Сычев К. В. - Роман Молодой

• Название: Роман Молодой
• Автор: Сычев К. В.
• Жанр: Исторические любовные романы

Четвертый исторический роман из серии «Судьба Брянского княжества» повествует о событиях из истории Средневековой Руси, связанных с жизнью и деятельностью князя Романа Михайловича Молодого (1330–1401), его управлением Брянским княжеством (1357–1363), службой великим московским князьям (1363–1392) и великому литовскому князю Витовту (1392–1401). Брянское княжество в это время приходит в упадок и со смертью Романа Молодого прекращает свое существование, войдя в состав Великого княжества Литовского, как отдаленная пограничная провинция. По-новому, сквозь призму фактов, исторических документов и исследований ученых-историков, автор описывает важнейшие битвы, в том числе под Шишевским лесом (1365), принесшую первую победу русским воинам над большим татарским войском, умышленно «забытую» апологетами московских князей, не желавших славить победителя – великого рязанского князя Олега Ивановича. Автор отказался от традиционного восхваления курса великих московских князей и рассматривает события с учетом общечеловеческих ценностей.

---

Великий князь был одет в простой татарский халат желтого цвета, а на ногах у него были легкие, такого же цвета, с загнутыми носками, туфли.

– Как быстро его переодели! – подумал князь Роман. – Значит, государь спешил на эту беседу…

– Ну, если не забыл, – улыбнулся, нарушив установившуюся тишину, великий князь Ольгерд, – тогда сразу же перейдем к делу! Ты слышал мои слова о брянских событиях? – Он поморщился. – И понял, зачем ты мне понадобился?

– Слышал, государь, – ответил князь Роман, – и понял, что ты решил прогнать того князя Василия из Брянска, а на его место посадить меня!

– Именно так, сын мой, – весело сказал великий князь, довольный хорошим литовским языком собеседника, – ладно, что ты не забыл нашу славную речь… – Он тут же нахмурился. – Настало время, сын мой, чтобы воплотить мои слова в дела. Ты прав, я в самом деле хочу прогнать того хитреца Василия с брянского «стола»! Этот Василий не имеет законных прав на Брянск. Богатый брянский удел должен принадлежать тебе, мой названный сын!

– Значит, мы будем воевать, батюшка? – спросил, дождавшись паузы, князь Роман. – И прямо сейчас?

– А ты готов к боевому походу? – улыбнулся великий князь. – Неужели не терпится?

– Как прикажешь, государь, – покорно молвил князь Роман, – а у меня достаточно терпения…

– Тогда хорошо, сын мой, – покачал своей седеющей головой Ольгерд Гедиминович. – Возможно это будет уже в конце лета…В московской земле начинаются беспорядки. Ранней весной умер их главный поп Феогност, а спустя немного времени почил и молодой князь Семен Гордый! А вслед за ними, шестого июня, тихо скончался и его брат Андрей! О смерти последнего я узнал от гонца только сегодня утром! Теперь великим князем будет Иван Красивый, как его зовут в народе! Значит, москалям сейчас не до нас. И мы будем спокойно ждать, пока в Москве не усилится общая сумятица. А тогда пойдем на Брянск! Пора нам взять в свои руки и Смоленск, и Брянск, чтобы они не достались москалям! Понимаешь?

– Понимаю, государь-батюшка, – кивнул головой князь Роман. – Мне сейчас оставаться в Вильно? Может вызвать сюда свою супругу, пока еще тепло?

– Не надо, – тихо сказал князь Ольгерд. – Возвращайся пока назад, в свое имение. Но помни: нужно быть готовым в любой час! Тогда я пришлю за тобой гонца, и мы пойдем на Брянск. Так?

– Так, государь! – весело ответил Роман Молодой. Он подумал о доме и своей ласковой, любимой жене. – Не сомневайся во мне: я всегда готов вернуть свою законную вотчину! И пора послужить тебе за твою ласку и любовь!

ГЛАВА 3 МИЛОСТЬ ХАНА ДЖАНИБЕКА

Князь Василий Иванович сидел в мягком татарском кресле гостевой юрты и ждал. Вот уже два месяца он пребывал в Сарае, томясь от тяжелой летней жары. Подходил к концу август, но жара все еще не спадала. Ордынский хан Джанибек в это время находился далеко на юге: как только началась засуха и пожухла степная трава, татары ушли на свои летние зеленые пастбища. Князь Василий с досадой вспоминал совет своего престарелого боярина Кручины Мирковича – еще в начале мая поспешить с отъездом из Брянска.

– Пришли известия из Москвы, – сказал тогда брянский князь, – что князь Иван Иваныч уже отъехал в Орду…Значит, царю Джанибеку будет не до меня…Поэтому нечего торопить время: успеем…

Да вот не успели! Ордынский хан довольно быстро и легко разобрался в делах. Князь Иван Иванович Красивый, прибывший с богатыми дарами в Сарай, был немедленно принят в ханском дворце и получил ярлык на великое владимирское княжение. Напрасно Константин Васильевич Суздальский и Нижегородский пытался оспаривать право на великое княжение. Сначала в Сарай прибыл его боярин, нижегородец Семен Судаков, с богатыми дарами, а затем, с еще более ценными подарками, и сам князь Константин, но серебро московского князя перевесило…

Скрипя зубами от досады, уезжали из Сарая разоренные, отдавшие все свои многолетние сбережения, нижегородский князь с боярами.

