Валерия Леман - Проклятие Стравинского

• Название: Проклятие Стравинского
• Автор: Валерия Леман
• Жанр: Детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-83809-7

За любимой женщиной можно отправиться и на край света! Ну а тем более в славный городок Монтре на фестиваль «Богема», собрав едва ли не всю богему мира – и Соню Дижон в том числе. Рядом с ней – ее верный и преданный Ален Муар-Петрухин…

Монтре – столица швейцарской Ривьеры, городок улыбок и благополучия, где, кажется, каждый второй перманентно счастлив. Даже трупы танцоров балета, что становятся завершением едва ли не каждого дня фестиваля, отмечены блаженной улыбкой черных губ – улыбкой смерти…

Именно в Монтре Стравинский создавал свою «Весну священную». Алекс Мону блестяще исполнил отрывок из нее; еще не смолкло эхо аплодисментов, а танцор был мертв…

Три смерти, одинаково отмеченные черными улыбками смерти, – кто их автор? Кто в счастливейшем Монтре убивает молодых удачливых танцоров с местным «акцентом» – оставляя счастливую улыбку на лице? Все вопросы найдут свои ответы под занавес «Богемы»…

---

Выслушав наши объяснения, Савелий тяжко вздохнул и произнес трагическим тоном, что один из его питерских коллег, бывавший сто лет назад в Монтре, дал добрый совет: ночевать на скамейках набережной. Как говорится, тепло, светло и мухи не кусают. Мы с Соней, утомленные двухчасовым гнусавым соло несчастного соотечественника, обеими руками подтвердили данную информацию, а на вокзале Монтре поспешили исчезнуть из его поля зрения.

И вот теперь на торжестве открытия парень неожиданно предстал пред нами совершенно в другом ракурсе, мгновенно вызвав вспышку раскаяния. Хотя как лично я мог бы ему помочь? Оплатить отель, в котором радовался жизни великий Набоков?..

– …надеюсь, у организаторов этого фестиваля хватило совести не оставлять парня под открытым небом!..

Между тем Соня, крепко уцепившись за мой локоток, продолжала свой покаянный монолог.

– Клянусь, сейчас я бы рискнула переговорить с Мари насчет еще одного иждивенца. Тем более, полагаю, душка Паскаль нас поддержал бы.

Вот тут я на месте Сони всерьез засомневался бы! Очень милый и симпатичный сын Мари Венсе, великий специалист по компьютерам Паскаль, при всем своем благодушии и миролюбии на дух не переносил голубеньких ребят – это даже я за неполные два дня знакомства успел понять по его отдельным комментариям в адрес памятника Фредди Меркьюри на набережной Монтре. Я уже хотел было возразить подруге по этому поводу, как внезапно перед нами открылась жутковатая до нереальности картинка, в одно мгновенье заставив резко умолкнуть обоих.

Представьте себе: ночь в лиловых красках и оттенках, усыпляющий шелест деревьев, фонарь на тонкой ножке, на пару с гигантской луной льющий свой мягкий свет на скамейку с застывшим в грациозной позе Щелкунчиком на ней – в красном мундире и треуголке, с деревянным щелкунчиком в тонких пальцах рук и блаженной улыбкой словно нарисованных черным фломастером губ…

Существенное дополнение: парень в костюме Щелкунчика был нашим знакомцем Савелием Уткиным, и, судя по остекленевшему взгляду глядящих в черную вечность глаз, он был давно и безнадежно мертв.

Глава 2. Допрос по-швейцарски

Когда дело касается убийства и за работу берется полиция, все проходит примерно по единой схеме во всех странах мира, включая благостную Швейцарию: допрос с протоколом, нудные вопросы следователя и суровое подозрение в каждом взгляде, брошенном полицейскими на тебя – ушлого туриста, умудрившегося отыскать на мирной скамейке мирной аллейки жуткий труп.

Конечно, у швейцарской полиции есть своя особенность, немедленно проявившаяся, как только нас с Соней усадили в кабинете комиссара, представленного нам, как мсье Луи Криссуа.

– Не желаете кофе?

Это был первый вопрос рядового полицейского, после которого без малейшей паузы и ожидания ответа перед нами на столе нарисовались две симпатичные чашечки капучино с воздушной пенкой. Мы благодарно кивнули и немедленно отпили по благодатному глотку – право дело, после всех переживаний и хождения вокруг трупа на скамейке в ожидании прибытия полицейской машины это были поистине живительные глотки!

Почти тут же в кабинет вошел и, приветственно кивнув нам, уселся напротив бритый наголо господин в светлом костюме.

– Позвольте представиться: я – комиссар Криссуа, буду вести это дело, – произнес он, строго сведя темные брови к переносице. – А вы, – тут он взял листок бумаги, положенный полицейским перед ним, – а вы – это мсье Ален Муар-Петрухин и мадам Соня Дижон, русские туристы…

Прочитав бумагу до конца и отбросив ее на стол, комиссар несколько озадаченно посмотрел на нас. Соня, привыкшая к подобным ситуациям, пихнула меня в бок, и я довольно бойко пояснил:

– Да, мсье комиссар, мы с мадам Дижон оба проживаем в России, но отец Сони был гражданином Швейцарии, а мой и ныне проживает в городе Париже, от них – наши не совсем русские фамилии и хорошее знание французского языка. Задавайте свои вопросы, а мы постараемся на них ответить. И, если не сложно – можно еще по чашечке кофе?..

