Виктория Угрюмова - Все волки Канорры

• Название: Все волки Канорры
• Автор: Виктория Угрюмова
• Издательство: Электронный самиздат
• Жанр: Фэнтези
• ISBN: 1230000961110

Наш постоянный читатель привык к тому, что все ладно в герцогстве Кассария, все проблемы в конце концов решаются, все битвы выигрываются, все враги побеждены, все козни разрушены, коварные планы разгаданы — и вокруг разлиты свет и сладость. А теперь подумайте сами, может ли это продолжаться бесконечно? Разумеется, нет.

Итак! Вы думали, нет равных Такангору? Есть, и еще как! Вам говорили, что Кассария одолеет любого врага? А вот и нет! Ее заманили в ловушку. Вы надеялись, что герцог Кассарийский перейдет через Тудасюдамный мостик, чтобы встретить свою любимую Касю, но что, если Кася и будет его злейшим врагом? Вы знаете, что нет в мире силы, способной противостоять мадам Мунемее Топотан? Где она, Мунемея? Что с ней стало? Какая ужасная тайна связана с ее исчезновением? Надеетесь, Зелг сможет управиться со своим Спящим и остаться самим собой? А кто ему даст? Думаете, генерал Галармон выиграет следующую военную кампанию — внимание, на войну во главе армии едет Юлейн, неужели вы правда считаете, что обойдется без проблем? Вы привыкли верить, что Думгар создан для защиты герцогов кассарийских? Кто сказал вам эту чушь? Вы убеждены, что орден Рыцарей Тотиса служит добру и свету? Да, служит. Но это не мешает им дворковать вландишным способом всех, кто не успел спрятаться. Что делают в замке Волки Канорры? Ну, уж точно не то, что вы подумали.

Мы так и не поняли, почему люди любят любую сказку превратить в кошмар, но охотно идем навстречу. Встречайте: зверопусы, косматосы, грызульчики, гухурунды, потомственная предсказательница Балахульда, покушения, похищения, нападения, какофонический экстаз и специально приглашенная звезда — гном-таксидермист Морис — в книге «Все Волки Канорры».

---

— Я хочу натворить порядок.

Галармон вздрогнул, его знаменитые усы грустно поползли вниз. Тридцати лет как не бывало, он снова стоял на параде, во главе кавалерийского полка, и правая верхняя медаль сверкала не так ярко как остальные. Агапий Лилипупс сурово указал ему на этот недочет, начав именно с этой фразы. Глядя на него, всякий бы сказал: вот тролль, который любит настоять на своем.

— Порядок — это то, что нам сейчас нужнее всего, — неожиданно согласился Лауреат Пухлицерской премии. — Начните с введения военной цензуры и немедленно заприте меня в клетку.

— Не надо, — сказал добрый минотавр. — Я тебе верю.

— Вы верите, а я нет, — взорвался Бургежа. — Вот сейчас вырвусь на волю и буду издавать, издавать, издавать! Это же такая сенсация! Кстати, а висячий замок у нас есть?

— Достойный Бургежа прав, — согласился граф да Унара. — В нашем положении недопустим даже малейший риск.

— Как раз в нашем положении можно смело рисковать, — махнул рукой Юлейн. — Терять особо нечего. Тут демон-убийца, там возмутительное нашествие и душенька Кукамуна с писающей собачкой. Я бы решительно восстал и потряс всех размахом своего справедливого негодования. Официально заявляю, что в этот раз я намерен лично возглавить армию, — и, кстати, граф, я прекрасно вижу вас в этом серебряном щите.

—Он ее убьет? — озвучил, наконец, герцог вопрос, который терзал его с той самой секунды, когда гухурунда исчез в черном провале со своей бесценной добычей.

— Во-первых, — заговорил Гампакорта, — если бы он хотел ее убить, он бы сделал это во мгновение ока, вы бы даже понять ничего не успели.

