Народное творчество - К пиру едется, а к слову молвится. Народная паремика Пермского края

• Название: К пиру едется, а к слову молвится. Народная паремика Пермского края
• Автор: Народное творчество
• Жанр: Культурология
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91076-120-3

Словарь содержит пословицы, поговорки и формулы речевого этикета (бытового и обрядового), представленные в русских говорах Прикамья. Его основу составляют полевые фольклорные материалы, собранные авторами-составителями во второй половине XX – начале XXI века на территории Южного и Северного Прикамья. Материалы полевых разысканий составителей дополнены паремиологическими выражениями, отражёнными в пермских архивах, в фольклорных собраниях и изданиях XIX–XX веков. Книга даёт представление об особенностях речевой и обрядовой культуры русского населения Пермского края, о народной языковой эстетике.

Издание адресовано любителям и ценителям народной культуры и народного краснословия, краеведам, преподавателям языка и фольклористам.

---

Не наревёшься за столом, дак наревёшься за столбом. Сочетание реветь за столом обозначает плач невесты на девичнике, реветь за столбом – плач тайком в замужестве. Выражение о том, что невеста на девичнике обязательно должна плакать, связано с народным представлением о слезах и плаче как магическом очистительном средстве. Невеста должна была плакать (выть), в том числе выражая не только печаль в связи с прощанием с девичьей жизнью, ожиданием тяжёлого труда после замужества, но и отпугивая (обманывая) нечистую силу.

Не та кобыла, которая в Ирбит ходила, а которая жеребят носила. В выражении упоминается одна из крупнейших ярмарок дореволюционной России, проводившаяся в Ирбите (в Ирбитской слободе на Верхотурском тракте). Подчёркивается значение женщины в продолжении рода.

Своя волька – во штях. Выражение указывает на предписание семейному, вообще живущему в семье подчиняться общим правилам (щи – известный символ совместной жизни и супружества, о чём старая пословица Для щей люди женятся; волька – своеволие, стремление поступать сообразно своим желаниям).

Слово – слову, а шутке – врозь. Выражение о необходимости полагаться на обещания, данное слово, быть в деловых отношениях ответственным и серьёзным (из старого отношения к слову как к «делу», к сказанному как к тому, что не может быть нарушено, откуда известное выражение человек слова).

У бога дён не с решето. Пословица о кратковременности, мимолётности жизни. Образ решета здесь связан со старым представлением о предмете для просеивания как воплощении блага, удачи, чудесного, вообще «многости» (в связи с чем в говорах отмечено выражение цело решето „много, в большом количестве“; отголосок этой идеи сохранён и в широко известной поговорке Чудеса в решете). Древнее крестьянское понимание решета как «дарителя» восходит к общему наделению символикой плодородия предметов, связанных с хлебопечением, вообще пищей. Решето способно было символизировать само языческое божество в его природных функциях (дождевой, солнечной), силу, здоровье, было знаком-символом неба. Память об этом – и в ряде обрядовых манипуляций с ним (перм.: дымом старого решета лечили больного со словами «как вода из решета уходит, так бы из (имярек) болезнь уходила», на юге России известно укладывание только что родившегося в решето – для магического придания ему силы и здоровья). Отрицание не с решето в пословице подчёркивает идею ограниченности человеческой жизни.

2. Объяснение диалектных и устаревших слов

Вéньгать – плакать, жаловаться.

Во́лок – путь (обычно между двумя реками).

Ворошок – небольшой костёр.

Гайну́шка – уменьшительное к гайно, названию беличьего гнезда.

Галу́ха – насмешка.

Гово́ря – речь, манера говорить.

Губка – грибок.

Дикий – взбалмошный, неуравновешенный.

Дильный – дельный.

Живот – животное, скотина.

Запу́ка – суеверие, предрассудок.

Засыпка – подготовленное для помола зерно.

Ка́га – маленький ребёнок, дитя.

Каляка – калека.

Клеч – завёртка, закрутка; палка для крепления, стягивания.

Коты – вид крестьянской кожаной обуви.

Лопоти́на – одежда.

Мо́ршень – головной убор замужней.

Мех – мешок.

Молодушка – молодая жена.

Мухлу́шка – здесь: тайны, секреты.

Накляпаться – наклониться.

Нача́питься – наклониться.

Нужный – нуждающийся.

Ора́ть – пахать.

Отгаркнуться – откликнуться.

Паи́ть – везти, получаться.

Парна́ко – одинаково.

Парнёхонько – одинаково.

Перепéчек – поджаренный в устье печи пирожок.

Плешатый – лысый.

Поветь – сеновал, настил для хранения сена и хозяйственного инвентаря над хлевом в крестьянском дворе.

Подсанки – короткие санки, привязываемые к саням при перевозке громоздких грузов как дополнительные.

