Татьяна Корсакова - Алое на черном (сборник)

• Название: Алое на черном (сборник)
• Автор: Татьяна Корсакова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-86674-8

Эти места не зря пользуются дурной славой. Каждые тринадцать лет здесь наступает особенная ночь. В это время над старым пепелищем вспыхивает во мгле алый колдовской огонь. Самая темная ночь всегда требует себе жертву. На этот раз горькая участь уготована Ксанке, хрупкой девушке, наделенной необыкновенными способностями. Вскоре ей придется узнать цену любви и предательству, умению прощать и безжалостной злобе…

Читайте захватывающую дилогию «Самая темная ночь» и «Час перед рассветом» в одном томе.

---

– Наверное. – Дэн кивнул.

– Я чувствую, когда вещь особенная. Мне иногда ее даже в руки брать не нужно, чтобы это понять. А если возьму в руки, тогда все…

– Ключ ты в руки взял.

– Да. Я с первой секунды знал, что это ее ключ, что это она потеряла. Я даже уговаривал себя, что скоро верну его ей. Но ключ особенный, а с особенными вещами бывает очень тяжело расстаться.

– Она видела, как ты нашел ее ключ?

– Нет, не думаю. Но она сразу поняла. Мне кажется, она тоже особенная.

С этим Дэн был готов согласиться. Ксанка – как же ее по-настоящему зовут? – не была ни умственно отсталой, ни ненормальной. Она просто являлась не такой, как все, – была особенной. И особенность эта слишком бросалась в глаза.

– Она не за нами следила, она за тобой следила, Туча. – В его голосе не было упрека, только лишь констатация факта. – Она ждала, что ты сам вернешь ей ключ.

– Я не смог, – сказал Туча шепотом.

– И она это поняла. В твоих вещах там, на речке, она искала свой ключ. Так?

Туча кивнул.

– И нашла?

– У меня его больше нет.

– У нее тоже. – Дэн хорошо запомнил ее взгляд: смесь ненависти, отчаяния и безысходности. – Она его уронила где-то на берегу. Может, в траву, может, в песок, а может, и вовсе в воду. Она потеряла свою особенную вещь, Туча. Из-за нас потеряла.

– Из-за меня. – Туча встал со скамейки. – Она так на меня смотрела, Дэн. Я думал, у меня сердце остановится. У нее очень необычные глаза, они меняют цвет. – Он снова замолчал, а потом спросил с неприкрытым отчаянием: – Что мне делать, Дэн? Мне так стыдно! Наверное, никогда в жизни мне не было так стыдно.

– Я не знаю. – Дэн покачал головой. – Пока не знаю, но мы что-нибудь придумаем.

– Поищем этот ключ? – В голосе Тучи слышалась зарождающаяся надежда.

– Поищем.

– Я найду! – сказал Туча решительно. – Я умею находить особенные вещи, – добавил едва слышно. – Я найду и верну ей ее ключ.

– Да, но прежде мы должны перед ней извиниться. Мы обидели ее вчера, Туча. Она девушка, а мы с ней…

– Я понимаю… я извинюсь. Обязательно! И спасибо тебе.

– Мне за что?

– За то, что выслушал. Меня раньше никто не слушал. Я говорил, а меня не слушали.

Дэн усмехнулся. Его личная история была зеркальным отражением истории Тучи. Его готовы были выслушать, а он не находил правильных слов.

Они уже собирались уходить, когда далеко над лесом в ночное небо взметнулся сноп зеленого света.

– Блуждающий огонь, – сказал Дэн задумчиво.

– Снова горелым запахло, – вздохнул Туча.

– Ты запомнил то место?

– Нет. Но я, наверное, найду его. По запаху…

– Давай позже.

С этого момента у них появились приоритеты. Сначала нужно было найти особенную вещь особенной девочки Ксанки.

Матвей

Утро выдалось туманным. Туман полз от реки, продирался через лес, серой ватой укутывал флигель. Просыпаться в такое утро – сущее наказание. Особенно когда громкий рев Суворова «Архаровцы, подъем!» разрывает барабанные перепонки, заставляет с головой укрыться одеялом.

Не помогло. Суворов не церемонился, с деловитым злорадством сдергивал с них одеяла, продолжал орать во всю свою луженую глотку:

– Киреев, Плахов, Гальянов, Тучников! Подъем! Вас ждут великие дела!

Последняя фраза про великие дела прозвучала с какой-то особенной издевкой. Какие могут быть великие дела в сыром погребе?!

Продолжая орать, Суворов настежь распахнул окно, впуская в комнату пахнущий рекой туман. Матвей сел, зябко поежился, потянулся за одеждой.

– А великие дела когда начнутся? – зевая во весь рот, поинтересовался Гальяно.

– Сразу после завтрака. Но вы не расслабляйтесь, перед завтраком нам еще предстоит двухкилометровая пробежка.

– Мама дорогая! – простонал Гальяно. – Мама, забери меня обратно.

– Пробежка только сегодня? – осторожно уточнил Туча.

– Пробежка каждый день, вне зависимости от капризов погоды. И не нойте! Спорт еще никому не повредил! Все, умываемся, оправляемся и через десять минут встречаемся у ворот!

