Акила Лескская - Игры с Тьмой [СИ]

• Название: Игры с Тьмой [СИ]
• Автор: Акила Лескская
• Жанр: Фэнтези

Она — убийца высшего ранга, ищущая Родник Памяти, чтобы вспомнить, кто она такая. Ей кажется, что она живет, чтобы убивать, а не убивает, чтобы жить. Кто она? Будет ли она рада, когда узнает?

---

Сохраняя остатки своего спокойствия, я села в освобожденное кресло и закинула ногу на ногу. Эльфийка, тем временем, приходила в себя на полу от сеанса деления информацией, тряся головой, словно пыталась вытрясти из нее что-то. Склонив голову набок, я наблюдала за ней с интересом. Стоило ей прийти в себя окончательно, как первыми ее словами были:

— Я спала с ним всего пару раз!

Я заморгала, пытаясь понять, о чем она говорит.

— С кем? — решила уточнить я.

— С главой, — тихо пробормотала Рен, не поднимая на меня взгляд, — Алувьен, я не смогла устоять перед ним! Не сердись на меня!

— А почему я должна? — удивилась я, — с кем и когда спит Тениан меня не волнует, это его дела, а не мои.

Эльфийка подняла на меня озадаченно-растерянный и потеребила острый кончик своего ушка. В этот момент она выглядела на редкость мило и безобидно, как маленький игривый котенок, и даже я в этот момент усомнилась в том, что сидящая передо мной девушка учиться на убийцу. Столь очаровательное создание должно жить в прекрасном, лишенном страданий и трупов, мире, а не создавать последних.

— Но ведь ты его любишь, — сказала она и, предупреждая мои возражения, добавила, — я видела, какими глазами ты смотрела на него в моем воспоминании. Как я видела? Ну, я словно стояла в сторонке и видела, что происходит. Видела, какие у тебя были глаза.

— Да? — протянула я, ничуть не удивленная этим фактом — такое случалось часто, — и какими же были мои прекрасные глаза?

— Они действительно у тебя красивые. Зря ты говоришь это таким саркастическим тоном, — покачала головой эльфийка, — они были такими…такими нежными и любящими, но в то же время в них сочилась такая боль…Алувьен, прости!

— За что? — глухо отозвалась я, отводя взгляд в сторону, — я исчезла на двести лет, не обязывая Тениана соблюдать целомудрие все эти года. Он вправе делать все, что взбредет ему в голову. Я ему никто — не хозяйка, не друг, не любимая. Никто.

— Нет, ты для него многое значишь, — пылко возразила Рената.

— Извини, забыла, — я позволила горькой улыбке отразиться в глазах, — я для него враг, который посмел выжить, и которого теперь следует уничтожить.

На это девушка ничего не ответила. А что она могла сказать? Только заявить фальшиво-оптимистическим тоном, что все будет хорошо, и Тениан все же поймет, что я — это пропавшая убийца Тьма, а не его враг.

Тряхнув головой, отгоняя мрачные мысли, я встала с кресла и вытащила клинки:

— Вставай.

— А что мы будем делать? — полюбопытствовала Рен, понимая меня правильно и вытаскивая свои клинки.

— Я буду проверять твое мастерство, а ты будешь доказывать мне, что не полный бездарь в ремесле убийцы, — снизошла я до ответа.

Не дожидаясь, пока эльфийка примет боевую стойку, я нанесла первый удар, которым едва не снесла ей голову. Не знаю, кто из нас больше всего перепугался, но мне на миг показалось, что сейчас от ужаса мое сердце просто откажется работать. Клинок пролетел над ее головой всего в нескольких сантиметрах от ее белокурой головки. Рен только в самый последний миг успела увернуться от моего меча. Лезвие меча срезало прядку золотистых волос, которая упала на ковер спустя долю секунды с того момента, как Рен оказалась в зоне не досягаемости.

— Ты с-с у-у-м-ма с-с-сошла? — заикаясь, пролепетала эльфийка, глядя на меня своими округлившимися от ужаса небесно-голубыми глазами, — т-ты ж-же е-едва мен-ня не уб-бил-ла!

— Противник не будет ждать, пока ты будешь готова к бою, — спокойным голосом ответила я, едва сама не сорвавшаяся на позорное заикание, — запомни это на всю жизнь. Продолжим? — но, глянув на то, как девушку бьет крупная дрожь, я сжалилась, — хорошо, продолжим, когда ты придешь в себя.

Я в очередной раз убедилась, что правнучка Агонии не способна быть убийцей. Если только, конечно, не разрушит свою душу, но я сомневаюсь в том, что она осмелиться осквернить самое сокровенное и чистое, что есть у нее. Даже я бы никогда не пошла на это, не важно в каком бы я состоянии была.

