Сычев К. В. - Дмитрий Красивый

• Название: Дмитрий Красивый
• Автор: Сычев К. В.
• Жанр: Исторические любовные романы

Третий исторический роман из серии «Судьба Брянского княжества» повествует о событиях истории Руси XIV века. В центре – Брянское княжество, возглавляемое князьями Романом Глебовичем (1314–1322) и его сыном Дмитрием Красивым (1322–1352), получившим в народе свое прозвище за необыкновенную красоту лица и любвеобилие. Брянское княжество в это время было одним из самых сильных на Руси. С брянскими князьями считались и ордынские ханы и Литва. Однако московские князья, претендовавшие на объединение Руси под своей властью, ненавидели Брянск и делали все для того, чтобы уничтожить своего политического конкурента. Но вплоть до самой смерти князь Дмитрий Брянский сохраняет свою самостоятельность, несмотря на огромные трудности, внутренние неурядицы и личные жизненные потери.

---

– Я – сын славного мурзы Ордахудая, Тайбу! – сказал, так и стоя в своей рысьей треугольной шапке татарин. Даже кланяясь, он придерживал этот замысловатый головной убор. – Я послан к тебе, Юрке-коназ, по такому делу…Твой кунак Кавгадый попал в большую беду! Нужно серебро! Иначе башка славного Кавгадыя упадет на сырую землю!

– Что там случилось?! – вскричал напуганный Юрий Даниилович. – Неужели его оклеветали?!

– Нет, славный коназ! – поморщился молодой татарин. – Эта беда приключилась по вине его сына. Этот Сатай со своими друзьями ограбили купеческий караван! Наш великий хан был тогда в бескрайней степи. Мы хотели развлечься по совету этого Сатая…Ну, вот и перебили тех богатых чужеземных купцов темной ночью! А богатства поделили…

– Но самого Кавгадыя там ведь не было? – вздохнул с облегчением князь Юрий. – Почему же государь на него рассердился?

– Батюшка всегда отвечает за сына! Своей башкой! – грустно промолвил татарин Тайбу. – А сын его отделается только палками и позором! Так ты дашь мне серебра для своего кунака?

– Дам! – кивнул головой московский князь. – Я никогда не жалел серебра для своих дорогих друзей! Тогда получишь, сколько надо! Я прикажу своему денежнику…Тут потребуется не один рубль! Голова Кавгадыя стоит выкупа целого удела!

Московские бояре недовольно забурчали.

– А теперь расскажи мне все подробней, – продолжил князь, глядя в темно-карие глаза молодого татарина, безбородое лицо которого с небольшими усиками внушало ему симпатию.

– А что еще говорить? – усмехнулся Тайбу. – Мы разграбили караван и перебили всех купцов. Я сам побывал в том набеге. Но меня простили, как самого молодого и глупого! А старшим вломили палок…Хан не стал наказывать и нашего кунака, молодого коназа-уруса, который ходил с нами в набег! Он нам не поверил и объявил наши слова клеветой!

– Кто же из русских князей причастен к этому разбою?! – вскричал, негодуя, князь Юрий.

– Это был Дэмитрэ, сынок Ромэнэ, коназа из Брэнэ-бузурга! – ответил молодой татарин.

– Дмитрий Романыч?! – вскрикнул, торжествуя, московский князь. – Неужели брянский князь?

– Да, так, – кивнул головой татарин.

– Ну, что ж, – усмехнулся Юрий Даниилович. – Даже в бочке мерзкого дегтя есть капля меда! Надо использовать эти сведения с наибольшей выгодой! Ну, уж держись, бесстыжий Дмитрий Романыч! Не забуду и твоего гордого батюшку! Пусть государь и не поверил вам, молодым людям, но, я думаю, мое серебро изменит дело!

ГЛАВА 13 ОРДЫНСКИЕ ТРЕВОГИ

Князь Роман очень неохотно ехал вместе с сыном Дмитрием в Орду этой весной 1320 года: сын рассказал ему о своих «приключениях» с татарскими друзьями в год гибели Михаила Тверского, и он боялся за него.

Приезжавшие в город иноземные купцы, с которыми беседовал старый брянский князь, рассказывая о событиях в Орде, не преминули сообщить и об опале Кавгадыя. И не просто об опале, а даже о заключении некогда влиятельного ханского вельможи в темницу. – Плохо дело Кавгадыя! – говорили они. – Уж если он попал в сырую темницу, то его ждет бесславный конец! Нет возврата в честную жизнь из такого позора!

Дмитрий Романович, слушая купцов, страшно переживал.

– А как же Сатай, старший сын Кавгадыя? – спросил он купцов. – Неужели и его постигла отцовская судьба?

Но купцы ничего не знали ни о Сатае, ни о его «судьбе».

Князь Роман Глебович, собираясь в Орду, пытался отговорить сына от поездки.

– Татарский царь, видимо, ничего о тебе не знает, – твердил старый князь сыну, – и нет никакой необходимости ехать тебе в Сарай! А если государь обо всем проведает, тогда ты отправишься на верную смерть! В этом случае наш славный Мирко пойдет к своему вельможному знакомцу и уговорит его помочь тебе. А тот объяснит молодому царю, что ты не грабил тех несчастных купцов и не упивался их богатствами!