— Я и так ничего не успел понять, — мрачно ответил молодой некромант, поносивший себя последними словами за несообразительность, неловкость и неповоротливость.

И то сказать: любимую женщину в буквальном смысле слова выхватили прямо из рук, а он только глазами хлопал.

— Не корите себя. Мало кто может противостоять гухурунде, даже если предупрежден о нападении, а вас застали врасплох, да еще в аховой ситуации. В каком-то смысле он вообще вас спас. Нет, он ни в коем случае не намерен ее убивать, да и вы зачем-то нужны им живым. И не забывайте, есть еще весьма существенное «во-вторых». Все-таки Кассария — не существо в прямом смысле этого слова. Она — дух. А дух, особенно такой древний и могучий, уничтожить гораздо сложнее. Боги и монстры, демоны и волшебные создания приходят и уходят, а духи остаются. Они — основа этого мира, они питают силу богов и демонов, а не наоборот. Так что все ужасно, но вовсе не безнадежно.

— Дедушка, — спросил Зелг, — а наши предки оставили нам какие-то ценные советы относительно подобного положения? Кто-нибудь что-нибудь прорицал, предрекал или там предостерегал, может быть?

— Да никому и в страшном сне такое привидеться не могло! — бодро отвечал Узандаф. — Потому, предвидя этот непредвиденный случай, твой дед Валтасей Тоюмеф оставил потомкам длинное поучительное письмо.

— И почему я узнаю об этом только сейчас?

— Потому что у вашего любимого дедушки жестокий склероз, — быстро пояснил Дотт.

— Да нет, какой же у меня склероз, когда я все отлично помню, — запротестовал Узандаф. — Кто какую ставку делал, как я мух… мух… мухи, понимаешь, допекли… все до копеечки, даже записывать не надо.

—То есть, ты хочешь сказать, что у тебя были дела поважнее?!

— Мне нужно посоветоваться с другом, — заявил дедуля. — Итак, доктор, почему бы я мог забыть о письме?

— Соглашайтесь на склероз, — шепнул Дотт. — А я как доктор подтвержу, что мумификация нанесла вашему некогда блистательному разуму непоправимый ущерб.

— Чушь какая.

— Чушь, конечно. Но иначе сгрызут. Заживо. Учитывая количество адских созданий, я бы не полагался на фактор несъедобности.

— Тоже правда. А если мы предположим, что я был заколдован Генсеном? Кстати, так оно отчасти и было.

— А это идея.

— Скажем, избирательно заколдован. И все это время мучительно вспоминал, что именно я избирательно забыл. А вот именно сегодня избирательно вспомнил! Глядишь, еще что-то всплывет в волнах памяти.

Зелг строго напомнил себе, что родная кровь — не водица; он сам — пацифист; еще днем он сурово осудил бы убийство престарелого родственника; что есть дела более неотложные; что мумификация — действительно, не сахар, а тысяча лет — не шутка; как хорошо, что в отличие от Такангора, он не имеет привычки ходить по замку вооруженным; и вообще нужно срочно чем-то отвлечься, а то так и до беды недалеко.

Тем временем расторопный морок-секретарь Узандафа доставил искомое послание.