Действительно, как может существо, так сильно реагирующее на проявление чужих эмоций и летающего над головой клинка, стать тем, кого будут называть — бездушным монстром? Разве эта хрупкая и чувствительная девушка сможет безжалостно всадить стилет между ребрами в темном переулке, а потом хладнокровно смотреть, как из постепенно стекленеющих глаз уходит душа? Сможет ли она постоянно находиться в состоянии постоянной опасности, принимая каждого, даже маленькую девочку с глазами котенка, за врага? Видеть его всюду, даже в тех, кого она любит? Что с ней будет, когда она убьет того, кого считала своим близким другом, любимым? Я знаю, что как только Рен почувствует впервые дыхание Госпожи Смерти, у нее останется всего два выхода, когда она убьет того, кто был ей дорог — или она сойдет с ума и покончит жизнь самоубийством, либо станет жестоким чудовищем, для которого нет разницы кого убивать — сильного мужчину или маленького ребенка…

Я наполнила стакан вином и подогрела с помощью магии. Подумав немного, я добавила в него чуточку яда, который становится им только при определенной дозе, и дала стакан сидящей в кресле девушке.

— Выпей, — ласково попросила я, — это успокоит тебя.

Девушка взяла стакан и одним махом его осушила. Я покачала головой. Нет, я была не права, насчет того, что Изабелл и Рен похожи. Все же эльфийка более чувствительная, чем моя воспитанница. Возможно, стать более жесткой Изабелл помогло то, что она выросла рядом со мной, которая не отличается добрым и ласковым характером. А также она не раз видела, как я выполняю свою работу.

Сев рядом с Ренатой и взяв ее руки в свои, я начала серьезным тоном:

— Скажи, Рен, почему ты хочешь стать убийцей?

— И ты туда же, — вздохнула Рен, а я отметила, что она перестала дрожать.

— Ладно, задам вопрос по-другому. Что тебе даст ремесло убийцы?

— Хорошую воинскую подготовку, много денег и уважение, — ни на миг не задумалась светлая эльфийка.

Печаль тронула мой взгляд, который насторожил Ренату.

— А что, это разве не так?

— Так, — не стала я спорить, — но это только малая часть того, что ждет тебя на пути убийцы. Подумай, Рен, разве тебе хочется слышать в глаза льстивое одно, а за спиной правдивое другое? Слышать, что ты являешься жестоким монстром, у которого нет ничего святого? Знать, что никто к тебе не будет относится с искренней теплотой и любовью? Видеть в каждом, даже в любимом тебе человека, потенциального врага? Врага, который с нежностью и любовью глядя тебе в глаза, убьет, как только ты станешь представлять для него угрозу? Рената, тебе разве не хочется лежать в объятиях дорогого тебе человека и знать, что тебе ничего не грозит и тебя любят? Ты не хочешь услышать, как смеются твои дети, которым будет грозить нешуточная угроза, если ты будешь убийцей? Пойми, судьба убийцы — это не романтика! Это циничная и злая правда жизни! Скажи, Рен, ты знаешь что такое душевные раны? Раны, которые никогда не заживают и постоянно ноют в твоей душе, заставляя тебя корчиться от невыносимой боли? Хочешь узнать, что это такое сейчас? Хочешь познать романтику жизни убийцы? — распалившись, я прижала руку эльфийки к своей груди и позволила душевной боли на краткий момент оказаться в другом теле.

Это длилось всего несколько секунд, однако для светлой эльфийки это оказалось достаточно. Выдернув свою руку, она разрыдалась. Крупные слезы текли по ее совсем еще молодому лицу, оставляя после себя мокрые дорожки на коже и соленовато-горький запах в воздухе. Я, притянув Рен к себе, обняла и начала гладить ее по волосам. Так в свое время я поступала с Изабелл, когда та плакала, но поглаживание по голове ее всегда успокаивало.

Я продолжила свою речь уже более тихим, даже нежным шепотом:

— И представь, что ты будешь чувствовать это каждую секунду, каждый миг своей жизни. И после каждого раза, как только ты в очередной раз перешагнешь через себя, боль будет усиливаться. Тебе этого хочется? Даже только ради отсутствия этой боли я бы отказалась быть той, кем сейчас являюсь. Будь я на твоем месте, то не стала забивать свою голову такими идиотскими и опасными желаниями.

— Но ведь сейчас никто не думает об убийцах плохо, — робко попыталась возразить она, подняв на меня блестящие от недавних слез глаза, приобретшие цвет весеннего неба.

— Откуда ты знаешь?

— Ну, везде говорят о нас только хорошее…

— Конечно, жить всем хочется, моя дорогая, — я вновь прошлась рукой по ее коротким волосам, — ты думаешь, что тот, кто осмелился высказать в слух свое отношение к Гильдии, останется жив? В душе все считают нас исчадиями тьмы, которые не достойны даже жить.

На комнату опустилась тишина, и только в этот момент я услышала, как по крыше гостиницы барабанит дождь. Надо же, никогда не подумала бы, что в подземном городе может идти дождь. Впрочем, с помощью магии и не то можно учудить. Дробный стук дождя иногда перебивало глухое ворчание грома, которое было едва слышно. Казалось, что гроза где-то далеко, но ненавязчивое внимание холодных струй опровергало это.