Сергей Минцлов - Клад

• Название: Клад
• Автор: Сергей Минцлов
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2016

В серии «Polaris» продолжается издание произведений выдающегося библиофила и библиографа, занимательного рассказчика и одаренного прозаика, журналиста и путешественника, археолога и коллекционера С. Р. Минцлова (1870–1933). В новом выпуске серии — приключенческая повесть «Клад».

---

Роман перевел разговор на другую тему; к ним присоединился и Александр, и в древней могиле пошли спокойные разговоры; затем все уснули.

Только Юра спал тревожным сном. Ему грезились привидения, скелеты древних славян, окружившие их убежище и тянувшие к ним руки; он видел себя мчащимся в ужасе, с волосами дыбом, по лесу прочь от них; ветви бьют его по лицу, и вдруг опять тот же курган вырос пред ним! Вне себя, с криком метнулся он в сторону; курган рухнул и тяжкая глыба придавила его.

Чья-то рука погладила Юру по голове; он с трудом открыл мутные глаза и увидал, что рука эта принадлежала Роману. Еще было темно; свет костра озарял внутренность могильника; земля висела над ними по-прежнему, — ничто не обрушивалось.

— Что ты, Юра? Нездоровится тебе, — стонешь ты все? мягко спросил Роман.

— Ничего, — проговорил Юра слабым голосом. — Сон я видел… — И он повернулся на правый бок и закрыл опять глаза.

Роман покачал головой, пощупал горячий лоб брата, подбросил веток в огонь и лег тоже. Несколько раз затем в течение ночи подымался он и заботливо укутывал разметывавшегося и пылавшего в жару Юру.

Александр и Степка спали сном праведников.

Только что занялся свет, Роман накинул на плечи шинель и, несмотря на ливший по-прежнему дождь, направился вверх по ручью.

Часа через полтора он вернулся. В руках у него были корни шиповника. Роман скинул промокшую, отяжелевшую шинель, снял разбухшие сапоги, поставил на огонь котелок с водой, накрошил в нее корешки и закрыл крышкой.

Спутники его еще спали. Юра метался и стонал во сне. Наконец пароксизм лихорадки пробудил его. Роман, терпеливо ждавший этого пробуждения, напоил брата горячим отваром, укутал и велел лежать и не шевелиться. Но Юра не встал бы и без того, — таким слабым чувствовал он себя. Отвар согрел его, и зубы его перестали стучать.

Мало-помалу проснулись и остальные. Дурная погода вызвала такое же и расположение духа у всех; неожиданная болезнь Юры ухудшила его еще более.

— Что же мы будем делать теперь? — озабоченно спросил Александр, отведя Романа в сторону так, чтобы Юра не мог их слышать. — Идти нельзя с ним в такую погоду, а здесь он хуже еще разболеется. И провизия у нас на исходе!

Решили, что Александр останется с больным, а Роман и Степка пойдут на разведки.

Роман натянул с трудом на себя мокрые сапоги, надел топырившуюся, как деревянная, шинель и зашагал в лес рядом со Степкой.

Глава Х

Перенесемся теперь в одну из помещичьих усадеб, затерявшихся в лесах на правом берегу Оки.

В одноэтажном, низком, утратившем от времени цвет свой доме, у одного из окон, выходивших в густой и запущенный сад, сидела за рабочим столиком в глубоком кресле худенькая, небольшого роста старушка. На полу и на коленях ее лежали груды полотна; старушка заботливо кроила и сметывала что-то на живую нитку; то была владелица имения Марья Степановна Затуровская. Во впалых бесцветно-серых глазах ее светился ум и приветливость. Марья Степановна слыла хлебосолкою.

Против нее помещалась на стуле сестра ее, Софья Степановна, дама лет сорока пяти, плотного телосложения, с крупными, внушительными чертами лица, украшенного природой выпуклыми черными глазами, черными усиками и кудрявой бородавкой у носа.

На самый кончик последнего опирались обмотанные на перешейке красной шерстинкой оловянные очки. Софья Степановна вязала из белой шерсти солидной величины чулок, очевидно, для своей особы; нет-нет и она взглядывала в окно на мокрые, понуро стоявшие деревья сада, на непрерывавшийся дождь, покачивала головой и наконец басисто проговорила:

— А ведь надолго такая погода зашла, пожалуй!.. Сено-то у нас не убрано!

Марья Степановна посмотрела в окно и снова суетливо принялась за шитье свое.

— Уберем еще!.. — вскользь ответила она. — Даст Бог, скоро разгуляется погода!

Воцарилось молчание. Слышалось лишь редкое жужжание присмиревших от непогоды мух да тиканье старых часов на стене.

Сестры, совладелицы имения, сидели в гостиной, небольшой квадратной комнатке, оклеенной обоями темно-зеленого цвета; в глубине стоял старомодный, александровских времен диван с двумя креслами по бокам и покрытым бархатной скатертью столом против него; на последнем, как водится, лежал истрепанный альбом, переполненный портретами родных и знакомых хозяек; у стен стояли старинные с жесткими сиденьями стулья.