Сразу же после «праведного суда» хан Джанибек отбыл из Сарая, а приехавшему туда новоиспеченному брянскому князю пришлось ждать и ждать. Чего только не придумали его брянские люди: ходили со своим князем на Волгу, где рыбачили, пытаясь его развлечь, выезжали верхом и в степь, где охотились на зайцев и газелей, но все это довольно скоро надоело, а жестокий зной заставил их отсиживаться в полумрачных юртах.

Боярин Кручина, несмотря на преклонный возраст, выехал в Орду вместе с князем. – Надо познакомить тебя, княже, с ордынскими людьми, – говорил он, – и, если понадобиться, послужить тебе толмачем.

В самом деле, татарский язык князя Василия оставлял желать лучшего: хоть и учил его еще в Смоленске специально приглашенный из Орды грамотный татарин, но будущий брянский князь стеснялся своей татарской речи и умел только перебрасываться фразами со своим татарским наставником. Однако татарскую речь он хорошо понимал.

– Когда начнешь часто говорить с ордынскими людьми, появится уверенность и пропадет страх перед бусурманской речью, – наставлял князя боярин Кручина.

Но вот по прибытии в Сарай их постигла неудача: вместе с ханом откочевали на далекие пастбища и все знатные татары.

Единственной отрадой для князя и его людей оставалась православная церковь, куда брянцы ходили трижды в день: на утреню, обедню и вечерню. Сам князь Василий часто оставался после службы в гостях у сарайского епископа. Они подолгу беседовали, обмениваясь последними известиями о событиях на Руси и в соседних странах.

Именно от владыки узнал брянский князь о споре московского и нижегородского князей за великое владимирское княжение, об успехе Ивана Московского и неудаче Константина Васильевича, о коварных происках Литвы против соседних русских земель и беспорядках в далеком Царьграде.

И в этот августовский день он ждал к себе в гости сарайского епископа. А тот все не шел. Князь бросил взгляд на стоявший перед ним лакированный китайский столик, уставленный серебряными кувшинами с густым греческим вином, глиняными корчагами с отменным брянским медом, серебряными блюдами со всевозможными яствами, и вздохнул. Он вспомнил прошедшую ночь и перекрестился. – Я же только что совершил грех! – пробормотал он, краснея. – Надо бы покаяться перед владыкой!

Дело в том, что князь Василий первый раз в своей жизни изменил супруге. Он долго держался, надеясь сохранить себя в телесной чистоте, но ничего не получилось…За все время пребывания князя в Сарае красивые татарские рабыни ежедневно вторгались в его гостевую юрту и бесстыдно предлагали себя ему за примерную плату. Несмотря на то, что татарские мурзы, обладавшие множеством невольниц, отсутствовали в городе, их слуги, привыкшие снабжать женщинами русских гостей, продолжали зарабатывать деньги для своих хозяев.

Особенно красивые невольницы приходили от слуг мурзы Товлубея. С огромными усилиями князь Василий отказывался от их услуг. Но вот в этот раз он устоять не смог. Сказались то ли скука, то ли «телесное томление»…

Князь вернулся тогда от сарайского епископа довольно поздно: уже стемнело и лишь знание его людьми Сарая позволило быстро добраться до гостевой юрты.

Княжеские слуги, ожидавшие Василия Ивановича, приняли лошадей князя и его дружинников, отвели их в конюшню, а молодой постельничий Белько быстро раздел князя, подставил ему под ноги таз с теплой водой и, омыв ноги князя, вытер их мягким пушистым полотенцем.

– Благодарю, Белько, – сказал почувствовавший облегчение в ногах князь Василий. – А теперь иди в свою коморку!

В этот момент в княжескую комнату быстро вошла молодая женщина, одетая в длинный темный халат с закрытым чадрой лицом.

– Что тебе надо?! – вскричал раздраженный князь. – Даже лицо упрятала! Такого еще не было…Неужели такая некрасивая?

Гнев князя Василия был связан с тем, что ему некого было упрекнуть в случившемся. В свое время, после нескольких вторжений соблазнительниц он, выдержав натиск, запретил своему слуге впускать их, и тот добросовестно выполнял княжеский приказ. Но этим слугой был сам постельничий, и на сей раз он был захвачен врасплох, обслуживая своего князя. Женщина ворвалась так неожиданно, что это не смогли предусмотреть. – Я не виноват, княже! – всплакнул растерявшийся Белько, едва не уронив таз с еще теплой водой.

– Да я вижу, что ты неповинен, – пробормотал князь, но, глянув на стоявшую перед ним незнакомку, вдруг испытал чувство острого любопытства. – Ладно, Белько, иди к себе. Я сам разберусь с этой женкой…Разожги только свечи.

– А теперь скажи мне, девица, – молвил, успокоившись, князь, как только его полумрачное помещение с единственной горевшей на столе свечой вдруг осветилось ярким светом, – неужели ты, в самом деле, укрыла тряпицами свое телесное безобразие?

– Не безобразие, княже, а свою красоту, – тихо сказала нежным, певучим голосом женщина, сбрасывая с себя одним движением руки всю одежду.