Помудрять – осудить.

Приплака – причитание, плач.

Пристись – прийтись, случиться.

Притча – беда.

Редка – ряда, уговор.

Ссать – сосать.

Суровой – грубый.

Сусек – отгороженный отсек в амбаре для ссыпки зерна.

Табанить – пригребать веслом.

Углан – подросток.

Шашмура – головной убор, чепец замужней женщины.

Шти –  щи.

Раздел II Прикамские поговорки

Предисловие

Поговорка – один из малых жанров фольклора. Народная речь немыслима без кратких и красочных выражений, которые употребляются всегда к месту, «к слову» и нередко придают речи весёлый, озорной характер. Поговорки, в отличие от пословиц и других произведений устного народного творчества, не претендуют на объяснительно-философское и дидактическое содержание. Их назначение – делать нашу речь яркой и образной. Чаще всего они применяются для подчёркивания тех или иных особенностей человека, ситуации, содержат эмоциональную оценку события. Как определял В. Даль, поговорка – это «окольное выражение», переносная речь, простое иносказание, обиняк, способ выражения, но без притчи, без суждения, без заключения и применения. Предметом характеристики может быть внешность человека, качества его натуры, состояния, характер, оценка поступков, манеры поведения; поговорка сообщает о непредсказуемости ситуации, её сложности и запутанности. Поговорки создают целую галерею образов – от сатирических характеристик любителей выпивки (бражку пьёт – как верёвку вьёт) до любования милым, родным человеком (одна – да до дна). Здесь и утешение опечаленному (сошлись тучки в одну кучку), и лёгкая ирония над человеческими слабостями и промашками (чудечко на блюдечке, живёт – как лапотцы плетёт), и резкое неприятие бездельников, сумасбродов, зазнаек (утром молодёжь – вечером никого не найдёшь, что хочет – то и ворочат, богат – да чиноват). Поговорки доносят до нас коллективный культурный и познавательный опыт народа, общественные нормы, выработанные нашими предками. В них отразилась и богатейшая фольклорная символика, видны обращения к старинным обрядам и верованиям, сохраняется память о древних суевериях и воззрениях.

Не имея той глубины мысли и оценок, которые свойственны пословице, не заключая в себе логические обобщения, поговорка интересна своим эмоциональным накалом. Много в поговорках остроумной игры словом, любования им и творческого к нему отношения. Каждое из поговорочных выражений – проявление народной языковой эстетики; содержание же их свидетельствует о глубоком психологическом знании человека, о своеобразном воззрении на мир. Обаяние ритма и рифмы этих маленьких жемчужин народного творчества трудно переоценить: они не самоцель, не формальный приём, их задача – вызвать у слушателя ответное чувство. При складывании поговорки приискивается рифма, отшлифовывается и выверяется ритм, и в конечном счёте создаётся живой понятный образ, поданный в художественной форме. На пространстве двух-трёх слов рифма как бы двигает ассоциативную мысль, выявляет свежесть слова, обнаруживает его необычные смысловые грани. Строятся поговорки, как и прочие паремии, на богатейшем материале русской народной речи и, в частности, уральского «говорка». Не надо быть большим специалистом в поэтической технике, чтобы понять колоритность «натуральной», природной рифмы (часто порождаемой такими особенностями пермской речи, как стяжение глагольных форм, чоканье).

Шутка брани лутша – говорят на Урале; Шутка не шубка, а греет шибко. Уже в этих определениях видно, что поговорка своим содержанием призвана не только развеселить, но и разрядить обстановку, а использованные в поговорках выразительные формы способны доставить удовольствие своей изысканностью. В поговорках встречаются и обычные рифмы (глаза – образа, взглянет – вянет), и рифмы, основанные на сближении слов похожего звучания (кости – гости, жить – шить). Велико число выражений, где рифма строится на перестановке звуков (полати – лопате, земля – нельзя, ровня – хавронья), где вводится составная рифма (одна – до дна, едва ли – звали), рифма неточная (бык – быть, оттедова – обедала). Огромное наслаждение доставляет само произношение поговорок, где рифма углубляется сквозным ассонансом – повторением какого-то гласного звука (часто – любимого уральского упругого округлого «о» – только потолок не толок, пошёл посол по рассол). В другом случае через всю строку пульсирует один и тот же согласный звук (пришёл – молчит, ушёл – молчит, только шуба шабарчит; с сука на сук – и всё недосуг). Благодаря такому звуковому притяжению слов рождаются настоящие шедевры, где образ как бы дополняется звуковой картиной: ситуация оживает, озвучивается. Живём – как дернину дерём – слышим мы, и физически ощущаем тяжесть работы, надрыв, издёрганность… Лёгкость, капризность девушки-модницы обозначена сквозным повтором – ЧК-: юбочка с оборочкой – любит с оговорочкой…