На одном из них спал кот.

— Слыхала, Маша? — проговорила опять Софья Степановна. — Пошаливать в нашем уезде начали!

— Полно!… Не пустое ли болтают?

— Нет, это не пустая болтовня! — внушительно ответила Софья Степановна, — у нее, впрочем, не только манера говорить, но и каждый взгляд, каждый жест были внушительны. — В Чаликовом селе у мужиков двух лошадей увели, в Ивановском трех; а на тракте проезжего остановили даже! Кабы не начал стрелять да не добрые кони — и живым бы не ушел, может быть! — И Софья Степановна стала передавать сестре подробности последнего происшествия. Марья Степановна молча покачивала головой.

— На днях их опять в березняке под Луговым видели: развели себе костер и уснули. Пока собрали мужиков, да нагрянули туда, их и след простыл. До чего осмелели: двое среди бела дня в самое Луговое явились, будто за хлебом, чтоб высмотреть все. Бросились их было ловить, они за околицу, и вдруг со всех сторон из конопли свистки, свистки!.. Мужики и сробели!

— И не поймали никого?

— Никого. Уряднику дали знать, да что толку! Обыскал он наутро с понятыми березняк, нашли костер да перья от украденной в Луговом утки, да яичную скорлупу, — вот и все. Сам становой, говорят, взялся за поиски!

— Тебе чего? — Последние слова относились к появившейся в дверях босой, смышленой на вид девке в красном сарафане.

— Двое какие-то пришли во двор, — вас, Марья Степановна, спрашивают, — бойко отрапортовала девка. Марья Степановна всполохнулась.

— Кто такие? Как — пришли? Приехали, то есть?

— Где приехать! Пришли. И замаранные такие: мокрые, на сапогах-то по пуду глины на кажном! А кто, не знаю, — не сказались!

— Не сказались? Да не из тех ли это, что в Луговом видели! — встревоженно проговорила Софья Степановна, подымаясь с места. — Где они? по двору ходят? высматривают что-нибудь?

— Нет, на крыльце стоят.

— Схватить их сейчас! Зови мужиков!

Марья Степановна испуганно замахала руками.

— Что ты, что ты, Сонюшка, Господь с тобой!… Ведь это, может, и не они совсем!… Да кто они, господа или мужики?

Горничная затруднилась ответом.

— Позвать надо их, узнать, что им нужно!

— Позвать? — густым голосом перебила сестру Софья Степановна. — А если они с ножами пришли да прирежут нас с тобой? Малашка, беги, позови сюда человек трех, поздоровее кого-нибудь; вели в девичьей стоять и ждать. Вот тогда и впустим, поглядим, кто такие!

Малашка вылетела как пуля. Взволнованные сестры остались одни и, перекидываясь отрывистыми фразами, прислушивались, не ломятся ли в дверь неизвестные посетители.

Наконец явилась Малашка и доложила, что все исполнено. Ей велели ввести прибывших гостей. Малашка медленно пошла в зал и оттуда ко входным дверям; лицо ее было серо от страха.

Марья Степановна стала у порога в зал, немного позади нее поместилась Софья Степановна, придерживая половинки дверей и готовясь вмиг захлопнуть и навалиться на них всем телом в случае опасности. В передней послышались шаги, и в зале появился хорошо сложенный молодой человек в серой суконной, подпоясанной ремнем блузе и таких же шароварах; в руках он держал парусинную фуражку. И блуза и шаровары — все на нем отсырело и точно было натерто землей и глиной; сапоги до такой степени облипли грязью, что виднелись только верхние обрезы порыжелых голенищ; в глине же были измазаны и шаровары; с измятой бесформенной фуражки стекала вода.

То был Роман. Войдя, он поклонился сестрам и, переведя серые, смелые глаза с одной на другую, отрывисто спросил:

— Имею честь видеть помещицу Затуровскую?

— Это мы… — проговорила Марья Степановна, с недоумением оглядывая гостя. — Чему обязаны?…

— Велите горничной уйти! — сказал молодой человек.

— Это еще почему? — грозно спросила Софья Степановна. — Малашка, стой, стой тут!

— Я пришел по вашему же делу, — возразил Роман, — и сообщить его могу только вам лично; а если вам не угодно узнать его, я уйду!

— Сонечка, погоди! — торопливо проговорила Марья Степановна, видя, что сестра хочет ответить что-то. — Ничего, я ушлю ее… Малаша, уйди!..

Горничная, острые глаза которой разгорелись уже любопытством, неохотно повиновалась.

— Я Роман Луневский, — сказал, проводив ее взглядом, Роман. — Пришел предупредить, что нынче ночью хотят обокрасть вас!

Софья Степановна выпустила дверь и всплеснула руками.