Джон Дефорест - Мисс Равенел уходит к северянам

• Название: Мисс Равенел уходит к северянам
• Автор: Джон Дефорест
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1972

---

ГЛАВА XXIV

Яростный натиск, успешно отбитый

Еще не светало, когда Лили проснулась от всепроникающего, невообразимого, небывалого шума. В тишине жаркой ночи слышались топот и вопли атакующей бригады южан, рев двадцатичетырехфунтовых орудий, дребезжание и визг шрапнели с фортовых бастионов, еще пущий рев стофунтовых орудий, грохот снарядов с боевых кораблей, беспрерывный ружейный огонь, гудение и посвист пуль и покрывающий все и вся демонский вопль южан, словно на приступ пошла сама преисподняя. Я думаю, если собрать всех безумцев земли и всех нечестивцев ада и выпустить их посреди неистовых бурь и извержений вулканов, получилось бы нечто схожее. Неистовый шум продолжал нарастать, как тропический ураган; Лили в жизни не слыхивала ничего столь чудовищного. В испуге она позвала отца, и когда он откликнулся, то удивилась, что он оказался рядом и отвечает ей самым спокойным голосом.

— Что происходит? — спросила она.

— Я думаю, штурм, — ответил ей доктор, второпях не подумав, что лучше об этом молчать. — Пойду погляжу.

— Ни за что! — закричала она, хватая его за руки. — Тебя могут убить.

— Дорогая, не будь ребенком, — ответил ей доктор. — Мой долг — помогать раненым. Я здесь единственный врач. Эти храбрые люди бьются за нас с тобой.

— Обещай, что тебя не ранят.

— Обещаю, голубушка.

— И каждые пять минут возвращайся сюда.

— Конечно. Я буду держать тебя в курсе дела.

Подумав с минуту, она согласилась. Лили тоже хотелось узнать, что происходит, и она решила быть храброй и не мешать отцу. Как только она отпустила его, доктор пробрался в угол и взял винтовку. Уходя, он споткнулся о распростертого Газауэя; майор застонал, и доктор тотчас принес свои извинения. Выйдя на улицу, он услышал команду Колберна: «Ребята, вперед за мной!» Доктор пустился следом, с винтовкой наперевес, словно шел в штыковую атаку, но при этом держа указательный палец на спусковом крючке. Ба-бах! Он нечаянно выстрелил, и пуля пошла гулять на другой берег реки. Бывалый сержант, оказавшийся рядом, осведомился у доктора, уж не спятил ли он.

— Вы знаете, это вышло совсем нечаянно, — ответил смущенный доктор. — Я даже не думал стрелять. Не откажите в любезности, сударь, помогите мне вновь зарядить ружье.

Сержант, не ответив ни слова, умчался. Растерянный доктор схватился за патронташ, стараясь нащупать патрон, но в эту минуту послышался слабый голос:

— Позвольте мне, сэр, зарядить вам винтовку.

— Премного буду обязан, — ответил доктор, — дело все в том, что я не имею военного опыта. Вы очень любезны.

Тогда инвалид (из тех, что прибыли в форт с Газауэем) помог ему вновь зарядить винтовку, попутно поведав доктору, что это за штука такая — поставить курок на боевой взвод.

— Вы отлично мне все объяснили. Весьма вам обязан, — сказал Равенел и поспешил к палисадам, где слышался голос Колберна. Повстречав на валу раненого, он пытался его пристрелить, но, по счастью, затвор не сработал.

— Это — наши, — сказал ему Колберн. — А ну-ка, взведите курок. — И напоследок добавил: — Не трогайте спусковой крючок, пока нет врага.

Тут, громко вскричав: «За мной!», Колберн ринулся вниз к палисадам; за ним побежали два-три десятка бойцов, среди них был и доктор.

Выйдя в полумиле от форта из леса и широко развернувшись, штурмующая бригада южан повела наступление по ровному полю. Артиллерийский огонь не причинял ей больших потерь, но устрашающий визг стофунтовых снарядов заставлял атакующих прижиматься к земле или искать укрытия в разбросанных тут и там мелких строениях. И потому бригада южан пришла к форту не только чуть поредевшей, но, что было хуже, утратив в значительной мере в этом ночном наступлении и боевые порядки, и воинский дух; смешавшись, она растеклась вдоль рва в поисках входа в крепость. Вспышки во тьме говорили, что южане ведут ответный ружейный огонь по защитникам форта, и резкий посвист шрапнели и круглых пуль решался с хриплым жужжанием пули «минье». Время от времени раздавался яростный крик или смертный вопль — значит, пуля нашла свою жертву. Слышалась брань и команда офицеров-южан; они собирали отставших, строили их в штурмовые колонны и гнали на приступ. Смельчаки с ходу прыгали в ров и барахтались там в воде, не в силах взобраться по гладкой кирпичной стенке. Две-три сотни южан столпились поблизости от палисадов, ограждавших форт с севера, со стороны реки; одни залегли в ожидании приступа, другие вели огонь, а третьи, самые дерзкие, пытались тем временем разбить крепостные ворота.

