Сычев К. В. - Дмитрий Красивый

• Название: Дмитрий Красивый
• Автор: Сычев К. В.
• Жанр: Исторические любовные романы

Третий исторический роман из серии «Судьба Брянского княжества» повествует о событиях истории Руси XIV века. В центре – Брянское княжество, возглавляемое князьями Романом Глебовичем (1314–1322) и его сыном Дмитрием Красивым (1322–1352), получившим в народе свое прозвище за необыкновенную красоту лица и любвеобилие. Брянское княжество в это время было одним из самых сильных на Руси. С брянскими князьями считались и ордынские ханы и Литва. Однако московские князья, претендовавшие на объединение Руси под своей властью, ненавидели Брянск и делали все для того, чтобы уничтожить своего политического конкурента. Но вплоть до самой смерти князь Дмитрий Брянский сохраняет свою самостоятельность, несмотря на огромные трудности, внутренние неурядицы и личные жизненные потери.

---

После этих слов хан Узбек, сидевший в скорбном молчании, снова, как и в прошлый раз, поднял руку. Воцарилась тишина. – Признавайся, коназ Мыхаыл! – грозно сказал он. – Нам не нужны твои оправдания!

– Нет моей вины, государь! – громко и решительно сказал, подняв голову и глядя прямо в глаза молодого хана, Михаил Ярославович. – Я слышу только бездоказательную клевету! А судьи здесь – только этот коварный Юрий и почтенный Кавгадый, его верный кунак! Эти люди не знают правды! Я не буду признаваться в том, чего не совершал!

– Есть ли у кого убедительные слова, а не пустой шум?! – вскричал рассерженный хан. – Разве мало сказано слов по этому делу?

– Есть еще, государь! – молвил, багровый от ярости, Юрий Московский. – Этот бессовестный и непутевый Михаил готовил против тебя, государь, союз с другими князьями!

– Неужели? – поднял брови Узбек-хан.

– Воистину так! – поклонился сидевший на корточках рядом с мурзой Кавгадыем князь Юрий. – Он приглашал к себе людей князя Ивана Смоленского и князя Романа Брянского, чтобы говорить о тебе непочтительные слова! А люди того Романа из Брянска, который мы называем в насмешку «Дебрянском», приезжали в Тверь и высказывали о тебе и твоем посланнике Кавгадые самые оскорбительные слова! От этого злобный Михаил наполнился яростью и нещадно разбил нас, безоружных посланцев, шедших со словами любви и мира!

– Это так, коназ Мыхаыл?! – вопросил, сверкая очами, разгневанный хан Узбек. – Говори же!

– В его словах, государь, одна бесстыдная ложь! – вскричал, возмущенный, князь Михаил. – Это полная клевета! Не было у меня никакого союза с теми князьями! Я никогда не говорил о тебе и твоих знатных людях непочтительных слов! Что касается человека из Брянска, так он приезжал ко мне в Тверь только по торговым делам и говорил только о своих товарах!

– Это правда, государь! – подтвердил, стоявший слева от походного ханского трона Субуди. – Я это проверил и не нашел ничего запретного…

Но Узбек-хан не стал слушать своего тайного советника. – Я приказываю тебе, Мыхаыл! – крикнул он зычно. – Сиди же теперь безвылазно в своей кибитке, если не хочешь признать справедливые обвинения! И пусть мои люди набьют тебе тяжелую кангу на голову и руки, чтобы научить тебя должной скромности! Эй, слуги мои верные! Хватайте же этого нечестивого уруса и выполняйте мой справедливый приказ! Но пока не торопитесь лишать жизни этого злодея! Пусть покорно следует за нами, а я еще подумаю!

Так началось настоящее мученичество Михаила Ярославовича.

Выведя несчастного князя из шатра, ханские рабы, осыпая его, оцепеневшего от ужаса, жестокими ударами в грудь, спину и лицо, наложили ему на шею тяжелую колоду. Затем они повели его, униженного и избитого, к походной кибитке.

Даже татарские стражники, стоявшие в ожидании у кибитки, увидев печальное зрелище, которое являл собой Михаил Тверской, посочувствовали.

– Не горюй, коназ Мыхаыл, – пробормотал старый стражник, мурза Халцагай. – Сейчас наш хан сильно разгневан! Но он милосерден и, разобравшись, простит тебя!

На другой день к княжеской кибитке подъехал Кавгадый. Увидев князя Михаила, сидевшего и спокойно читавшего псалтырь, он рассвирепел. – Так ты еще отдыхаешь, бесстыжий коназ! – крикнул он и повелел: – Немедленно замените стражу, мои верные слуги! И набейте ему канги на руки!

Тут же к нему подскакали другие конные татары. – Ведут семерых стражников от каждого из мурз! – услышал князь Михаил.

Правда, ему не сразу надели на руки колодки, а лишь только накладывали их на ночь, но князю эта пытка не мешала читать псалтырь: перед ним сидел мальчик-слуга и переворачивал страницы!

Так продолжалось двадцать четыре дня! По истечении этого срока Кавгадый вновь объявился перед кибиткой измученного князя и с помощью своих рабов опять потащил его на ханский суд.

На этот раз во дворце самого хана не было: он со своими любимцами отправился на охоту. Теперь никто не мешал ненавистникам бывшего великого князя. Они оскорбляли и унижали несчастного обвиняемого сколько могли, осыпая его грубой бранью и пощечинами. Князь же Юрий Даниилович, наслаждавшийся зрелищем, весело смеялся! Затем мучители, вдоволь натешившись, вновь с помощью рабов отправили избитого, оплеванного тверского князя в его кибитку.

