Виктория Угрюмова - Все волки Канорры

• Название: Все волки Канорры
• Автор: Виктория Угрюмова
• Издательство: Электронный самиздат
• Жанр: Фэнтези
• ISBN: 1230000961110

Наш постоянный читатель привык к тому, что все ладно в герцогстве Кассария, все проблемы в конце концов решаются, все битвы выигрываются, все враги побеждены, все козни разрушены, коварные планы разгаданы — и вокруг разлиты свет и сладость. А теперь подумайте сами, может ли это продолжаться бесконечно? Разумеется, нет.

Итак! Вы думали, нет равных Такангору? Есть, и еще как! Вам говорили, что Кассария одолеет любого врага? А вот и нет! Ее заманили в ловушку. Вы надеялись, что герцог Кассарийский перейдет через Тудасюдамный мостик, чтобы встретить свою любимую Касю, но что, если Кася и будет его злейшим врагом? Вы знаете, что нет в мире силы, способной противостоять мадам Мунемее Топотан? Где она, Мунемея? Что с ней стало? Какая ужасная тайна связана с ее исчезновением? Надеетесь, Зелг сможет управиться со своим Спящим и остаться самим собой? А кто ему даст? Думаете, генерал Галармон выиграет следующую военную кампанию — внимание, на войну во главе армии едет Юлейн, неужели вы правда считаете, что обойдется без проблем? Вы привыкли верить, что Думгар создан для защиты герцогов кассарийских? Кто сказал вам эту чушь? Вы убеждены, что орден Рыцарей Тотиса служит добру и свету? Да, служит. Но это не мешает им дворковать вландишным способом всех, кто не успел спрятаться. Что делают в замке Волки Канорры? Ну, уж точно не то, что вы подумали.

Мы так и не поняли, почему люди любят любую сказку превратить в кошмар, но охотно идем навстречу. Встречайте: зверопусы, косматосы, грызульчики, гухурунды, потомственная предсказательница Балахульда, покушения, похищения, нападения, какофонический экстаз и специально приглашенная звезда — гном-таксидермист Морис — в книге «Все Волки Канорры».

---

— Как же мы набьем его чучелко, если вы его заберете? — резонно спросил Морис. — Или вы его там допрашиваете — один Тотис знает, как вы попортите ему внешность… Или мы его аккуратно потрошим, пока он еще свежий, почти нетронутый… А вы вполне можете задавать ему свои вопросы по ходу дела.

— А если я спою гимн и спляшу ритуальный танец возле воздвига, мы можем оформить это как полноценное жертвоприношение, усиленное элементами увековечения,— снова встрял Мардамон. — Пока воздвиг еще не растащили по местам.

Невозможно, чтобы Гончая Князя Тьмы смотрела затравленно, но что-то весьма близкое к панике мелькнуло во взгляде Бедерхема. Его плотной толпой окружили фанатики, глаза их сверкали священным безумием, пальцы алчно шевелились, они нервно облизывались и подпрыгивали, не в силах совладать с нетерпением. Всего на одну секунду, но высокородный демон пришел в смятение. Он понимал, что у него почти не осталось времени до того момента, когда жрец и таксидермисты набросятся на него и уволокут Тотомагоса в свои подземелья, и нужно что-то немедленно предпринять.

Действовать, действовать, действовать!

Остап Бендер

— Увы, — вмешался Думгар. — Если бы барон Тотомагос был мертв, его туша несомненно являлась бы законной добычей его высочества герцога кассарийского, и только он решал бы, на что ее употребить — на жертву или на экспонат. Однако, его милость еще вполне жив, а потому остается подданным Князя Тьмы и законной добычей его Гончей со всеми вытекающими последствиями.

Морис его логики не понял.

— Так прикончите его, и дело с концом! — возбужденно потребовал он.

— К слову, — мягко намекнул Думгар. — Кассарийская коллекция поверженных демонов не вызывает никаких нареканий, однако мы до сих пор не обзавелись ни одним чучелом таксидермиста, что представляется мне серьезным упущением. Вы не находите, милорд? — обратился он к Зелгу.

Чего милорд действительно не находил, так это своих доблестных слуг, которые испарились с места событий с такой скоростью и так бесшумно, что доктор Дотт даже вздохнул не без зависти.

Гончая Князя Тьмы была полностью удовлетворена, и в Бедерхеме тут же встрепенулся и расправил крылья Адский Судья.

— Иск подавать будете?

— На кого?

— На нас, то есть на Князя и на ведомство Энтихлиста. Вы вправе предъявить претензии, что мы не усмотрели за узником, не уберегли. Преступная халатность, возможно, саботаж, я бы требовал компенсации не только за нанесенный материальный ущерб, но и за моральные издержки и не поддающиеся учету и контролю последствия. Если хотите, я набросаю черновик прямо сейчас.

— Барон, это безумие! Да вас же самого законопатят к этому Энтихлисту на веки вечные, — испугался добросердечный Зелг.

Желтые глаза Бедерхема подернулись мечтательной дымкой.

— Что да, то да. Но это был бы мой лучший процесс.

— Мы что-то пропустили?

Намора с Мумезой с интересом разглядывали многочисленное собрание, переводя взгляд с одного лица на другое. Зелг подумал, как в двух словах пересказать, что тут произошло, и пал духом. Видимо, Бедерхем подумал о том же, потому что ответил за всех.

— Да так, сущие пустяки, плановая уборка и сопутствующий ей митинг по вопросу защиты охраны труда и охраны защиты труда. Не берите в голову. А как ваша поездка, князь? Вы встретились с тем желвацинским коллекционером, о котором столько рассказывали?

