Александр Мещеряков - Политическая культура древней Японии

• Название: Политическая культура древней Японии
• Автор: Александр Мещеряков
• Издательство: РГГУ
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-7281-0572-6

Первый в отечественном и западном японоведении сборник, посвященный политической культуре древней Японии. Среди его материалов присутствуют как комментированные переводы памятников, так и исследования. Сборник охватывает самые разнообразные аспекты, связанные с теорией, практикой и культурой управления, что позволяет сформировать многомерное представление о природе японского государства и общества. Центральное место в тематике сборника занимает фигура японского императора.

---

Следуя повелениям государя, [все] вместе помогали осуществлять управление того времени.

23. Усадьба Сугэ

Поэтому страна была богатой и процветающей, амбары были переполнены. Поднебесная пребывала в великом спокойствии, на улицах ярко сверкали красные и пурпурные [одежды][603], беспрерывно проезжали верховые и экипажи. В тюрьмах царила тишина, судные камни[604] поросли мхом. Столица и все почтовые станции были отстроены и отделаны, народу было позволено крыть крыши черепицей и разукрашивать ее красным и белым цветом[605].

С наступлением осени в усадьбе Сугэ[606] неизменно собирались ученые, одаренные люди и устраивались литературные собрания. Ученые того времени соперничали [друг с другом], стремясь принять участие [в этих собраниях]. [Не получивших приглашения] называли не прошедшими врата Дракона[607].

24. Становится правым, министром

В 9-й луне 3-го года Тэмпё: [731 г.] [Мутимаро] по совместительству был назначен главой Дадзайфу на Цукуси[608]. Цукуси — важнейший стратегический пункт страны. Это область, окруженная морем, [форпост] обороны от врагов.

Господин руководствовался этими общими принципами, [но] обыкновенно управлял милосердно. Хотя сам он пребывал [за] воротами императорского дворца[609], чаяния людей словно воскресли.

И тогда император круглый год стал жить в великом изобилии, а в ведении дел не было небрежения. Сердцем [Мутимаро] был великодушен, стремился претворять добродетельное управление. [Кроме него] некого было назначить опорой престола. Поступки господина были тщательно продуманы и подготовлены, [он] скрывал свои достоинства и был честен.

Ему был пожалован младший 2-й ранг и назначение на должность Правого министра. Случилось это в 6-м году Тэмпё: [734 г.]. В то время [Мутимаро] было 55 лет.

25. Умиротворил страну

С утра до вечера господин неустанно занимался подбором [людей]. Умиротворил страну, благодетельствовал народу. И хотя [достиг] высокого положения, хранил верность убеждениям и стал еще скромнее.

Разделил родовое имущество и призрел бедных и сирот, раздавая [им] нитки, вату и прочее. Неизменно придерживался Трех сокровищ. Постоянно радел о делах управления, неизменно опасался упущений в управлении. Узнав, что дело послужит к общественной пользе, непременно воплощал его. Услышав государево повеление, непременно исполнял его. Поэтому небесные бедствия постепенно прекратились, а духи и боги не гневались. Народ жил в достатке. Государь, сложив руки, пребывал в недеянии.

26. Скончался в левой части столицы в своей личной усадьбе

В 7-й луне 9-го года [737 г.] занемог и долго болел. Государь скорбел об этом. В 24-й день государыня [Ко:мё:][610] лично навестила [больного][611]. Она огласила указ и справилась о болезни. [Мутимаро] был пожалован старший 1-й ранг и назначение на должность Левого министра. На следующий день [он] скончался в левой части столицы в своей личной усадьбе. Ему было 58 лет.

Услышав о кончине господина, государь долго скорбел всем сердцем. Три дня государь никого не принимал, затем были пожалованы верх погребального экипажа из птичьих перьев, барабаны и флейты. В 5-й день 8-й луны его останки были преданы огню на горе Сахо: в соответствии с ритуалом.

27. Сохранил благословение небес

Главной женой господина была внучка министра Абэ [по линии его дочери][612]. Она родила двоих детей. Старшего по имени Тоёнари, и младшего — по имени Накамаро[613]. [Тоёнари и Накамаро] были отданы в обучение к [известному] ученому, часто подносили [ему] шелк, воздавая благодарность своему учителю. Поэтому оба мальчика были талантливы и образованы. Слава о них распространилась повсюду. На службе Тоёнари достиг [должности] Левого министра и старшего 2-го ранга. Впоследствии был вовлечен заговор[614], и, зная [о нем], не доложил. За это был понижен в должности и назначен внештатным управителем Дадзайфу.

Имя Накамаро было изменено на Осикацу[615]. На службе [Накамаро] достиг [должности] Великого учителя[616] и младшего 1-го ранга. Был опорой государя, успокоил-умиротворил Поднебесную.