Стоит оговориться, что за свою недолгую жизнь я не раз становился участником расследования преступлений, а потому был довольно хорошо знаком с общей процедурой утомительных допросов. Но это швейцарское дело, которое началось с жутковатой «находки» на набережной Монтре, с самого начала отличалось от других щедрым кофейным ароматом.

Комиссар в ответ на мою просьбу кивнул, и вскоре перед нами появились новые порции бодрящего напитка, что, учитывая позднее время (шел третий час ночи), было особенно приятно. Не сговариваясь, мы с Соней залпом выдули по второй порции. Теперь можно было отвечать на все вопросы.

А вопросы были вполне стандартные и обычные: зачем прибыли, у кого остановились (адрес, ФИО, телефоны), как очутились в два часа ночи на аллее набережной, кто первым заметил труп, не встречали ли людей по дороге к злосчастной скамейке, и все в том же духе.

После того как из наших четких и ясных ответов комиссар узнал, что мертвый человек на скамейке при жизни был нам знаком, последовала новая порция вопросов: откуда мы его знаем, его ФИО, возраст, род занятий, а также – неизвестно ли нам, каким образом он попал в Монтре, с какой целью и где остановился.

Разумеется, с самого начала слово взял я, изложив историю нашего с Савелием знакомства: как он подскочил к нам, едва мы оказались на перроне Женевского вокзала, как представился солистом балетной труппы театра «Снежинка» города Санкт-Петербурга, приглашенным для участия в фестивале «Богема» в Монтре, как дико обрадовался, узнав, что мы отправляемся туда же и немного ориентируемся на местности, чтобы без проблем добраться до этого таинственного Монтре – это слово Савелий произносил с восторженным придыханием.

Я достаточно подробно передал весь наш разговор, а точнее – бесконечный монолог Савелия в поезде и то, как парень плакался нам, что ему негде остановиться в Монтре, а в кармане – ни гроша. При этом я в очередной раз ощутил болезненные укусы совести, но комиссар, как классический европеец, активно поддержал наш здоровый эгоизм.

– Странный парень, – удивленно приподнял он свои густые брови. – О чем он думал, отправляясь на фестиваль? В первую очередь нужно было забронировать номер в каком-нибудь недорогом отеле.

Сами понимаете, я не стал читать полицейскому лекцию о том, что ежемесячного дохода среднего статистического россиянина не хватит даже на дорогу в Швейцарию, не говоря уже о бронировании номера в самом наискромнейшем отеле. Я просто без лишних эмоций выложил всю информацию, полученную нами от Савелия Уткина, включая совет его бывалого приятеля ночевать на скамейках набережной, после чего слово взяла доселе сладко зевавшая у меня под боком Соня.

– И, между прочим, этот Савелий стал самой настоящей звездой открытия фестиваля, – проговорила она, лениво похрустывая пальчиками, расправляя затекшие плечи. – Видели бы вы, комиссар, как он парил над сценой под волшебную музыку балета «Щелкунчик»! Настоящее чудо.

Комиссар с интересом посмотрел на нас, немедленно ухватившись за конкретный факт: труп танцевал партию из балета «Щелкунчик». «Щелкунчик»! – комиссар даже щелкнул пальцами, словно сделал великое открытие.

– Теперь понятно, почему убитый был столь странно одет. – Он укоризненно покачал головой. – А ведь я бывал на этом балете в детстве, а также, помнится, очень любил одноименный мультфильм. Стало быть, парень танцевал партию Щелкунчика, и на нем остался его костюм!

– И в руках у него был деревянный щелкунчик со вставленным орешком, – напомнил я. – Вряд ли у Савелия был такой щелкунчик, у него и багажа-то приличного не было. Скорее всего кто-то подарил ему эту игрушку после успешного выступления. И еще, – тут я чуть наклонился в сторону комиссара, – вы не могли бы назвать нам причину смерти Савелия? Он так странно выглядел…

Комиссар пару минут сверлил меня взглядом многозначительно прищуренных глаз. Я терпеливо ждал – ясное дело, возможно, полицейский думает, я специально задал этот вопрос, чтобы подчеркнуть свою невиновность: дескать, понятия не имею, как он был убит и прошу сообщить мне эту информацию.

Что бы там ни было, а размышления комиссара пришли к логическому завершению: зачем обижать вполне приличного русского туриста, если завтра полиция официально сообщит данную информацию родной прессе, так что уже к обеду газеты будут бурно обсуждать сенсационное убийство!

– Судмедэксперт еще не приступал к своей работе, он займется этим с утра, так что пока мы можем лишь делать предположения, – комиссар устало откинулся на спинку своего кресла. – И тем не менее я стопроцентно уверен, что наши предположения обязательно подтвердятся. Потому что по всем признакам погибшему был сделан укол препарата, который наша пресса окрестила «Волшебный сон» – изобретение доктора Оскара Плиса, который год назад подозревался в незаконном проведении эвтаназии. Это было шумное дело, так что, боюсь, теперь пресса дружно его вспомнит и начнет совать свой нос, куда не следует.