– Так уж не упивался! – подумал князь Дмитрий. – Разве я не брал дорогое ожерелье? – Его жена княгиня Ксения была просто счастлива, когда он привез ей из Орды драгоценный подарок и каждый день носила сверкавшее ослепительными искрами украшение, любуясь его отражением в серебряном византийском зеркале, также подаренном ее супругу Сатаем. Сразу же забылись ее былые обиды и супружеские измены молодого князя. – Мой Дмитрий очень любит женок, – рассудила княгиня, – но ни одной из них не пожаловал такого сокровища!

Молодая княгиня успокоилась. – Пусть себе щупает разных девок, – решила она, – зато я избавлена от грехов и хлопот! Не будет новых горестей! Ведь так тяжело терять малых детей! – Княгиня глянула на свою пятилетнюю белокурую дочь Елену, игравшую с большим пушистым игрушечным медведем, которого смастерил княжеский плотник Пучко, славный мастер, умевший делать едва ли не все, и смахнула набежавшую слезу. За годы супружеской жизни она уже потеряла троих детей, умерших в самом младенчестве и болезненно переживала каждую смерть. Молодой князь Дмитрий тоже страдал от этого и, возможно, потому избегал, порой, близости со своей супругой. Когда родилась красивая девочка, окрещенная Еленой, все боялись, что и ее постигнет судьба несчастных младенцев. Но, к всеобщей радости, девочка оказалось достаточно крепкой и вот теперь, радуя мать, весело лепетала.

Князь Дмитрий ежедневно встречался со своей женой на утренней трапезе. Но в остальное время она его почти не видела: молодой князь занимался повседневными делами, часто пребывал вместе с отцом на княжеских судах и советах, где восседал по правую руку от отца в таком же большом княжеском кресле, выслушивая тяжущихся или высказывания бояр. Старый князь Роман готовил своего сына на брянский «стол», и тот, фактически, был соправителем отца, порой, даже замещая его при необходимости.

Вот и теперь князь Роман хотел оставить вместо себя в городе не воеводу, но сына.

Молодая княгиня, узнав о готовившейся поездке князей в Орду, тоже очень не хотела, чтобы ее супруг уезжал. – Зачем вы едете вдвоем? – возмущалась она за утренней трапезой. – Ведь твой батюшка отвечает за удел, а не ты! Неужели это так необходимо?

– Мой батюшка стар, – отвечал тогда князь Дмитрий, глядя на сверкавшее разноцветными камнями ожерелье. – Неизвестно, как он один доберется до Орды! Мне стыдно отставлять престарелого отца без помощи! А дружина и слуги – это не сын! Однако ты бы спрятала, Аксиньюшка, эту красивую вещицу! – он указал рукой на ожерелье. – И одевала бы ее в праздничные дни! Не дай Бог, увидит это богатство какой-нибудь недобрый глаз и навлечет на нас тяжкую беду! Вот вернусь домой из далекой Орды, тогда и носи этот подарок без опасности!

Княгиня перекрестилась и, наклонив голову, стала снимать с себя ожерелье.

– Хорошо, что это не видел батюшка! – подумал, успокоившись, князь Дмитрий. – Он бы тогда ни за что не взял меня с собой!

Князю-отцу он же ответил достаточно спокойно и убедительно. – Я не привык прятать свою голову от опасностей, – молвил он. – Если будет нужно, я сам расскажу царю всю правду о том разбойном деле! Государь скорей поверит мне, очевидцу, чем тебе! Кроме того, он может подумать, что я скрываюсь от его гнева за брянскими стенами!

Старому князю нечего было возразить на это, и вот они поехали к татарам.

Середина мая была хорошим временем для поездки. Уже не было холодно, как ранней весной, да и жара не одолевала. Дорога была опасной, полной неожиданностей, поэтому тяжелые железные кольчуги и броня не снимались до самого Сарая. Ехали по привычной для них дороге – сначала на юго-запад, в сторону Чернигова, а затем уже поворачивали на юг. Две сотни отборных княжеских дружинников охраняли князя и обоз, в котором везли серебро и меха – ордынскую дань и подарки хану, его женам и приближенным.

Двигались не спеша и только днем. Ночью отдыхали, выставив охранение и, хорошо выспавшись на устланных мягким войлоком телегах, отправлялись поутру дальше. Строгая дисциплина была обязательна для воинов и неукоснительно соблюдалась. Малейшая утрата бдительности грозила гибелью каравана и его разграблением. Летучие татарские отряды не один раз появлялись перед брянскими воинами, но, видя их хорошую выправку и готовность в любой миг дать отпор, малочисленные степные хищники даже не пытались их дразнить, выпуская наугад стрелы, а лишь прицокивали языками и, что-нибудь прокричав, также внезапно исчезали, как появлялись.

Так обоз брянского князя Романа Глебовича достиг к концу мая ордынской столицы Сарая. Правда, непосредственно перед городом брянцев остановил большой конный отряд ордынцев. Однако их мурза, узнав русского князя и услышав из его уст о цели поездки, не препятствовал им свободно въехать в город.

Князь Роман снова поселился в привычной для него большой гостевой юрте, в которой он ежегодно останавливался, а с ним рядом – его сын. В другой большой юрте, примыкавшей к княжеской, расположились брянские дружинники. Боярин Мирко Стойкович с сыном Борилом поселились в передней комнатке молодого князя Дмитрия.