Эльвира Ватала - Любовные утехи русских цариц

• Название: Любовные утехи русских цариц
• Автор: Эльвира Ватала
• Издательство: ЭКСМО-Пресс, ЭКСМО-МАРКЕТ
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-004137-3

В «собранье пестрых глав», героями которых стали царствующие особы России и Европы, автор книги сумела детально описать быт и нравы повседневной жизни великих людей: Иоанна Грозного, Анны Иоанновны, Екатерины II, Людовика XIV, Марии Медичи, королевы Англии. Люди далеких эпох предстают перед нами в опочивальне, в бальной зале, за карточным столом, на царском троне, во всем многообразии человеческих пороков и достоинств.

Издано в авторской редакции

---

Но пока позвольте некоторое отступление, имеющее прямое отношение к нашему рассказу. Заглянем в Петербург в один из дней 1742 года. Все население было разбужено звуками мелкой барабанной дроби, что означало — предстоит выслушать важный царский указ. А тогда уже Елизавета Петровна царицей была. Указ показался народу странным, но ослушаться его они не могли. А он гласил, чтобы все монеты с изображением царя Иоанна Антоновича снести на Монетный двор, там их поменяют на другие, ныне действующие, портреты или медальоны какие с его изображением уничтожить, а за ослушание отрубят руку. Ну, русский народ царям послушный, к тому же кому охота безруким ходить? Поплелся народ на Монетный двор сдавать монеты.

Так императрица Елизавета Петровна искореняла из памяти народа 404-дневное правление девятимесячного Иоанна Антоновича, его матери Анны Леопольдовны и регента Бирона.

А дело было так: когда умерла Анна Иоанновна, конечно, встал вопрос, кому дальше Россией править. Законным правителем должна была быть дочь Петра I. Но ее как политическую фигуру всерьез не принимали. Во-первых, красавица-раскрасавица, во-вторых, взбалмошна и несерьезна. И мы просто удивляемся, как это знаменитый поэт Державин мог ее сравнить со «спокойной весною»? Уж если она «весна», то очень даже беспокойна, с переменными солнечными днями, бурями, туманами, холодом и теплом — всем попеременно, но только не спокойствием. Леди Рондо, знавшая Елизавету Петровну еще девушкой, когда она гостила в Петербурге у Анны Иоанновны в 1731 году, так ее описывает: «Великая княжна Елизавета, дочь Петра I, истинная красавица, со светло-русыми волосами, большими выразительными голубыми глазами. Прекрасные зубы и очаровательные уста дополняют картину красоты. Может быть, с годами сделается она толста, но теперь прелестна и танцует лучше всех женщин. В беседе она жива, непринужденна и весела, так что можно подумать, что какое-то легкомыслие составляет ее главный характер»[133].

Из одиннадцати детей, родившихся у Екатерины I и Петра I, оставшиеся в живых Анна и Елизавета действительно были так красивы, что их по праву называли первыми красавицами Севера.

Берхгольц: «По левую сторону царицы стояла вторая принцесса, белокурая и очень нежная, лицо у нее, как и у старшей (Анны. — Э. В.), очень приятно, чрезвычайно приятное. Она двумя годами моложе и меньше ростом, но гораздо живее и полнее старшей, которая немного худа».

А кроме красоты, образованная Елизавета хорошо говорила по-французски, недаром с ее правления и началось введение французского языка и французской моды, довольно сносно по-немецки, очень немного, но понять можно было — по-английски и итальянски. И еще, увлекаясь поэзией, сама писала стихи. Их качество мы не оцениваем, но сам факт довольно примечателен. До сих пор русские царицы поэзией мало интересовались, больше молитвами и постами. Здесь же было все: разносторонняя натура и очень жадная до всего, а прежде всего до удовольствий, и как могла, жизнь свою разнообразила. Покинув бал, спешила к заутрене, с охоты отправлялась на богомолье. Ухитрялась даже самое благочестивое шествие, богомолье, например, превращать в веселье. С коей целью всегда на это богоугодное шествие ее сопровождал очередной любовник. Про Елизавету Петровну сентиментальная графиня А. Д. Блудова так сказала: «Она искренне веровала, искренне каялась и тотчас же начинала опять грешить»[134].

Императрица Елизавета Петровна.

У Елизаветы Петровны прямо ненасытная какая-то жажда удовольствий была, причем самых разнообразных, какие только существуют. Сексуальные, театральные развлечения, охота, маскарады, балы. Ценила острое словечко, сама была весьма остроумна, специально никакого этикета не придерживалась, а когда была зла, то ругалась, как немецкий конюх, а иной раз и русского мужика могла за пояс заткнуть крепким словцом. И вот такую необузданную натуру Петр I вознамерился выдать замуж по примеру своей первой дочери, ибо русский престол твердо предназначал своему сыночку Петру Петровичу и твердо ему дорожку протаривал. За кого же хотели выдать замуж Елизавету Петровну? Желание Петра было видеть свою дочь женой французского короля Людовика XV.