Когда они, сонные, кое-как умытые, злые на весь мир, выстроились в две шеренги перед запертыми воротами, было десять минут восьмого. Такая рань! Там же, у ворот, выяснилось, что совершать ежедневную утреннюю пробежку предстоит лишь отряду вепрей, а волки могут спокойно дрыхнуть до восьми часов. По всему выходило, что опечаленный вчерашним поражением Суворов решил взять судьбу в свои мускулистые руки, сделать из них, слабаков и хлюпиков, настоящих мужиков. Вот такой их ждал кошмар…

По знаку Суворова охранник распахнул ворота, смерил процессию насмешливым взглядом.

– Далеко? – спросил с ленивым любопытством.

– Да нет, тут, поблизости. Пробежимся по лесочку, поприседаем, поотжимаемся – и обратно.

– Поприседаем, поотжимаемся, – процедил сквозь стиснутые зубы Гальяно. – Садюга!

– Гальянов, тебя что-то не устраивает? – усмехнулся Суворов. По глазам было видно – про садюгу он услышал.

– Меня все не устраивает! – огрызнулся Гальяно. – Я на всякие пробежки не подписывался.

– Ты, может, и не подписывался, а вот твоя мать подписалась. Ее автограф имеется в соответствующей графе договора. Все, архаровцы, за мной! – Суворов сорвался с места, бодро потрусил по дорожке.

Вот, казалось бы, что такое два километра?! Но когда бежать эти два километра приходится ранним утром, когда кругом туман и сырость, а непроснувшийся организм мечтает только о теплой постели, все отдаленные плюсы меркнут перед очевидными минусами.

Дыхание сбилось уже на десятой минуте, и ноги то и дело цеплялись за торчащие из земли корни. Слева стонал и причитал Гальяно. Справа мрачно сопел Туча. Туче с его весом было, наверное, тяжелее всех, но он молчал, не жаловался. И только Дэн, похоже, чувствовал себя прекрасно, стрелой летел за Суворовым, а была бы возможность, и обогнал бы!

До небольшой полянки они добежали уже почти обессиленные. Туча со вздохом облегчения рухнул в траву. Гальяно стоял, упершись ладонями в бедра, дышал часто и со свистом. Остальные ребята выглядели не лучше. Кроме Дэна, разумеется. Суворов окинул их полудохлую, задыхающуюся компанию критическим взглядом.

– Эх, дети каменных джунглей! Сплошные задохлики. Тучников, не лежи на сырой земле, еще застудишь себе что-нибудь!

Туча со страдальческим выражением лица поднялся на ноги, но тут же привалился спиной к стволу ближайшего дерева.

– Киреев, а ты молоток! – Суворов похлопал его по плечу. – Занимался чем-то?

– Карате, – сказал Дэн так тихо, что стоявший рядом Матвей едва расслышал.

Надо же – карате! Другой бы уже хвастал направо и налево, а этот молчит, как будто стесняется.

– Черный пояс уже есть? – Суворов смотрел на Дэна с внимательным любопытством.

– Нет. – Он мотнул головой и отвернулся, давая понять, что разговор закончен.

Суворов все понял правильно, лишних вопросов задавать не стал, вместо этого дунул в свисток, призывая обессиленных подопечных к вниманию.

– А теперь, архаровцы, быстренько отжимаемся и бежим обратно в лагерь.

– Так это уже четыре километра получается! – взвыл Гальяно. – А говорили ж, только два.

– Все правильно. – Суворов и бровью не повел. – Два туда, два обратно. Или ты, Гальянов, рассчитывал, что обратно тебя на руках понесут? Все, отставить разговоры! Упал – отжался!

В лагерь возвращались на дрожащих от усталости ногах, потные и злые.

– Просто инвалидная команда какая-то! – усмехнулся охранник, пропуская их на территорию.

– Ничего-ничего, – пообещал Суворов, – я из этих инвалидов скоро людей сделаю! Дай только срок. А теперь, архаровцы, в душ и завтракать!

Наверное, четырехкилометровая пробежка по свежему воздуху сделала свое дело: никогда раньше Матвей не ел с таким аппетитом. Никогда раньше обычная овсянка не казалась ему такой вкусной.

– Вот садюга! – Гальяно брякнул ложкой об тарелку, покосился на столик для сотрудников. – Он же нас извести решил! Все болит, устал, как собака!

– Скоро отдохнешь, – пообещал ему Дэн. – За четыре часа в карцере можно и отоспаться, и все бока себе отлежать.

– На чем отлежать?

– Сам увидишь, недолго осталось ждать.

Суворов с Шаповаловым подошли к их столику сразу после завтрака.

– Готовы, архаровцы? – спросил командир мрачно.

– Всегда готовы! – отсалютовал Гальяно. – Готовы понести наказание.

– Понесете, можете не сомневаться. – Начальник улыбался своей змеиной усмешкой. – Я прослежу, – добавил многозначительно. – Уводите, Максим Дмитриевич!

– Четыре часа? – Суворов глянул на наручные часы.

– Да, думаю, этого будет достаточно.

Они выходили из главного корпуса, когда увидели Ксанку. Она шла, почти бежала к воротам, на плече ее болтался рюкзак. Если Ксанка их и заметила, то предпочла проигнорировать, даже голову не повернула в их сторону. Она остановилась лишь у ворот, да и то на пару секунд, пока охранник не распахнул перед ней маленькую калитку. Вот оно, оказывается, что! Ксанке, как и Василию, разрешено покидать территорию в любое время. Повезло! За девчонкой наблюдал не только Матвей, Дэн и Туча проводили ее долгими взглядами, а потом переглянулись.