Чей он?

— Французский.

— Французский?! — удивился генерал. — Вы не ошибаетесь, голубчик? Почему именно французский?

Екатерина Николаевна, зажав ладонями виски, ушла за перегородку. Она поняла, почему этот моряк замялся, отвечая ее мужу… Ей по-прежнему не доверяли, ее стеснялись, она всем тут мешала. Но куда ей деться? И что делать? Если «Пальметто» будет пленен, тогда… Она упала на диван, зажимая ладонями уши, чтобы не слышать ничего, что творилось вокруг.

Гаврилов предложил Муравьеву смелый план.

Фрегат мог сблизиться с барком на пушечный выстрел около трех часов пополудни. В районе сближения на карте Завойко значилась рифовая гряда в нескольких десятках кабельтовых от берега. Если удачно маневрировать, то «Пальметто» проскочит вблизи подводных камней, а громоздкий фрегат наверняка получит пробоину.

Муравьев понимал, что расчеты Гаврилова могли не оправдаться… И тогда верный плен, верная погибель.

Капитан «Пальметто», страшась плавания возле рифов, уговаривал генерала отказаться от плана старшего лейтенанта. Он надеялся на постоянную переменчивость ветров в Охотском море.

— Поверьте, генерал, — с улыбкой, не выпуская трубки изо рта, убеждал его капитан, — этому французскому коту не так-то легко схватить за хвост американского мышонка.

Муравьев посмотрел на старшего лейтенанта.

— Да, генерал, нас схватить не так просто, — подтвердил Гаврилов. — Мы будем уповать на переменчивость погоды. Здесь она не бывает устойчивой. Ветра могут не дозволить неприятельскому кораблю следовать за нами прямолинейным курсом. И еще наш союзник — туман. Посмотрите, что творится!

Муравьев глянул и поразился. Совсем недавно он отчетливо видел черные угрюмые скалы берега. Проглядывалось чуть ли не каждое деревце. А теперь скалы покрылись клочьями серой ваты и уже не разобрать, где урез воды Серые клочья стекали с черных боков скал и, клубясь и растягиваясь вверх и вширь, подступали к барку.