Тебе письмо. Почерк настоящего вампира

П. Г. Вудхаус

«Если вы читаете это письмо, значит, вы живы и умеете читать, — сообщал проницательный Валтасей. — Не знаю, что у вас там стряслось, но если вы вскрыли ларец с надписью «На самый непредвиденный случай», значит, он наступил. Что тут скажешь? Дело дрянь, и я не вижу никакого выхода из сложившегося положения. Видимо, вы тоже. Советую немного постенать, приговорить кого-нибудь к смертной казни за головотяпство и, если вы не лысый, картинно порвать на себе волосы, чтобы хроникеры потом с чистой совестью написали, что черный день наступил под небом Кассарии. Но знаете что? Ничего страшного. Ну, что там у вас такого ужасного могло произойти? Вы проиграли войну Князю Тьмы и он изгнал вас из вашей вотчины? Так отвоюйте обратно. Вас убили в бою? В чем проблема? Восставайте из мертвых — будете наводить больше ужаса и неплохо сэкономите: мертвым нужно гораздо меньше, чем живым. Вас не любит женщина вашей мечты? Пускай она выйдет замуж за вашего соперника, и спустя лет двести посмотрите, кому повезло. Наступил конец света? Знаете, сколько раз он уже то наступал, то отступал — лично мне надоело считать. Очередной кабыздох посягает на ваши земли и сокровища? На то они земли и сокровища, чтобы на них постоянно кто-то посягал. Тренируйтесь еще раз тренируйтесь, не расслабляйтесь, создавайте новые заклинания, укрепляйте армию — на то вы и герцог кассарийский, Тотис вас забери. Что еще — пожар, потоп, наводнение, землетрясение, извержение? Смешно говорить. Ну, разве что Спящий проснулся или утерян дух Кассарии — тогда да, это действительно катастрофа. Но и в этом случае не все потеряно, потому что у вас есть вы сами — голова, руки, ноги, надеюсь, полный комплект. И еще уповаю на то, что в голове у моего потомка есть какие-то мозги. Нужно еще что-то? Благословение славного предка, что ли? Считайте, что вы его получили. И вперед!».

— Мой славный Валтасей! — Эдна Фаберграсс обвела присутствующих гордым взглядом. — Он всегда был таким — великий ум, стальная воля и блистательное чувство юмора.

Нелегко вынести, если кто-то заслуженно хвалит своего мужа, когда ты уверена, что твой — лучше всех, просто еще не все способны это осознать.

Мадам Мумеза негромко кашлянула.

— Пупсик!

— Да, лютик.

— Твой филиал должен открыться сегодня вечером.

— Лютик, это невозможно.

— Тогда завтра утром. Надеюсь, завтра утром это будет возможно?

Намора заглянул в небесно-голубые глаза любимой и твердо ответил «да».

Он и Князю Тьмы всегда заглядывал в глаза, когда в чем-то сомневался. И если читал в них свой смертный приговор, это помогало ему быстро определиться с верным ответом.

* * *

Все смешалось в доме Облонских

Лев Толстой

Мадам Горгарога говорила впоследствии, что все началось в тот момент, когда циклоп Прикопс вылетел из своей пещеры, как продавец куркамисов в мармеладе, преследуемый взволнованными пчелами. Жизнерадостного здоровяка Прикопса редко видели расстроенным, но таким счастливым его видели еще реже. Он со всех ног бежал к лабиринту Топотанов, теряя на ходу то мягкие шлепанцы, то стопку газет, то лупоглаз, и кричал во всю мощь своих циклопических легких:

— Мадам Топотан! Мадам Топотан! Собирайте детей! Я хочу, чтобы вы все это увидели!

Поскольку бегущий циклоп производит на окружающих неизгладимое впечатление, зрители стали прибывать, как вода у дамбы. Прискакал любопытный сатир, выглянули из своих лабиринтов привлеченные шумом Эфулерны, Атентары и Мототимы, кто-то позвал господина Цуглю, и он вскоре явился к месту событий вместе со всеми работниками Малопегасинского почтового отделения. Не забудем также про химеру мадам Хугонзу, эльфов, гномов, баньшей, толпу кентавров и, конечно, саму мадам Горгарогу.

Мунемея вышла навстречу взволнованному Прикопсу, вытирая могучие руки о фартук в розовые цветочки: она как раз намеревалась побаловать семейство фирменным пирогом.

— Добрый день, господин Прикопс, — сказала она своим густым голосом, который имел свойство утихомиривать окружающих, как масло, вылитое на воду, усмиряет самое могучее волнение. — Надеюсь, случилось что-то приятное?