Сычев К. В. - Роман Молодой

• Название: Роман Молодой
• Автор: Сычев К. В.
• Жанр: Исторические любовные романы

Четвертый исторический роман из серии «Судьба Брянского княжества» повествует о событиях из истории Средневековой Руси, связанных с жизнью и деятельностью князя Романа Михайловича Молодого (1330–1401), его управлением Брянским княжеством (1357–1363), службой великим московским князьям (1363–1392) и великому литовскому князю Витовту (1392–1401). Брянское княжество в это время приходит в упадок и со смертью Романа Молодого прекращает свое существование, войдя в состав Великого княжества Литовского, как отдаленная пограничная провинция. По-новому, сквозь призму фактов, исторических документов и исследований ученых-историков, автор описывает важнейшие битвы, в том числе под Шишевским лесом (1365), принесшую первую победу русским воинам над большим татарским войском, умышленно «забытую» апологетами московских князей, не желавших славить победителя – великого рязанского князя Олега Ивановича. Автор отказался от традиционного восхваления курса великих московских князей и рассматривает события с учетом общечеловеческих ценностей.

---

– Ты зря перебил меня, Иванэ, – кивнул головой Джанибек. – Это – признак твоей грубости! За это я прибавляю тебе еще тысячу монет! Теперь ты должен мне четыре тысячи денег! Понял?

– Да, государь, – грустно промолвил князь Иван, склонив голову. Он понял, что лучше смириться с тем, что есть, чтобы совсем не разориться.

– Я подтверждаю твое право, Андрэ, на те города, которые я пожаловал твоему батюшке! – продолжил свою речь хан. – Это: Новэгэрэ, Суждалэ и Гэрэ-бузург. За такие богатые города ты должен внести в мою казну две тысячи серебряных денег! И ты получишь ярлык на владение городами только после уплаты назначенной суммы!

– Вот какая беда! – подумал князь Андрей. – Дорого придется заплатить за отцовские города – Нижний, Суздаль и Городец! Какой же я глупец, что приехал с жалобой на молодого князя Ивана! Наказал и его, и себя!

Однако вслух он сказал: – Благодарю тебя, славный и могучий государь! Я принимаю твои слова, как великую милость! Будь же ты жив, невредим и здоров, наше золотое солнце!

– Ну, а теперь идите, мои верные рабы, и не забудьте доставить сюда нужное серебро! – расплылся в широкой улыбке Джанибек-хан.

Выйдя из ханского дворца на воздух, оба князя посмотрели друг другу в глаза и засмеялись.

– Вот как идти к царю с жалобами, брат! – сказал Иван Иванович. – Сам себя и наказал!

– Ох, злее зла татарская честь! – буркнул князь Андрей и вздрогнул от страха. – Неужели донесет? – мелькнула мысль.

– Не бойся, Андрей Василич, – склонил примирительно голову князь Иван, – я не пойду доносить на тебя! Неужели я не понимаю, что сам же от этого пострадаю? Зачем нам ссориться? Вот если бы ты не ходил к царю со своими оговорами, твоя грамота на вотчины была бы куда дешевле. Эх, ты…

И князья разошлись по своим юртам, довольные хоть тем, что поняли нелепость своей вражды и сделали шаг к примирению.

ГЛАВА 7 БРЯНСКАЯ СМУТА

В один по-зимнему холодный ноябрьский день 1355 года Брянск напоминал кипящий котел. По Большой Княжей дороге проносились телеги с купеческим добром: не успев наторговаться, богатые люди Смоленска, Тарусы, Великого Новгорода и других славных городов, приехавшие за брянскими мехами, спасались бегством.

Вслед за одним бунтом, который князю едва удалось подавить, вспыхнул новый взрыв народного недовольства.

В прошлом году, когда князь Василий расправился с нарушившими покой его заповедного леса злодеями, горожане взбунтовались. Однако богатые люди города – купцы и ремесленники – попытались успокоить простонародье, попросившись на прием к своему князю. Они собрались на Красной площади, выбрали из своих рядов наиболее достойных и послали их к стенам княжеского детинца.

Но князь отказался выйти «ко всякому сброду» и они, безуспешно простояв, разошлись по городу, сея среди горожан смуту и неурядицы.

Наконец, недальновидность князя и «крамольные слова» мятежников привели к массовым беспорядкам. Собравшись в большую толпу, горожане напали на купеческие усадьбы и стали грабить не поддержавших бунт богачей. Черный дым от пожара охватил брянский посад, и князь Василий немедленно послал на подавление мятежа почти пять сотен дружинников. «Злые крамольники» не ожидали от князя таких решительных действий, поэтому при первом же столкновении с княжеским войском они разбежались. До самого вечера тушили пожар княжеские люди: и воины, и челядь. А поскольку людей не хватало, князь Василий распорядился вывести из тюрем «лютых татей», которые под конвоем прибыли на пожар и помогали бороться со стихией. На некоторое время город затих, и, казалось, князю удалось навести долгожданный порядок. Напрасно бояре пытались убедить князя «не злить без надобности чернь и не верить во временную тишину»! Они напоминали князю Василию о событиях недалекого прошлого, когда брянцы не только отчаянно сражались с отборными дружинами покойного князя Дмитрия, но даже лишили жизни в городе самого князя Глеба Святославовича!

