Пьер Буало - Современный французский детективный роман

• Название: Современный французский детективный роман
• Автор: Пьер Буало
• Издательство: Правда
• Жанр: Детектив
• Год: 1989

Сборник составили произведения, которые являются характерными для сложившегося во Франции в 50–60-е годы оригинального особого типа детективного романа, где слились в единое органичное целое увлекательное, острое детективное повествование с углубленным психологическим анализом внутреннего состояния личности, оказавшейся в опасности, в экстремальной ситуации «Та, которой не стало» П. Буало и Т. Нарсежака, «Увидеть Лондон и умереть» П. Александра и М. Ролана, «Убийце — Гонкуровская премия» П. Гамарра, «Мегрэ колеблется» и «Мегрэ и одинокий человек» Ж. Сименона.

---

Жозэ поднялся к себе в номер.

С нижнего этажа, из зала до него доносился гул голосов.

Игроки в карты, в домино — обычные вечерние посетители. Жозэ довольно долго проторчал с ними в надежде что-нибудь узнать. Но все без толку. Люди лишь повторяли написанное в газетах. По правде говоря, они букиниста не знали и не слышали о нем до самой его трагической гибели. Кто бывал в захламленной лавке на улице Кабретт? Очень немногие. Безденежные школьники, мечтавшие раздобыть у букиниста по дешевке недостающий том «Трех мушкетеров» или откопать какой-нибудь приключенческий роман. Редкие туристы, привлеченные в Муассак меланхоличным очарованием старинного монастыря да соседними с ним древними домишками. И еще учитель Рессек… Да, он время от времени навещал старика Мюэ. Наверное, рылся среди потрепанных книг в надежде обнаружить среди всякой макулатуры какую-нибудь редкость.

Рессек много беседовал со старым букинистом. Они спорили о капителях монастыря — к какому веку они относятся: к одиннадцатому или двенадцатому? По мнению Гюстава Мюэ, они были воздвигнуты в двенадцатом веке, никак не раньше. Рессек был убежден, что капители старше и творение аббата Анскитиля хорошо сохранилось до наших дней.

Очень серьезный, важный вопрос.

О чем сейчас думал учитель, склонившись над своей рукописью и над археологическими трудами? Одним клеветником стало меньше. Отныне букинист лишен возможности отстаивать свою версию о двенадцатом веке.

Жозэ пожал плечами. Преступление из-за какой-то капители!

Конечно, бывает всякое, не исключено и это. Человек, одержимый страстью к науке, может убить. Случались и более поразительные вещи.

Ну, а как же все остальное? Роман? Гонкуровская премия? Злосчастное «Молчание Гарпократа»?

Жозэ прислушался.

Гул голосов внизу постепенно стихал. Посетители кафе, и те, что приходили выпить, и те, что поиграть в карты, расходились, растворяясь в холодном тумане. В такую погоду люди не засиживаются в кафе. Да и вообще в маленьких городках любят в десять часов запереться в своей квартире на хороший замок и лечь в постель. Жино, его фамилия была Роберти, наверное, протирал мраморные столики и наспех подметал пол. Основательную уборку он делал по утрам. А его жена подсчитывала доходы. Скоро они поднимутся к себе в спальню.

Из-за стены доносились едва слышные звуки: поскрипывание стула, глухие шорохи. Вот, кажется, взяли книгу и положили ее на стопку других.

Жозэ достал авторучку, записную книжку и, следуя своему излюбленному методу, записал:

«Бари родился в Муассаке. (Совпадение?)

Убийца интересуется мной.

Убийца интересуется «Пари-Нувель».

Убийца интересуется поэзией.

Интересуется ли он архитектурой?

Богат ли был старик Мюэ?

Жозэ, отложив ручку, перечитывал написанное, когда на лестнице раздались торопливые шаги. В номер постучали, и Жозэ открыл дверь. Перед ним стоял Жино.

— Там пришел жандарм. Он просит извинить его за беспокойство, но говорит, что ему необходимо срочно повидаться с вами, так как у него к вам серьезное поручение.

— Ладно, сейчас спущусь, — ответил Жозэ, возвращаясь в комнату за плащом, — кстати, я все равно собирался выйти.

Жандарм пришел по поручению следователя, который дожидается Жозэ в полицейском участке. Он должен сообщить Жозэ что-то очень важное.

«Черт побери, неужели есть какие-то новости», — подумал Жозэ и ускорил шаг вслед за жандармом.

* * *

Следователь Рамонду, нахмурившись и скрестив руки на груди, стоял у железной печки. Взглянув на его мрачное лицо, репортер сразу же догадался, что новости, может, и есть, но вряд ли они прояснят дело.

— Добрый вечер, Робен. Садитесь. Ну и погодка!

— Добрый вечер, мосье Рамонду. Как дела?

Следователь пожал плечами и ничего не ответил.

— Вы напали на след? — продолжал расспрашивать репортер.

— Не-ет, — проговорил следователь. — Никакого следа, есть одна бумажка, еще одна бумажка, которая вас очень заинтересует…

— Какая?

Следователь помахал перед глазами репортера довольно плотным желтоватым листком.