Подбежав к палисаду, доктор просунул свою винтовку в одну из узких бойниц и тут же почувствовал, что кто-то крепко вцепился в нее с другой стороны палисада. «Эй, отпустите ружье!» — закричал он, не помышляя о том, что его просьбу могут и не уважить. «Сам отпусти, сукин сын!» — отвечал неизвестный противник, следуя, видимо, той же сомнительной логике. Негодующий Равенел, потянув ружье на себя, нажал спусковой крючок, грохнул выстрел — и ствол разорвало. Доктор так и не понял, убил он мятежника или только заставил того отпустить винтовку. Теперь он в тревоге ощупывал покореженный ствол, пытался пробить его шомполом, потом, поразмыслив, отбросил винтовку прочь. Озираясь в поисках новой, он приметил солдата с винтовкой, примостившегося в овражке, отлого сбегавшем к реке. Доктор решил, что боец или ранен, или залег в укрытии, спасаясь от пуль.

— Одолжите мне ненадолго ваше ружье, — попросил Равенел солдата. — Тот молчал; он был мертв. По близорукости, да еще без очков и к тому же впервые на поле сражения, доктор понял это не сразу и, лишь наклонившись, увидел, что шерстяная рубаха бойца вся залита кровью. Взяв ружье мертвеца, он снова пошел к палисаду, просунул винтовку в бойницу — в этот раз самый кончик дула — и выстрелил. Полетела щепа, и послышался вопль, породивший в душе доктора разнородные чувства: отчасти он был огорчен, но отчасти доволен. «Это тоже, в конце концов, хирургия», — подумал он про себя и, напрягшись и сосредоточившись, перезарядил винтовку. Вдруг доктора сильно шатнуло, словно кто-то повыше и посильнее его дернул его за плечо. Взявшись рукой за ворот, Равенел убедился, что пуля, уже на излете, пробив доску в палисаде, продырявила ему воротник. Более опасных отметин он в этом ночном бою не получил.

Между тем южанам приходилось все хуже. Разобщенные темнотой и ружейным огнем из крепости, оглушенные нескончаемым свистом и взрывами стофунтовых снарядов, утратив надежду форсировать ров или прорвать палисады, они совсем потеряли начальный порыв, прижались к земле, залегли за прибрежной насыпью, кое-где отступили; в общем, штурм был отбит. Еще полчаса, и мятежники отошли, бросая убитых и раненых; кое-где отдельные снайперы еще продолжали вести огонь из-за надежных укрытий.

— Мы побили, побили их! — закричал во весь голос Колберн. — Да здравствует старое знамя!

Бойцы подхватили радостный крик. Даже раненые и те, позабыв на минуту о ранах, пытались кричать «ура». Тут доктор вспомнил о дочери и пошел рассказать о победе. Она обняла его с радостью, но сразу же стала журить, что он так долго отсутствовал.

— Дорогая, прошло всего пять минут, — сказал ей уверенно доктор. В успешном бою время летит неприметно.

— В самом деле победа? — спросила она.

— Конечно, победа. Они поскакали в лес, как лягушки в болото. Кинулись в разные стороны, точно спешили на ярмарку. Уж не знаю, найдут ли они друг друга в лесу. Решительная победа. Я в жизни не был так счастлив.

— Что с капитаном Колберном? — живо спросила она.

— Невредим. У нас нет потерь. Впрочем, один убит, — сказал Равенел, вспомнив беднягу, у которого взял винтовку.

Лили вздохнула с большим облегчением. Жизнь их доблестного защитника стала для нее драгоценной.

Рассеянный доктор вошел в дом с винтовкой и теперь был охвачен тревогой, как он скроет от Лили, что принял участие в бою. Он держал ружье за спиной, словно шалун-мальчишка, который разбил окно и теперь, когда надо держать ответ, скрывает свою лапту. Но когда он пытался поставить винтовку в угол, то был уличен.

— Как? — воскликнула Лили. — И ты тоже дрался? Милый мой, гадкий папа!

Она обняла его и истерически расхохоталась.

— Так я и знала, что ты там воюешь, — сказала она. — Ведь ты пропадал целый час, а я-то ищу тебя и зову. Постыдился бы, папа!..

— Я и стыжусь, — отвечал Равенел. — Оказался полнейшим профаном. Не сумел зарядить винтовку. Представь, я вогнал пулю не тем концом и не смог ее выгнать потом даже шомполом.

— Поставь же винтовку, папа. Она тебе здесь не нужна. Надо заняться ранеными.

— Как? — вскричал доктор. — Разве есть раненые?

— Конечно. Совсем позабыла сказать. Их всех принесли сюда. Сейчас я открою сундук и вытащу простыни.

Доктор был изумлен. Счастливо выйдя из боя, он решил, что и другим повезло не менее, не считая, конечно, того бедняги в овражке. Но, ставя винтовку к стене, он услышал, как кто-то стонет, и пошел осмотреть несчастного. Приподняв одеяло и чиркнув спичкой, он увидел Газауэя; по лицу майора струился обильный пот от жары и от ужаса.