Еще двадцать шесть дней продолжался «крестный путь» изможденного князя! Наконец, перейдя Терек, Орда остановилась на богатых травой пастбищах на берегу реки Севенц под городом Дедяковым близ дороги на Дербент. Здесь и решилась судьба Михаила Ярославовича.

Несмотря на попытки его людей помочь своему князю и даже обеспечить его побег, князь категорически отказался от этого и сказал: – Какая будет обо мне слава, если я убегу и оставлю в беде родного сына и верных людей? Этого не будет!

Наконец, 22 ноября, князю сообщили, что «государь велел придать его смерти», и несчастный узник, заключенный к тому времени в башню-вежу, попросил охранявших его татар допустить до него священников. Татары, уже знавшие о ханском решении, не противились.

К князю вошли его сын Константин, игумен одного из православных монастырей и два священника. Князь причастился, произнес слова молитвы и спокойно стал ожидать смерти. – Уходи, сынок, – сказал он князю Константину, – я не разрешаю тебе делить со мной смерть!

– Нет, батюшка, – заплакал князь Константин, – я не уйду! Я лучше умру, чем отдам тебя одного на растерзание злодеям!

– Ну, тогда слушай, сынок, – вновь заговорил князь Михаил. – Я хочу сказать тебе слова завещания о вотчине и твоей матушке. – И он подробно изложил свои мысли о том, как жить его детям и супруге после его смерти, как поделить земли княжества, чтобы не нарушать его посмертной воли.

После этого он стал обсуждать со священниками найденный им на одной из страниц священной книги псалом.

Вдруг в самый разгар беседы в башню вбежал мальчик-слуга. – Княже! – крикнул он. – К тебе идут татарский воевода Кавгадый и Юрий Московский со многими людьми!

– Я знаю, зачем они идут: за моей жизнью! – покачал головой князь и, собрав все свое мужество, сказал сыну: – Беги, Константин, со всеми моими людьми к царице! И скажи государыне, что идут меня убивать! И останьтесь там у царицы! Может вам удастся меня спасти! Беги же! Другого пути нет!

Князь Константин, поверив отцу, выбежал из вежи вместе со священниками и помчался изо всех ног исполнять отцовское повеление.

Но было уже поздно. Татары и московские ратники, возглавляемые Кавгадыем и князем Юрием, стремительно приближались к последнему убежищу Михаила Тверского.

– Пусть идут туда! – распорядился Кавгадый, дав знак своим и русским воинам слезать с лошадей и войти в башню. Сами же князь Юрий и Кавгадый спешились, отдав поводья коней слугам, и стали ждать у входа.

Оттуда доносились крики и вопли ворвавшихся татар. Князь Юрий приставил к стене ухо, но вскоре отодвинулся в сторону. – Там только шум и крики наших людей, – сказал он с возмущением, – но ни слова от Михаила! Вот какой гордый: не хочет нас порадовать своими воплями!

В это время из вежи выскочил московский воин, державший обеими руками что-то кроваво-красное.

– А, так это Ромэнэц, твой славный воин! – усмехнулся мурза Кавгадый. – Радуйся, Юрке: он тащит в руках сердце твоего недруга!

– Радуюсь! – буркнул, закусив губу, князь Юрий Даниилович. – Однако же не полностью: этот Михаил даже здесь не унизился, был тверд и терпелив! – Он замолчал и с интересом вперил свой взгляд в выходивших из башни остальных убийц князя Михаила. Они тащили за ноги окровавленный, изуродованный труп.

– Эй, воины! – вскричал, торжествуя, мурза Кавгадый. – Хватайте же всех людей этого непутевого покойника! А их имущество забирайте себе!

– А тело этого бесстыжего злодея, – добавил, оглядывая окровавленные останки своего врага, князь Юрий, – бросайте прямо здесь, для позора и заслуженного поругания!

ГЛАВА 11 ГОСТЬ КНЯЗЯ РОМАНА

Известие о гибели Михаила Тверского пришло в Брянск уже в новом, 1319 году: в марте в город приехал карачевский князь Василий Пантелеевич и обо всем рассказал.

Князь Василий держал свой удел крепкими руками. Несмотря на то, что у него были молодые дядьки – Тит и Адриан – жившие с матерью и своими боярами в Козельске, Василий Карачевский, получив еще девять лет назад ярлык на княжение в уделе, своих прав им уступать не собирался. И дело заключалось не только в том, что князю Василию было уже пятьдесят восемь лет или едва ли не вдвое больше, чем князьям Титу и Адриану, но еще и потому, что карачевский «стол» достался ему не столько по наследству, сколько от собственных усилий, в результате которых был убит татарами его отец Святослав-Пантелей. Василий Карачевский в то время был в дружбе и союзе с Василием Брянским, лютым врагом его отца, и немало способствовал трагическому отцовскому концу. Добывший такой дорогой ценой княжеский «стол» в Карачеве, князь Василий, несмотря на свою решительность и властность, все же иногда испытывал муки совести и часто, посещая церковь, молил Бога о прощении за совершенный им грех. Он даже приучил своих бояр называть его по отчеству «Пантелеевич», чтобы хоть как-то на время забывать первое, более часто употребительное, имя его отца.