— Нате-ка почитайте!

Репортер осторожно взял листок.

И вздрогнул.

На бумажке было неумело выведено печатными буквами: «Тому, кто сунет свой нос». А ниже несколькими штрихами были нарисованы череп и кости.

— Это шутка, — сказал Жозэ. — Где вы это нашли?

Следователь ухмыльнулся и погладил свою бородку. Ошеломленный вид журналиста доставлял ему, казалось, горькое удовольствие.

— Если бы я подобрал этот листок на улице, я мог бы, как и вы, сказать, что это шутка. Но я, вернее не я, а судебно-медицинский эксперт, обнаружил его в кармане убитого!

Жозэ опустил голову.

— Каково? Ну, что вы теперь скажете, сыщик-любитель? Это похоже на угрозу. Сформулировано грубо, но четко. Прекратите, мол, ваше расследование, иначе…

— Ну, хорошо, мосье Рамонду, а в котором часу была найдена эта… любовная записка?

— Только что. Эксперт хотел внести в свой акт некоторые уточнения. Я просил его подробно описать, как были произведены выстрелы. У него возникли сомнения, и он пошел снова осмотреть труп. Тут-то, совершенно случайно, он заметил, что из жилетного кармана мертвеца высовывается край белой бумажки. Это и была любовная записка, как вы ее назвали.

— Но ведь все карманы были осмотрены раньше?

— Конечно, это первое, что делают жандармы.

Следователь опять ухмыльнулся.

— Значит, вы хотите сказать, — медленно проговорил Жозэ, — что эта бумажка была всунута в карман мертвецу совсем недавно?

— По-видимому, так. Хотя жандармы, стоящие на карауле, уверяют меня, что в морг никто не заходил, не считая, конечно, тех, кто должен там бывать по долгу службы.

— Он приехал сюда, — стиснув зубы, сказал Жозэ.

— Что вы сказали? — оживился следователь.

— Ничего, просто сказал, что это меня очень заинтриговало.

— И меня тоже!

Толстячок принялся расхаживать по кабинету. Он то скрещивал руки на груди, то разнимал их, вздыхал, сжимал кулаки.

— Я дал указание просмотреть регистрационные карточки в гостиницах, расспросил соседей — ничего. Никаких улик. Скажу вам откровенно, все покрыто мраком. Я, понятно, не прошу вас так же откровенно высказываться в ваших репортажах, но это факт. Вы-то хоть напали на какой-нибудь след?

— Нет, мне кажется, что я продвинулся не больше вашего.

— Вообще, я ничего не понимаю в этом деле. В нем замешаны парижане, пусть они и распутывают.

Следователь остановился и положил руку на плечо Жозэ.

— Знаете, будьте поосторожнее. Всем известно, что вы большой дока в подобных делах. Ваша газета вас очень расхвалила… Я того же мнения… Только теперь вам надо остерегаться. Никогда не знаешь, что тебя ждет. Я был бы крайне огорчен…

Жозэ улыбнулся.

— Вы думаете, этот господин хочет у меня отбить охоту заниматься этим делом?

— Я вам повторяю, никогда не знаешь…

— Нет, — Жозэ тряхнул головой, — мне кажется, все как раз наоборот: этот господин нуждается во мне.

Жозэ пересек площадь Реколле. Домов не было видно, они растворились в тумане. Улицы были пустынны. Свет фонарей лишь слегка пробивался сквозь плотную завесу, покрывшую спящий город.

Проходя мимо гостиницы «Розовая гроздь», Жозэ остановился и взглянул на это старое здание. В окнах было темно.

Хозяева наверняка уже легли.

Учитель, видимо, отложил свои археологические исследования: не пробивался свет и сквозь щели его ставен.

Жозэ медленным шагом направился к монастырю Сен-Пьер. До чего же это тихий уголок! Вдали темнел портал с его каменными скульптурами. Журналист вспомнил низкий голос учителя истории: «Портал — это жемчужина, да, да. Нечто невообразимое. Настоящее чудо. На фронтоне — апокалипсическая сцена. Боковые стены украшены скульптурами. К великому сожалению, они сохранились плохо». Жозэ уже любовался этими скульптурами. В самом деле, прекрасная работа. Жалко, что они пострадали от времени, а может быть, в этом повинна и человеческая небрежность.

Он чиркнул спичкой и подошел вплотную к скульптурам, так искусно высеченным из камня.

Ветер пригнул пламя и загасил спичку. Здесь он дул со всех сторон.

Жозэ чиркнул второй спичкой, но на этот раз сам задул ее и, резко отпрянув, спрятался в тени портала. Кто-то бродил поблизости. Жозэ подождал.

Нет, пожалуй, он ошибся.

Ну, ну, укроти свое воображение, говорил он себе, не сочиняй романов… Сегодня вечером у меня не назначено свидание с мосье Дубуа. Да вообще еще не известно, в Муассаке ли этот мосье.

И тут он услышал чьи-то шаги.

Кто-то шел — теперь уже в этом не было никакого сомнения, — и шел к перекрестку.

Ночной прохожий приближался со стороны железной дороги.