В славословии говорится: «Приумножил добродетельные деяния, [сохранив для] потомков благословение небес и источаемое [небом] благоухание. Многие [представители рода] получали высокие ранги и должности, помогали государям. [Его] потомки всегда пребудут ушами и глазами [государя]. [Когда] верхи умиротворены, низы благоденствуют, а духи и боги успокоены и благосклонны. Тогда государство — [исправно] работает, а роды — объединяют силы. [Его] преданность и бескорыстность общеизвестны. Этот человек подобен драгоценности».

А. Н. Мещеряков. Японский тэнно и русский царь. Элементная база

В настоящее время, когда сравнительным культуроведением уже накоплен изрядный запас сопоставительных исследований, в орбиту которых входят самые разнообразные культурные традиции, следует признать, что подобных штудий по сравнению японской и русской культур периода древности-средневековья практически не имеется.

Можно назвать несколько причин, по которым Россия и Япония редко становились объектом сопоставительного анализа.

1. Культурная зависимость от страны — (стран, региона) донора является, пожалуй, одним из наиболее важных общих свойств культурно-исторического процесса в Японии и в России. Обе страны являют собой пример запаздывающего (по сравнению с соответствующими культурными метрополиями — Китаем и Византией-Европой) и, в значительной степени, зависимого культурного развития[617]. Поэтому основные усилия культурологов были направлены на сравнение культур Японии и Китая, России и Византии, России и Европы[618]. То есть в качестве объекта сопоставления фигурируют те культурные традиции, которые послужили странам-реципиентам (Японии и России) в качестве модельных. Иными словами, главное внимание уделялось тем трансформациям (зачастую — чрезвычайно значительным), которые претерпевали на местной почве заимствованные культуроформы.

2. Так как при подготовке специалистов-страноведов изучению собственной традиции не уделяется почти никакого внимания, российские японисты недостаточно знакомы с собственной культурой, а японские русисты — с японской[619]. Коллективные исследования, в которых участвовали бы как японисты, так и русисты, также не получили распространения.

3. Общая тенденция развития современной науки приводит к сокращению «поля зрения» исследователя и сосредоточению на «точечном» анализе до такой степени, что сама попытка более общих подходов зачастую воспринимается как нечто экстравагантное.

Однако неизвинительные пробелы в истории изучения, методологии исследования и в образовании самих исследователей вовсе не означают, что кросс-культурные штудии в области сопоставления Японии и России не нужны. Наоборот — поскольку российская и японская культуры находятся во многих аспектах в суперконтрастных отношениях, задача по выявлению специфики обеих традиций могла бы быть разрешена более удовлетворительным образом при условии корректного сопоставительного анализа. Думается, что проведение такого анализа было бы небесполезно и при создании более общих моделей описания культурно-исторического развития.

Настоящая работа является попыткой хотя бы в минимальной степени восполнить отсутствие указанных сравнительно-культурных исследований и имеет своей целью сравнение монаршеской власти в Японии и России. Такое сопоставление позволяет, на наш взгляд, лучше выявить не только качественную разницу между самими институтами верховной власти, но и более четко определить специфику историко-культурного развития двух стран вообще, ибо парадигма верховной власти имеет свойство «клонироваться» в самых разнообразных культурно-социальных сферах. При этом мы понимаем, что многие высказанные нами идеи носят характер догадок и нуждаются в дополнительном обосновании теми специалистами, которые обладают большей компетенцией. Возможно, в результате окажется, что мы ставим больше вопросов, чем даем ответов на них, но и этот исследовательский этап представляется нам совершенно необходимым для продвижения вперед.

Основное внимание в работе уделяется Японии VIII–IX вв. и России XVI–XVII вв.[620] Несмотря на значительный хронологический разрыв подвергаемых анализу периодов и вытекающие отсюда определенные несообразности, в которых мы полностью отдаем себе отчет[621], мы все же настаиваем, что их сопоставление является вполне корректным с точки зрения стадиального состояния государственности, ибо именно в это время и в Японии, и в России происходило становление централизованного государства с соответствующим оформлением (практическим и идеологическим) системы верховной власти, на вершине которой стояли русский царь и японский «император» (тэнно)[622]. Именно в это время происходит формирование органов центрального управления (японских «министерств» и российских приказов), именно это время отмечено повышенной активностью по обоснованию легитимности верховной власти (написание соответствующим образом составленных летописей, появление теоретических сочинений) и разработке идеологических мер по ее поддержанию в работоспособном состоянии Именно в это время оформляются (окончательно закрепляются) и многие парадигмы властных отношений, которые продолжают находиться в активированном состоянии вплоть до настоящего времени.