— Напрасная, бессмысленная смерть, — сказал Намора с оттенком сдержанной грусти. — У меня уже есть такая свинка.

* * *

Поговорив еще немного с Такангором и вдоволь налюбовавшись, как тролли исполняют народную скаковую, Бедерхем отбыл в Преисподнюю, унося с собой сверток с Тотомагосом и самые добрые напутственные пожелания. Напоследок он столкнулся с Архаблогом и Отенталом, которые пытались уговорить его выступить на Кровавой Паялпе, но на счастье бессменных устроителей Адский Судья с пониманием отнесся к их состоянию, и никаких ответных мер не принял.

— Это остаточное явление, — ободрил он. — Завтра-послезавтра пройдет. Продержись чары Тотомагоса еще немного, кто знает, что здесь произошло бы. Такангор всех спас.

— Как всегда, — откликнулся Зелг.

— Берегитесь, ваше высочество, — сказал Бедерхем на прощание. — На месте нашего врага я бы сейчас пребывал в ярости. Он многим рисковал, добывая Тотомагоса. Даже не представляю, чего ему стоило найти и укротить гухурунду. Столько усилий — и все обернулось пшиком. Такой провал заставляет жаждать мести.

Затем перед герцогом и Такангором предстал Лилипупс с кратким отчетом о своих приключениях. Лично он никаких особенных изменений, кроме «беспокойства в самом глубине ушей», не отметил, а вот странное поведение магического кидацла бросилось в глаза, но было уже поздно. «У него в голове происходила вненаучная бурлямзия, я за нее ответственности не несу», — приблизительно так бригадный сержант пояснил причины метаморфозы, происшедшей с племенем орков-каннибалов, попавшихся ему на пути.

Что тут скажешь? Тонкая психика волшебного предмета тоже оказалась подвержена чарам демона безумия, поэтому их занесло на край света, в вечнозеленые леса Желвацинии, а Лилипупс устанавливал порядок из хаоса везде, где бы ни оказался. Он скупо указал на то, что каннибалы наступали сплоченной кучкой по одному, что на них же незамедлительно отразилось. И хотя сперва он был подвергнут нападению, но потом внезапно подвергнут восхищению, и отбыл с бормотайкой, уверенный в том, что оставляет позади себя племя, начавшее новую безгрешную жизнь. Затем он спросил своего генерала, нужны ли в отчете подробности, а Такангор разумно отвечал, что в подробностях нет необходимости. Зелг этому только обрадовался, хотя и подозревал, что многое узнает из завтрашних газет.

Прошествовал мимо Думгар, распоряжаясь уборкой и перестановкой мебели, а также требуя перевезти куда-то какие-то телеги. О каких телегах шла речь, герцог даже не догадывался.

Трудно сказать, как чувствовал себя Гвалтезий, и был ли его гнев остаточным явлением адской магии или личным переживанием, однако он вручил голему меню на следующий день, целиком основанное на блюдах из троглодитины и ослятины. Судя по всему, мясо молодых троглодитов годилось даже на пирожные, мусс и варенье.

Повинуясь властному жесту домоправителя, подлетел испуганный призрак, посланный на поиски.

— Где они?! — рявкнул Думгар, потрясая завтрашним меню.

— Нигде, нигде их нет. Весь замок облетел — нет нигде. А в кладовой они просили не искать.

В поместье понемногу налаживалась обычная жизнь. Герцог подумал, что строго говоря, сегодняшний день, прошедший под знаком демона безумия, не слишком отличается от других дней, когда Тотомагос еще был заключен в узилище, так что жизнь в Кассарии очень скоро войдет в свою колею. Многие даже разницы не заметят.

Правда, Альгерс почему-то просил убежища в замке и категорически отказывался возвращаться под родной кров, но молодой некромант был рад уже тому, что титан не претендовал на право поселения под его кроватью.

До рассвета оставалось чуть больше часа. Нужно было подумать о многом, а думать как раз не хотелось. Зелг вышел на замковое подворье и подставил лицо прохладному ветерку. В воздухе ощутимо пахло осенью — той особой сентябрьской свежестью, увядающей листвой и влажной землей, набухающей грибами. Молодой герцог зажмурился от удовольствия.

— Ложился бы ты спать, мой мальчик, — сказал рядом голос Мадарьяги.

Зелг не открыл глаз.

— Поздно уже. То есть — рано. То есть, потом отосплюсь за два дня. А где вы пропадали все это время? Я волновался.

— Как тебе сказать. Видимо, покупал морковь.

От неожиданности Зелг открыл глаза и присмотрелся. Весь двор был заставлен телегами, доверху заполненными отборными корнеплодами. Этим количеством моркови можно было до отвала накормить стадо вавилобстеров. Но вавилобстеры не любят морковь. Правда, Зелг не мог себе представить, кто вообще может любить столько моркови.

— Не спрашивай, — сказал вампир. Он виновато шмыгнул носом. — Надеюсь, Юлейн на меня не в обиде.

— Надеюсь, сейчас он не окапывается у меня под кроватью, — ответил герцог. — Ну что, пойду, прилягу до завтрака. Почитаю немного.

— Спокойного отдыха, — пожелал Мадарьяга, и герцог подумал, что желал бы услышать в его голосе чуть больше уверенности.

* * *

Есть вещи, которые мы не можем знать,

но невозможно узнать, что это за вещи.

Высказывание Яффа

Когда в сиреневой предрассветной дымке прогуливаясь по узенькой тропинке, внезапно наталкиваешься на исполинского мохнатого паука, поневоле подпрыгнешь, даже если это твой во всех смыслах большой друг.