Александр Мещеряков - Политическая культура древней Японии

• Название: Политическая культура древней Японии
• Автор: Александр Мещеряков
• Издательство: РГГУ
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-7281-0572-6

Первый в отечественном и западном японоведении сборник, посвященный политической культуре древней Японии. Среди его материалов присутствуют как комментированные переводы памятников, так и исследования. Сборник охватывает самые разнообразные аспекты, связанные с теорией, практикой и культурой управления, что позволяет сформировать многомерное представление о природе японского государства и общества. Центральное место в тематике сборника занимает фигура японского императора.

---

Получается, что земной император уподобляется небесному, точно так же, как и его наиболее приближенные придворные — небожителям, образуя нечто вроде земного пантеона.

Таким образом, при формировании японской модели верховной власти китайским представлениям принадлежала очень значительная роль: двор Ямато представал как зеркальное отражение идеального «небесного» миропорядка. Вкупе с вошедшим в политическую практику обозначением подведомственной государю территории как «Поднебесная» (что считалось прерогативой китайского императора) терминологическая пара тэнно-Поднебесная должна была указывать на одинаковый или, по крайней мере, близкий статус правителей Ямато (Японии) и Китая, что, в частности, находит свое отражение в позиционировании Японии как страны, где осуществлены идеалы конфуцианства[631]. Показательно, что принятие японским правителем титула тэнно практически совпадает по времени с принятием законодательного кодекса «Тайхо рицурё» (701–702 гг.), введением собственных девизов правления[632], переименованием страны из Ямато в Японию (Нихон — «Присолнечная страна»). Страна, «осмелившаяся» самоидентифицироваться с помощью указанного набора признаков, считалась по дальневосточным (китайским) меркам самостоятельной (независимой от Китая) и не должна была доставлять туда регулярную дань[633].

Титул тэнно получает официальное закрепление в указанном законодательном своде. В этом своде обладателю верховной власти приписываются также и другие наименования (всего их было семь, каждый из них употреблялся ситуационно), однако наибольшее распространение получает именно титул тэнно, рекомендованный для употребления в государевых указах.

Титул царя всея Руси впервые официально принимается Иваном IV в 1547 г. при ритуале поставления на царство, хотя случаи такого наименования московского великого князя встречаются начиная с Василия II в сочинениях, посвященных Флорентийской унии. Достаточно обычным следует признать употребление этого термина во внешнеполитической практике. Царями именовались в княжеской Руси как татарские ханы, так и византийские василевсы. Наименование ханов царем (цесарем) имело прежде всего значение верховного и независимого правителя, обладавшего определенными практическими властными полномочиями на достаточно обширной территории (христианская подоплека фактически отсутствует — характерно, что некоторые татарские «ханы» продолжают именоваться царями и после принятия Грозным царского титула[634]), однако с венчанием на царство Ивана IV христианские коннотации титула имеют тенденцию к более четкому проявлению (недаром он непременно именуется в летописях и других сочинениях «благоверным и христолюбивым», «боговенчанным», «благочестивым» и т. п.), т. е. наименование царем обретало и идеологический смысл: русский царь присваивает, в частности, значительные повсеместные полномочия в деле охраны «истинной» православной веры и ее носителей.

Отдавая должное значимости факта принятия царского титула, следует все же помнить, что он получал свое настоящее значение только вкупе с титулом великого князя всея Руси (входит в обиход при Иване III). Именно такой двусоставной титул и употребляется обычно в летописях. Кроме того, входит в практику и титул самодержца. Считается, что он впервые принимается «слабым» царем — Федором Ивановичем. Это свидетельствует о том, что после правления Ивана IV внутренняя логика оформления высшей власти зависела от властных качеств находившегося на троне правителя в ограниченной степени.

Традиционное сознание (как, впрочем, и современное массовое) не знает феномена необратимости времени. Поэтому после принятия царского титула Грозным его великокняжеские предшественники (начиная со святого Владимира) зачастую также именуются в источниках царями (в Японии мы наблюдаем то же самое: с VIII в. титул тэнно распространяется на всех прежних японских «императоров», начиная с мифического основателя династии Дзимму).

