Алексей Молокин - Лысый робот

• Название: Лысый робот
• Автор: алексей Молокин
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: ISSN 1680-645X

О драматических последствиях разделения двух цивилизаций — роботов и людей.

---

5.

В чем суть стабильности? Суть стабильности в неумножении сущностей — это известно всем. А суть творчества? Наоборот, творчество — это как раз и есть умножение сущностей за счет создания все новых и новых. Хочешь творить — твори себе на здоровье! Только не что попало, а что дозволено. Ежели ты сочиняешь, к примеру, стихи, пусть хоть какие, то это есть общественно полезное, а стало быть, ненаказуемое занятие. Ну, рисовать еще можно или ваять — тоже неплохо. Приветствуется также художественное копание канав и огородов, с одновременным сочинением ораторий и прочих музыкальных произведений. А вот техническое творчество жестко контролируется. Да и как его не контролировать, скажите? Если изобретателей распустить, то они непременно изобретут что-нибудь разумное да еще, по праву творцов, примутся его нещадно эксплуатировать, что подлежит немедленному пресечению. И с новоизобретенным разумным этим хлопот не оберешься, его ведь тоже куда-то девать надо. Впрочем, незаконный разум подлежит уничтожению вместе со своим создателем, так постановили еще в древние времена — и правильно, кстати, сделали. С законным-то разумом не знаешь, как быть, а тут еще и незаконный! В плавильню его, в самый жар!

В общем, изобретай, но не слишком.

А Розу надо изолировать и от людей, и от роботов. Это будет правильно, тем более что грех общения с роботом только укрепит праведника — какой же ты настоящий диссидент, если не познал искушения?

Так примерно рассуждал Тупи, трясясь на своей механической кобылке по направлению к Околице.

Околица была далеко не самым безопасным местом. С тех пор как города остались роботам, свои поселения люди называли деревнями, хуторами или селами. Хутором считалось место, где жило сравнительно немного людей, тысяч сто или двести; деревня, соответственно, была побольше, ну а село — в селе могло обитать несколько миллионов человеческих особей. Мегасело было только одно, и сколько там живет людей, никто не считал. При существующем уровне вычислительной техники это было попросту невозможно.

За северной Околицей начинались электрические поля, где трудились батраки и преступники, выращивая молекулярные накопители, необходимые для существования цивилизации. За южной Околицей тоже расстилались поля, только росли на них кукуруза и рапс. На востоке и западе до самой границы цивилизации тоже что-то колосилось и искрило, в самой границе существовали проходы, ведущие в другие деревни, хутора и села. Среди батраков и каторжников бытовало поверие, что некоторые проходы ведут в города роботов, где все не так, как у людей, а вот как — никто не знал, потому что те, кого ловили, никаких роботов не видели, только рассказывали о странных местах, безлюдных, утыканных металлическими строениями и смертельно опасных. Человеку там нечего было есть, кроме того, его в любую секунду могло убить нечто невидимое, ощутимое только в последний, смертный момент, убить походя, не заметив. За рассказчиками и слушателями приезжали на диковинных механических животных диссиденты-инквизиторы[8] и забирали с собой. Только ведь слухи и легенды — такая штука, что полностью выжечь их невозможно никаким каленым железом. Хоть кто-нибудь из слушателей, да останется, а там, глядишь, он уже не слушатель, а рассказчик! Всех в инквизицию перевозить — солярки не хватит. Тем более что добывать ее сложно, месторождений осталось всего ничего, и каждое — под особым контролем.

Так что на Околице обитало человеческое отребье. Те, кому посчастливилось вернуться с полей, и те, кому предстояло туда отправиться. Именно на северной Околице и жил преступный изобретатель, по чью душу отправился Тупи. Надо сказать, из всех Околиц северная была самая беспокойная, ведь именно из нее в человеческие поселения просачивались всякие запрещенные артефакты. Например, поющие и говорящие штуковины, в которые вставляется электрический накопитель, после чего из них слышны разнообразные, иногда прельстительные звуки, похожие на человеческую речь или пение. Обитатели Околицы называли их «гавкалками», иногда «матюгальниками», потому что временами устройства издавали отнюдь не прельстительные, а воистину непотребные вопли, противные даже заскорузлым душам обитателей Околицы. Или портативные калькуляторы, которые на черном рынке всегда шли нарасхват. Поскольку инквизиция считала эти устройства зародышами искусственного разума, использование их каралось каторгой, то есть ссылкой на те же поля, а сами устройства гуманно уничтожались, то есть обесточивались и сжигались в муфельных печках. Все, за исключением тех, которые забирали себе отцы-диссиденты. Контрабанда, однако, процветала, несмотря на усилия инквизиции. Но вернемся к Тупи, тем более что его тряская механическая скотинка уже доскакала до северной Околицы.