– Тогда у мятежников было больше сил, – сказал на это князь. – Это же случилось до поветрия! А во время «черной смерти» вымерло полгорода. Большинство – чернь! Теперь пусть хоть весь город восстанет! У меня достаточно воинов, чтобы расправиться с крамолой!

Горячность и жестокость князя Василия беспокоили епископа Нафанаила. – Опомнись, сын мой, – говорил он, пытаясь увещевать князя, – никакая сила не устоит против целого города!

– Не волнуйся, святой отец! – отвечал на это с веселой улыбкой князь. Хорошо – Все мы видели, как злодеи разбежались! А теперь устроим праведный суд и жестоко покараем всех, крамольников, задержанных во время беспорядков!

Узнав о желании князя «устроить праведный суд», бояре откровенно перепугались. Князь, к тому же, перестал созывать боярские советы и действовал самолично. Получив сведения от наушников о том, что бояре втайне от него устраивают сборища, он, не пожелав проявить доброй воли и собрать брянскую знать, чтобы выяснить причины их недовольства и помириться, лишь озлобился и стал думать, как от них избавиться. – Отослать бы их всех в отдаленные городки, а сюда бы призвать только преданных мне смолян, – размышлял он про себя. Несмотря на то, что эту сокровенную мысль князь никому не высказывал, брянские бояре все-таки почувствовали возникшую для них угрозу. Они, собравшись все вместе, пошли на совет к брянскому епископу Нафанаилу. Тот, выслушав обеспокоенную знать, пообещал поговорить с князем. Но последний, убаюканный легкой прошлогодней победой над бунтовщиками, требовавшими «княжеского слова» и «серебра вдовам убитых охотников», согласился лишь с одним – перенести суд над сидящими в темнице мятежниками лишь на более поздний срок.

Бояре, узнав об отсрочке суда, несколько успокоились. – Вот уедет князь летом в Орду, может там и образумится! – рассудили они.

И в этот раз князь Василий недолго пребывал в Сарае. Ему снова удалось застать хана Джанибека, побывать у него на приеме и, добившись похвалы хана за своевременную доставку серебра, мехов и прочих подарков, отбыть назад в Брянск.

Правда, хан задал брянскому князю один неприятный вопрос о недавнем мятеже и тем самым дал понять своему даннику, что он хорошо осведомлен о событиях в Брянском уделе. Князь Василий тогда ответил, что жестоко покарал «воров, которые посягнули на его заповедный лес, а потом разогнал их родичей, пытавшихся устроить беспорядки». – Сейчас я готовлю праведный суд над остальными мятежниками! – добавил он.

– Если подавил крамолу, тогда сразу же казни всех злодеев! – сказал ему хан с усмешкой. – А если с этим делом затянул, тогда жди большей смуты! Ты лучше возьми выкуп с родственников тех злоумышленников и сразу же отправь вырученное серебро ко мне в Сарай!

Но брянский князь не прислушался и к этим, ханским, словам. Он лишь только еще больше озлобился и решил беспощадно расправиться со всеми уцелевшими бунтовщиками. Вернувшись в Брянск, он поручил своему мечнику Сотко Злотковичу срочно готовить суд, однако тот, войдя в сговор с остальными боярами, всячески затягивал это дело. В конце концов, когда князь уже больше не хотел ждать и потребовал немедленно «собрать всех бояр и людей святой церкви», судить оказалось некого! Произошло доселе неслыханное! Тюремные стражники не пожелали исполнять свой долг и не только выпустили «злодеев» из темницы, но сами ушли с ними!

Княжеский гнев был безграничен! Он немедленно отстранил мечника Сотко Злотковича от должности и назначил на этот пост своего дружинника – тридцатилетнего Давилу Суворовича. Тот никогда не имел дел с тюрьмами, стражниками и узниками, поэтому совершенно развалил всю работу. И остальные стражники, доселе преданные князю, но напуганные его угрозами, разбежались. Темницы опустели, и все осужденные оказались на свободе. Некоторое время в городе стояла мертвая тишина. Закрылись купеческие лавки. Опустели торговые ряды городского рынка. Князь встревожился и решил сам объезжать со своей дружиной словно бы обезлюдевший город…И вдруг, как только наступили холода, все пришло в оживление. По улицам забегали «калики перехожие», мальчишки и юродивые, криками предвещавшие беду и хулившие брянского князя. Горожане собирались в темных местах в кучки и оживленно что-то обсуждали. Откуда-то пошли слухи о якобы приближающемся к городу литовском войске. Горожане открыто выражали свои симпатии великому литовскому князю Ольгерду. Однажды князь Василий, пересекая со своей конницей Красную площадь, заметил небольшую толпу, собравшуюся возле Спасского собора, и дал знак своим дружинникам медленно проследовать туда. Увидев князя, горожане разбежались. Вдруг неожиданно, из-за храма раздался резкий крик: – Слава Роману Молодому! Стыд и позор Василию Смолянину!

Брянский князь пришпорил коня и, объехав собор, увидел стоявшего у церковной стены юродивого. Тот гримасничал, махал руками а, увидев князя, не испугался, и снова закричал: – Вот он тут, Васька Смолянин! Он не князь, а московский слуга!