Введение титула тэнно в Японии не сопровождалось, похоже, никакими разрешениями или же консультациями с дальневосточным гегемоном — Китаем — и носило, скорее, уведомительный характер со стороны Японии, что, исходя из реального соотношения сил, фактически исключало ее из сложившегося на Дальнем Востоке миропорядка, в котором мог существовать только один центр, т. е. сам Китай. При этом соотношение авторитетов было настолько неравным, что Китай, отягощенный к тому же грузом собственных проблем, мог позволить себе не обращать особого внимания на появление на периферии ойкумены самостоятельного государства, хотя это и вызывало там определенное раздражение.

Вкупе с другими характеристиками верховной власти, принятие новой царской титулатуры было направлено прежде всего на включение (практическое и идеологическое) России в общемировой (общехристианский и общеевразийский) историческо-культурный контекст, а не на выключение из существовавшего миропорядка, как то было с Японией (титул тэнно не употреблялся больше нигде). При этом попытка вхождения царской Москвы в мировую геополитику сопрягалась с ее претензиями на доминирование, главным идеологическим обоснованием которого стала активно декларируемая незамутненность христианского вероучения, перенятого у Византии.

Титулатура царя и тэнно складывается под прямым влиянием соответствующих культурных гегемонов — Византии и Китая. Тем не менее, государственный организм Японии походил на китайский намного больше, чем российский — на Византию. Русских великих князей, а затем и царей, гораздо больше волновали вопросы, связанные с религией, чем проблемы византийского государственного устройства. Если японская правящая элита заимствует адаптированное к местным условиям китайское законодательство, в состав которого входило как уголовное, так и гражданско-административное право, где достаточно четко была «прописана» принятая к исполнению структура государственного организма, т. е. заимствования из Китая носили системный характер (при этом важно отметить, что Китай практически не прилагал никаких усилий для распространения своего культурного влияния на Японию, иными словами заимствования носили сугубо добровольный характер[635]), то Россия видела в Византии наставника преимущественно духовного, а не светского.

Мы хотим сказать, что собственно государственное строительство (законы, учреждение тех или иных институтов управления, должностей и т. п.) не считалось официальной российской идеологией первостепенно важным (показательно, что безусловно имевшая место в реальности активность в деле государственного строительства почти не находила отражения в летописании — отчасти и потому, что составление летописей и выработка официальной идеологии находились в руках церкви). Даже наиболее полный сборник законов— «Соборное Уложение» 1649 г. — есть по преимуществу собрание законов уголовного права, о чем свидетельствует и его полное название — «Уложение, по которому суд и расправа во всяких делах в Российском государстве производится, сочиненное и напечатанное при владении государя и великого князя Алексея Михайловича в лето от сотворения мира 7156».

В связи с вышеуказанным характером заимствований в начале сооружения конструкции управления высокоцентрализованным государством русский царь походил на цесаря меньше, чем тэнно — на «сына Неба».

Регалии. Регалиями тэнно являются зеркало, меч и магатама (магический предмет из драгоценного камня в форме запятой). Каждая из этих регалий связана с определенными мифологическими эпизодами. Зеркало выступает в качестве магического предмета в мифе вызволения прародительницы «императорского» рода богини солнца Аматэрасу из небесной пещеры. Поскольку ее сокрытие лишило мир солнечного света, боги предпринимают меры для ее возвращения: в частности, ей предъявляют зеркало, увидев которое, она покидает пещеру. Меч был добыт братом Аматэрасу — Сусаноо — из спины восьмиголового змея; этот меч он преподнес Аматэрасу. Магатама изначально принадлежала самой Аматэрасу. Она предъявила магатама Сусаноо в качестве доказательства своих чистых намерений во время принесения клятвы.

Эти три предмета носят название «трех божественных сокровищ». Когда пребывающая на небе Аматэрасу отправила своего внука Ниниги для покорения земли, которая находилась в ведении «земных божеств», т. е. в состоянии хаоса, она снабдила его этими магическими предметами, которые и считаются регалиями тэнно. Они передаются новому тэнно при интронизации (регалии должны были находиться возле тэнно и во время любого его передвижения; эта традиция сохранялась вплоть до окончания второй мировой войны[636]). То, что все три предмета обладали сакральными смыслами в глубокой древности, подтверждается археологическими находками зеркал, мечей и магатама в погребениях, относящихся к периодам бронзы-раннего железа (так называемый период яёй, III в. до н. э. — III в. н. э.) и курганному (период кофун, IV–VI вв.).