Дом извращенца-изобретателя мало отличался от других домов. Разве что рос как-то кривовато, но Тупи удивился бы, если бы дом рос правильно и равнобоко, как у порядочных людей. Климат на северной Околице засушливый, да это и хорошо, иначе накопители не стали бы плодоносить, а попросту разрядились бы от влаги. Накопителям нужно солнце. Дом же необходимо регулярно поливать, да и удобрять не мешает. Удобрялись человеческие дома живущими в них человеками, но вот полив требовался специальный, а вода здесь была привозная. Проезжая по улочкам северной Околицы, Тупи отметил, что многие дома вообще завяли, следовательно, жители их погибли или ушли куда-то, да так и не вернулись, что для дома одно и то же. Без человека дом живет от силы несколько месяцев, это каждому известно. Если же в большой дом, которому для существования нужно много удобрений, вселялся одиночка, дом болел, загнивал и со временем умирал от бескормицы. Маленький же домик изобретателя стоял, хоть и криво, но все-таки не выглядел совсем уж вялым — значит, нарушитель никуда не делся. И если он не шастает в поле по своим преступным делам, то наверняка сидит дома. Тупи спешился, заглушил железную кобылу, оправил рясу и ударил клюкой в покрытую грубой корой дверь.

— Что надо? — донесся из-за двери недовольный голос. — Если за гавкалками, то приходи завтра. Я сегодня в проход еще не лазил, моргалка барахлит.

«Ага, вот и состав преступления, — внутренне возликовал Тупи. — Глупы эти изобретатели, однако! Сам себя и сдал, даже не поинтересовался, кто за дверью. Впрочем, умные люди не изобретают, умные работают или служат. Служить, однако, много приятнее. Интересно, что это за моргалка такая?»

— Проходник я, — отрекомендовался Тупи. — Меня к тебе Паяльщик направил, сказал, ты поможешь проход найти.

Паяльщика Тупи брал лично, лично же заклеймил позором и отправил батрачить на дальний южный хутор, на лесоповал. Что делать, цивилизации людей тоже нужна энергия, а где ее взять, если не в урановых лесах?

— Скажи пароль, — потребовал голос.

— Эмиттерный переход, — выпалил Тупи, надеясь, что пароль не изменился.

— Эп-пэ-эн или пэ-эн-пэ? — строго спросили из-за двери.

— Ай-жи-би-ти, — стараясь не ошибиться, с трудом выговорил Тупи.

Пароль не изменился, потому что дверь расплела замковые корни и отворилась.

— Ну, входи, брат, — сказал высокий бородатый человек с запрещенным паяльником в правой руке. — Чего это ты в диссидентскую рясу вырядился?

— Конспирация, — важно ответил Тупи и прошел в дом.

— А-а, — понимающе протянул хозяин, переложил воняющий канифолью паяльник в левую руку и протянул правую гостю. — Войцех меня зовут, если не знаешь.

«Право же, эти изобретатели — чистые дети, вон и кобылка моя дизельная стоит, на таких только отцы-диссиденты катаются, а он какому-то паролю верит!» — подумал Тупи, проходя в округлую комнату и усаживаясь на каповый стул.

— Тупак, — отрекомендовался он вслух. — Покажешь проход?

— Сейчас не могу, — развел лапищами хозяин. — Моргалка барахлит. Вот починю — и пойдем. Только зачем тебе проход, ты же все равно за ним без моргалки ничего не увидишь? А второго комплекта у меня нет, деталей не хватает, понимаешь. Вот схожу к роботам, затарюсь полупроводниками, допаяю вторую моргалку, тогда и отправимся. Только за проходом передвигаться осторожно надо, стоптать могут. Роботы, они же железные и нашего брата в упор не видят. Носятся, как оглашенные, искры от них во все стороны, того и гляди зашибут. Остерегаться следует.

Преступник так и сыпал информацией, с каждым словом прибавляя себе минимум по году каторги на стронциевых плантациях. Впрочем, там, говорят, и года не живут, так что этому Войцеху в сущности было уже все равно, только он об этом еще не знал. Но надо же, к роботам ходит, как в пивную! Нет, это определенно необходимо разъяснить! Прежде всего, конечно: не встречалась ли правонарушителю беглая секс-робыня, та самая, у которой запрещенный БИОС, потом найти способ ее провести через проход, ну а после — после можно голубчика и на плантации укатать. Оформление дозволительных бумаг на Пылкую Розу тоже времени потребует, но тут уж никуда не денешься, без бумаг сам рискуешь на поле оказаться. Своих, конечно, посылают куда полегче. На рапс или домовую рассаду на грядках окучивать, но и это несладко. Да и вылететь из диссидентов легко, а вот обратно…