Но у того разные маркизы Помпадур и другие «дуры» вроде грудастой дю Барри, и на Елизавету монарх не больно смотрел. У него в «Оленьем парке» девочки дозревали — пальчики оближешь!

Словом, ничего из этой затеи не вышло, и Петр умер, так и не выдав дочь замуж. За дело принялась ее мать Екатерина I. Та, недолго думая, сосватала ее за Гольштинского принца Карла Августа, но пока жених собирался, уж Екатерина I умерла, да он и сам вскоре ноги протянул. Умер через полтора месяца после кончины Екатерины I. И осталась наша Елизавета незамужней, но поскольку была партией довольно выгодной и завидной, претенденты в мужья, как шмели вокруг цветка, начали увиваться. Иван Долгорукий вздумал жениться на Елизавете Петровне и смело предложил ей руку и сердце. Она чуть не задохнулась от возмущения: как, ей, дочери Петра I, предлагают в мужья ее подданного! Свет совсем ошалел, а подданные совсем распустились, если им такие наглые намерения в голову приходят. И решила тогда наша Елизавета Петровна вообще никогда замуж не выходить, привольная жизнь с удовольствиями внебрачной жизни ей была вполне по вкусу. А кроме того, начала она уже вынашивать планы относительно своего места на русском троне. Анна Леопольдовна! Да кто такая эта самая Анна Леопольдовна, которая теперь Россией правит? Откуда она взялась? Сообщаем любопытным: никакого права она на русский престол не имела, воспитывалась во дворце Анны Иоанновны, поскольку была ее племянницей. Ее мать, несчастливая, мужем битая Екатерина, была сестрой родной Анны Иоанновны. Ну и что из этого? Эта «русская наследница» с двумя немецкими фамилиями, Брауншвейгской и Макленбургской, того и гляди опять под засилье немцев Россию поставит.

А ее личные качества? Только и знала, что слезоточивые романы читала. Ленивая и ограниченная. Имела физическую связь только с одним любовником, графом Линаром, потом всю жизнь была верна своему плохонькому мужу, немецкому герцогу из захудалого брауншвейгского рода, которого за неимением лучшего пришлось полюбить по известной пословице «стерпится, слюбится», и даже будучи в далекой ссылке, других ребятишек от него народила. Но давайте по порядку.

Бирон, хоть в правители силой влез, недолго после смерти Анны Иоанновны «поцарствовал»: такая была всеобщая ненависть к этому заносчивому немцу, что сослали его со всей его семейкой в Сибирь, в город Пелым, с конфискацией всего имущества. А наворованного добра у Бирона было более чем достаточно, мы вам раньше об этом рассказывали.

В 1740 году у Анны Леопольдовны родился сын, нареченный при крещении Иоанном. Царица Анна Иоанновна выражала много радости по поводу его рождения и лично следила за его уходом. А уход, прямо скажем, неправильный был. Анна Иоанновна никаким современным методам воспитания ребенка, на научных исследованиях основанным, не следовала, а растила по обычаям ее бабушек: в пуховых перинках и с обильным молоком от кормилицы, наверное, по пословице «кашу маслом не испортишь». И здорово тем ребенка портили.

Выбиралась среди крепостных женщин молодая, здоровая, чистая и красивая, с нравом хорошим и с изобилием грудного молока. И перед тем как царскому дитяти грудь дать, кормилица должна была крест целовать и давать клятву в том, что «государям своим и государыне служити и добра хотети во всем безо всякие хитрости и от сосца своего кормити с великим береженьем и со спасеньем, а зелья лихова и коренья в естве и в питье не подати и лихах волшебных слов не наговаривать»[135]. А как же! Ведь ненароком такая кормилица, ворогами допущенная, могла и уморить царского дитятю или наговор какой на него послать, и захиреет ребенок, а ты отчитывайся потом перед историей.

Грудью ребенка кормилица будет кормить очень долго. До четвертого году жизни.

И никто никогда не подсказал ни королям, ни царям, что вредно ребенка так долго грудью кормить. Вопреки всеобщему убеждению, росли они слабыми и скоро умирали. И таким плохим примером может служить испанский король Карл II, который ходить начал только в четыре года, а кормили его грудью 14 кормилиц до пяти лет. Но и прожил этот «молочный» король всего тридцать девять лет.

А потом, от груди отнявши, начинали в ребенка впихивать разные сладости — пастилы и маковнички, орехи и варенье и фрукты засахаренные! Прямо по Фонвизину получается: «Поди, Еремеевна, дай позавтракать ребенку». — «Он уже и так, матушка, пять булочек скушать изволил». — «Так тебе жаль шестой, бестия?» И росли дети бледные, толстые и хилые, и умишком слабые. Да, не читали наши матушки-царицы известное сочинение П. Енгалычева «О продолжении человеческой жизни», правда, оно позднее вышло, только в 1804 году было издано.